Василий Нарежный - Два Ивана, или Страсть к тяжбам

• Название: Два Ивана, или Страсть к тяжбам
• Автор: Василий Нарежный
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1983

---

Глава XXVIII

Заключение

По желанию его все в точности исполнилось. Пан Артамон, все его родные, все друзья и гости слушали священнодействие в той же самой церкви, где за год пред тем совершено памятное нам бракосочетание. Из всех горбылевских шляхтичей один пан Агафон извещен был от пана Ивана старшего о сем нечаянном событии и приглашен со всем родством сперва в церковь, а потом на хутор пана Харитона; но, несмотря на сие, церковь наполнена была всеми, сколько-нибудь знавшими того или другого из сих шляхтичей. Хотя пан Харитон и оба паны Иваны ни одним взором не обнаруживали превосходства своего пред прочими, но сие не избавило их от злости, зависти, насмешек и почти явного кощунства. Пан Харитон ясно это видел и, взглядывая на прекрасных дочерей своих, весело улыбался; паны Иваны не менее его были в сем случае проницательны и, также взглядывая на достойных сыновей своих, с бодростию смотрели каждому в лицо и также улыбались. Такое со стороны сих панов невнимание к прежним своим доброхотам, столь ревностно помогавшим им мудрыми советами в каждом позыванье, так оскорбило сих последних, что как скоро окончилась литургия, все они и с семействами — один за другим — убрались из церкви, и, кроме приглашенных да нескольких крестьян и крестьянок, никого там не осталось.

— Так и надобно, — говорил пан Харитон, сходя с церковного крыльца рядом с паном Артамоном и его племянниками, — я согласен, что гордиться и поднимать нос пред кем бы то ни было из того только, что бог ниспослал нам более даров своих, нежели другим, есть признак замершей души и окаменелого сердца; но и того назову глупою головою, безрасчетною, кто с одинакою готовностию отдает, всего себя истинному другу, благодетелю и бездушному нахалу, который некогда всемерно ласкал его безумствам только для того, что яствы и напитки глупца услаждали гортань бессовестного!

При въезде на панский двор они встречены были радостными воплями крестьян и крестьянок, собравшихся из всех трех хуторов, и мусикийские орудия — гудки, волынки и цимбалы — подняли такой звон, писк и рев, каких со времени основания хуторов тех никто там и не слыхивал. Когда все приезжие уместились за столами, в трех комнатах расставленными, то сельский священник благословил хлеб и вино, и — пиршество поднялось всеобщее, ибо в то же время домашние служители угощали на дворе толпы крестьянские.

По закате солнечном начались прощанья до следующего дня. По распоряжению пана Артамона пан Иван старший повел к себе сына Никанора с Раисою; за ним последовал пан Иван младший с Коронатом и Лидиею. Жены их несли малюток на руках, быв сопровождаемы прочими детьми своими, и вскоре каждое семейство скрылось в своем доме. Для гостей, остававшихся еще у пана Харитона, гостеприимный пан Артамон назначил местопребыванием на все свадебные празднества свой большой хутор, куда они и отправились. Когда остались одни домашние, то пан Харитон, провожая древнего друга своего в назначенную для него опочивальню, с чувством благоговения произнес:

— Теперь только в полной мере чувствую, и ничто в свете не искоренит из души моей сего чувства: одни добродетельные могут быть истинно счастливыми!

Несколько дней сряду продолжались празднества по порядку в домах панов Харитона, Ивана старшего и Ивана младшего; наконец — все успокоилось.

Посетители, отблагодарив хозяев за самое дружеское угощение, разъехались по местам своим. Вскоре и пан Артамон собрался в дорогу с своею седою подругою. При расставании он с дружелюбием, но вместе с важностию произнес к собравшимся семействам:

— Друзья мои и дети! расставаясь с вами, я даю обещание посещать вас сколько можно чаще. Надеюсь, что всякий раз, когда вступлю ногою на землю, кому-либо из вас принадлежащую, я ничего ощущать не буду, кроме радости в сердце и спокойствия в духе. Оставляю вам поместья ваши в таком виде, что при добром устройстве они время от времени будут приходить в лучшее состояние. Помогайте один другому, чем можете, и вы увидите, что от сего не только никто ничего не потеряет, но, напротив — каждый будет в выигрыше.

Молодые люди! помните условие, незадолго между нами заключенное. Исподволь приготовляйтесь, чтобы с наступлением будущей весны охотно могли отправиться в Полтаву. Я сам, вместе с отцами вашими, провожу вас. Но как до сего остается еще довольно свободного времени, то я поручаю тебе, Коронат, описать историю позыванья, происходившего между твоим тестем, отцом и его другом; о пагубных последствиях оного и о счастливом окончании, за которое единственно должно благодарить святой промысл, так милостиво прощающий всякого грешника, чистосердечно раскаивающегося. Чтение сей повести сколько будет полезно для вас, столько и для всякого другого, а особливо для тех несчастных, в сердцах коих злой дух позыванья начнет разливать яд свой!

Добродушный старец уехал, дав родительское благословение всем, от старшего до младшего, и верное предание гласит, что когда он ни посещал домы своих родственников, то всякий раз был весьма доволен, находя между обитателями оных мир, дружбу, любовь и — счастие! Коронат также исполнил желание деда, и из его-то записок выбрал я для своей повести то, что показалось мне нужным и приличным.

ПРИМЕЧАНИЯ Два Ивана, или Страсть к тяжбам

Впервые: «Два Ивана, или Страсть к тяжбам. Сочинение Василья Нарежного», ч. 1–3, М., 1825. Книга увидела свет уже после смерти автора.

В Собрании сочинений Нарежного «Романы и повести…», СПб., 1835–1836, «Два Ивана…» были помещены в третьем и четвертом томах.

Впоследствии роман неоднократно переиздавался. Включен в оба вышедшие в советское время сборники сочинений Нарежного 1933 и 1956 годов.

Появление «Двух Иванов…» было с удовлетворением встречено рецензентом «Московского телеграфа» (1825, ч. IV, Љ 16, с. 346–347).

Подробный и проницательный отзыв поместил на страницах того же журнала (1825, ч. VI, Љ 22, с. 175–184) П. Вяземский, который охарактеризовал Нарежного как создателя русского оригинального романа (подробнее об этом отзыве см. во вступительной статье к настоящему изданию).

В общем сочувственно отозвался о новом произведении Нарежного и рецензент «Северной пчелы» (1825, Љ 94), повторю при этом и обычные упреки в отсутствии «образованного вкуса». «С прибавлением сего последнего качества к числу прочих дарований… Нарежный стал бы наряду с почетными русскими литераторами. Теперь известность его ограничена, и если бы кто сказал, что он имел больше дарований, нежели сколько имеют многие, — по мнению приятелей, знаменитые литераторы, — то сказал бы тот совершенную правду, и однако же ему не поверили бы».

Белинский, Добролюбов и другие критики причисляли «Двух Иванов…» к лучшим произведениям Нарежного (см. об этом выше, в комментариях к «Бурсаку», с. 469–470).

Неоднократно указывалось и на то, что некоторые описания и детали в этом произведении предвосхитили Гоголя — историю тяжбы в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», ночное путешествие бурсаков в «Вие» и т. д. (см., в частности: Н. Котляревский. Николай Васильевич Гоголь. 1829–1842. Изд. 4-е, исправленное. Петроград, 1915, с. 61). Эти переклички и совпадения обусловливались прежде всего общностью этнографической и культурной почвы, на что обратил внимание еще дореволюционный исследователь: «Относительно Гоголя вернее всего, кажется нам, объяснять совпадение его с Квиткой и Нарежным общностью источников: анекдотов, данных нaродного быта, народных преданий и — той литературной традицией, которая шла, не прерываясь от первых годов возникновения малорусской литературы, в стенах школ XVI века, вплоть до выступления на литературное поприще Гоголя» (В. Перетц. Гоголь и малорусская литературная традиция. — «Н. В. Гоголь. Речи, посвященные его памяти…». СПб., 1902, с. 54).

«Два Ивана, или Страсть к тяжбам» выходили в переводе на чешский (1959) и польский (1962) языки.

Стр. 315…Федор Павлович Вронченко (1780–1852) — товарищ Нарежного по Московскому университету; в 1820 г. был назначен начальником отделения в Министерстве финансов; впоследствии стал министром финансов.

Стр. 316…настоящий Девкалионое потоп… — Согласно древнегреческому мифу, Зевс, разгневанный преступлениями людей, устроил всемирный потоп, пощадив только Девкалиона и его жену Пирру, известных своим благочестием.

Стр. 317…петь псалмы и стихеры… — Псалом — религиозное песнопение, входящее в состав Псалтиря; стихеры, или стихиры — песнопения на библейские мотивы.

…имеющего при себе священный эгид Минервин… — Здесь: защиту. Среди атрибутов греческой богини Афины (соответственно в древнеримской мифологии — Минервы) был щит.

Стр. 318…под ударами огненного меча архангела Михаила… — В библейской мифологии архангел Михаил является вождем небесного воинства в борьбе с темными силами ада, поражая их огненным мечом.