Кэтрин Куртц - Тень Камбера

• Название: Тень Камбера
• Автор: Кэтрин Куртц
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-009976-2

Меарский вопрос решён, пусть и цена была немалой. Теперь Келсон обращает своё внимание на отмену Рамосских Уложений, запретивших Дерини становиться священниками. Для решения этого и многих других вопросов собирается Священный Синод, после выступления на котором король планирует отправиться в путешествие по памятным местам Камбера Кулдского, дабы исполнить свою вторую цель — возрождение культа деринийского Святого. Третья же цель никуда не делась, и Келсону напоминает об этом едва ли не каждый царедворец — Гвиннеду нужна королева. Параллельно Конал, сын Нигеля — любимого дяди короля, под руководством члена Камберианского Совета Тирцеля Кларонского обретает часть могущества Халдейнов, в сочетании с которым его скверный нрав и непомерное честолюбие принесут немало бед.

---

— Да, конечно, — Дугал чувствовал себя неуютно. — Но только в общем. У нас есть свободная воля.

— В некоторой степени, — согласился Дункан. — Но что такое была моя воля против воли Бога, Дугал? Он хотел, чтобы я стал Его священником. Не уверен, что у меня когда-либо имелся выбор в этом деле — реально. Не то чтобы это играло для меня какую-то роль, — добавил он. — По крайней мере, теперь, и уже многие годы. Хотя, конечно, это имело значение после смерти твоей матери. Но есть и определенная доля удовлетворения, когда ты знаешь, что был избран. Я не представляю, почему Он желал меня так сильно, но кроме той короткой вспышки невольного бунта — которая в любом случае могла быть Им запланирована — я был рад служить Ему. Нет, больше чем просто рад. Он принес мне счастье. И одна из самых больших радостей, хотя я этого и не знал долгое время, заключалась в том, что Он дал мне зачать тебя — и все это — не задев Его чести.

Дугал, которого сильно тронули эти слова, неловко отвернулся, снова уставившись в окно. Он не хотел, чтобы Дункан видел его слезы, навернувшиеся на глаза.

— А что с Его законами? — спросил он через некоторое время. — Теми, которые запрещают Дерини становиться священниками?

— Законы пишут люди, Дугал, даже если Бог их вдохновляет. Иногда люди не правильно Его понимают.

Дугал искоса посмотрел на отца.

— А что бы произошло, если бы Мариза не умерла? Ты бы все равно стал священником? Кстати, а она знала, кто ты?

— Что я — Дерини? Конечно. Я сказал ей в тот день перед тем, как мы поженились.

— И это не играло для нее роли?

— Конечно, нет. Для нее это был некий странный, но полезный талант, нечто типа второго зрения, которым обладают некоторые из жителей приграничья — только более разнообразный. Не уверен, что она когда-либо полностью понимала, из-за чего вся суматоха, хотя и знала, что меня может ждать смерть, если мою тайну раскроют. Люди, проживающие в приграничных районах, всегда были связаны с мистикой. Возможно потому, что страшные преследования, которым подвергались Дерини в долинах, никогда не достигли тех же масштабов в горной местности.

— Да, это так, — согласился Дугал. — Но ты не ответил на другой мой вопрос. Что бы ты сделал, если бы она не умерла?

Любопытство о том, что могло бы быть, любовь к матери, которую Дугал никогда не знал — Дункан не мог обвинять сына за это, но у него не было ответа. Как ему это объяснить, не разрушая идеалов, остающихся у все быстро схватывающего молодого человека, который столько всего пережил, и на чью долю выпало столько напастей?

— Я честно не знаю, Дугал. И поверь мне, я много раз в первые годы задавал себе этот вопрос, — он покрутил перстень епископа, продолжая говорить. — На самом деле, должно было пройти по крайней мере несколько лет, прежде чем неприязнь между двумя кланами уляжется достаточно, чтобы мы смогли открыто рассказать о нашем браке. Беременность Маризы рассматривалась, как бесчестье клана, даже если бы она и призналась своей матери, что мы на самом деле женаты. И она, скорее всего, это сделала, поскольку именно твоя бабушка проследила за тем, чтобы ты получил брошь, которую я подарил Маризе. Никто не может сказать, сколько бы ей потребовалось времени, чтобы сообщить мне о случившемся. Ведь я не получил от нее никаких известий.

Он вздохнул.

— В любом случае, при сложившихся обстоятельствах, тебя, вероятно, растили бы, как сына ее матери — это самый легкий путь скрыть бесчестье дочери и сохранить честь клана. В конце концов, ты же на самом деле был внуком старого Каулая, даже если ты и не был его сыном. А он только что потерял сына. Со временем, когда гнев членов клана поостыл, не было бы проблем в признании брака.

— А ты бы это сделал? — настаивал Дугал.

Дункан пожал плечами.

— Мы этого никогда не узнаем, не так ли? Как и предполагалось, я осенью поступил в университет Грекоты. Если бы я этого не сделал, зародились бы сомнения и, кроме всего прочего, мне нравилась академическая жизнь. Но я откладывал принятие сана, ожидая, что кланы помирятся. Затем, когда я услышал новость следующим летом — что она умерла от лихорадки — у меня не осталось причин не следовать своему призванию, тем более, что я не подозревал о твоем существовании. Я страдал и гневался на небеса из-за этой несправедливости, но жизнь продолжалась. Мне выбрили тонзуру, и вскоре память о попытке зажить мирской жизнью стала приятным, но забывающимся сном. — Он посмотрел голубыми глазами прямо в янтарные глаза Дугала. — Тебя беспокоит, что я не могу заявить: «Да, Дугал, я определенно признал бы брак и сына, о существовании которого не знал»?

— Э… наверное, нет, — сказал Дугал неуверенно. — Как ты говорил раньше, мы никогда не узнаем. — Он громко сглотнул, поднял подбородок, но не мог смотреть отцу в глаза. — Однако я хотел спросить еще кое о чем. И в свете того, как все обернулось, возможно, это еще важнее.

— Если смогу, сын, я отвечу.

— Ты принял сан. Ты стал священником. Но ты знал, что ты — Дерини.

— Конечно, но…

— Тогда почему ты продолжаешь отрицать, что ты сделал и кто ты есть? — выпалил Дугал, поворачиваясь к отцу и глядя на него глазами юноши, не способного на компромисс. — Ты — Дерини и ты — священник. И ты — хороший священник! Ты доказал многими годами преданной и праведной службы, что одно и другое не является несовместимым. До Реставрации были священники из Дерини, и они тоже были хорошими!

— Это правда, — прошептал Дункан.

— Тогда почему ты в этом не признаешься? Почему ты играешь в эти игры и не отвечаешь ни так, ни сяк? Что они могут тебе сделать?

Дункан чувствовал, как громко бьется сердце в его груди, и молился, чтобы Дугал перестал задавать подобные вопросы.

— Они могут сделать очень многое, сын.

— Но не станут. Они не сделали. Некоторые из епископов знают наверняка, а остальные, несомненно, подозревают. Ты слышал, что сегодня говорил Вольфрам! И они знали об этом до того, как выбрали тебя епископом.

— Да, и Эдмунд Лорис тоже знал, — ответил Дункан, непроизвольно сжимая кулаки, когда воспоминания о пытках, устроенных ему архиепископом-отступником, всплыли у него в памяти. Ногти опять выросли на руках и на ногах, а раны зажили, но ужас, испытанный, когда он был прикован цепями к шесту, а языки пламени, поднимающиеся вокруг, начали лизать его тело, останется с Дунканом Мак-Лайном до его смертного часа.

Упоминание имени Лориса вернуло Дугала назад в реальность. Он понимал, что могло бы случиться, поскольку именно Дугал прорвался сквозь строй людей Лориса, чтобы спасти отца. Дугал резко вздохнул, поняв, какие воспоминания он разбудил, и снова перевел взгляд на дождь.

— Прости, — тихо сказал он. — Я не имею права спрашивать тебя об этом. Я еще не привык к тому, кто я есть. Тебе пришлось жить с этим всю жизнь. Это должно быть твоим решением. Просто Морган и Келсон могут быть такими открытыми…

— И ты тоже так хочешь, не правда ли? — мягко спросил Дункан. — Я знаю, сын. Поверь мне, я много думал об этом, но…

Он замолчал, заметив, что в альков зашел Морган. Аларик кашлянул, объявляя о своем присутствии.

— Простите, что перебиваю, — сказал Морган. — Дункан, ты не забыл, что у нас есть еще важные дела с епископом Ариланом?

Дункан моргнул и кивнул. Он не забыл, но не ждал этого с нетерпением. Дугал и Келсон еще не знали, что предстоящей ночью, как договорились Морган и Дункан, Арилану следует впервые дать двум молодым людям мерашу. Сама мысль вызывала у Дункана спазмы в животе, потому что Лорис давал ему самому это зелье, когда он попал в плен к архиепископу-отступнику прошлым летом. Для простых людей оно было успокоительным средством, но даже малое количество мераши лишало Дерини возможности пользоваться своей силой. Морган тоже знал об опасности мераши из личного опыта, но было важно, чтобы и Дугал, и король попробовали ее разрушительный эффект в безопасном месте под наблюдением друзей, а не встретились с ней впервые в гораздо менее благоприятных условиях. Противоядия не существовало, но иногда ее действие можно было свести к минимуму или даже получить положительный эффект, если субъект знал о нем.

Келсон сидел в трапезной за чистым столом перед очагом, Нигель устроился напротив: они решили, что дяде короля следует присутствовать, как регенту, потому что оставшуюся часть ночи король будет недееспособным. Дугал вопросительно посмотрел на Келсона, садясь слева от короля. Его отец сел рядом. Король только пожал плечами, когда Морган устроился справа от него. Арилан вернулся к столу с кожаной флягой в руках и странным, натянутым выражением на лице.

— Я приношу извинения, если это покажется слишком резким, — сказал епископ-Дерини, садясь напротив двух молодых людей и не обращая внимания на тревожные выражения их лиц, когда он поставил флягу на стол перед ними. — Однако у меня есть свои причины. Государь, сомневаюсь, что ты видел эту флягу в тот день, когда умер твой отец — или что ты ее помнишь, если и видел. Однако следовало бы. Именно это убило твоего отца.