Вячеслав Пальман - «На суше и на море» - 71. Фантастика

• Название: «На суше и на море» - 71. Фантастика
• Автор: Вячеслав Пальман
• Издательство: Мысль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1971

Фантастика из одиннадцатого выпуска художественно-географического сборника «На суше и на море».

---

— По основному своему назначению каждый человек призван быть тем, кого у вас называют философом, — сказал Зенд. — Это заложено в самом существе человека — вечном искателе, путешественнике, познавателе Вселенной, а также ее творце и преобразователе. Ибо материальная Вселенная творится постоянно, — и в этом суть ее бытия.

Я глянул на него в изумлении. Творце и преобразователе Вселенной?! Он ласково поглаживал Венту, которая доверчиво улеглась у его ног.

— И много в вашем обществе таких людей? — спросил я его напрямик. Он взглянул на меня большими темными глазами.

— Как же иначе? Любой человек — это творец. Но чтобы стать действительными творцами Вселенной, люди должны пройти космически огромный путь духовной эволюции.

— Вы говорите об этом так, словно каждый из вас бессмертен, — заметил я, невольно любуясь их статными, крепкими фигурами, казалось, излучавшими невидимый свет бодрости и высокого, осмысленного счастья.

— Бессмертие не является чьей-либо привилегией, — снова возразил Зенд.

Я недоверчиво усмехнулся. В ту минуту я думал, что эти слова надо понимать иносказательно — как некую дружескую шутку. Однако скоро я понял, что мои гости не шутят.

— Вы, конечно, хотели сказать, что наука способна когда-нибудь сделать бессмертным любого человека? — спросил я.

— Нет. Я сказал именно то, что хотел, — ответил он.

— Но как вас понять? — недоумевал я.

— Мы читали книги, написанные земными учеными и фантастами на эту тему, — вступил в беседу Сергей. — Нам понятно ваше недоумение.

— Как видно, вы хорошо знаете нашу научную и популярную литературу.

— Многие книги, изданные на Земле, поступают и к нам в хранилища знаний. Больше того, в некоторых наших специальных библиотеках можно найти такие манускрипты, рукописи, глиняные таблички, записи на камне, кости и дереве, о существовании которых ваши ученые и не подозревают. Хотя все это — земного происхождения. Воистину — талантливые рукописи не исчезают бесследно!..

— Однако ж сгорела, например, Александрийская библиотека, — напомнил я, подумав, что хоть в этом пункте одержу верх. — А сколько бесценных книг пропало при наводнениях, землетрясениях, от пожаров, во время войн!

— Оригиналы или копии лучших свитков из Александрийской библиотеки и еще гораздо более древних хранятся в надежных местах. А главное — гениальные идеи, будучи однажды кем-то рождены, остаются жить для потомков века и тысячелетия, если даже не запечатлены в письменных знаках…

Я так недоверчиво посмотрел на Сергея, что он рассмеялся от души.

— Ладно, допустим… Вы знаете, что говорят земные писатели о бессмертии, контактах с инопланетянами и тому подобных проблемах века. Что думаете вы обо всем этом?

— Истина сияет редко, — отвечал Зенд. — Это происходит оттого, что многие из людей односторонне и однопланово представляют себе бесконечный мир, в котором живут. Поэтому-то так наивны, например, ваши различные прожекты «бессмертья». Одни предлагают периодически омолаживать физический организм человека, другие — «копировать» его с помощью электронных аппаратов, третьи — поместить человека в такие искусственные условия, в которых его тело «могло бы не стареть»…

— Все-таки их дискуссии о проблеме бессмертия полезны, — заметил Сергей. — Они вскоре подведут многих людей Земли к необходимости глубже осознать сущность человеческого «я» как вечно действующей и творящей силы Вселенной.

Чай поспел. Я заварил его брусничным листом, наполнил кружки. Достал и разложил на столе печенье и сухари, насыпал в берестяной кулек сахару.

— Не обессудьте. Чем богаты…

Гости в легком замешательстве взглянули друг на друга. Потом Сергей взял кружку и, посасывая сахар, стал пить чай. Зенд последовал его примеру. Вытряхивая из котелка вчерашнюю кашу для Венты, я незаметно посматривал на них — и вновь сомнение зашевелилось в душе: «Неужели они — самые настоящие пришельцы из неведомых глубин космоса? Или мой ум помутился, или меня искусно разыгрывают? Но огненный шар-корабль?… Их лица, их речи…»

— Напрасно вы мучаете свое сердце, — вдруг тихо сказал Зенд, с сочувствием глядя на меня. — Мы в самом деле те, за кого себя выдаем.

Я даже вздрогнул от этих слов, так как понял: они без труда читают мои мысли.

— От вас ничего не скроешь, — пробормотал я, пытаясь вспомнить, не было ли в моих мыслях за минувший час чего-либо обидного для гостей. — Как вы это делаете?

Зенд охотно отозвался:

— Создана целая наука о средствах и методах общения — без нее нам теперь трудно представить эволюцию каждого «я». У нас законы общения изучают с самых ранних лет.

— Счастливы дети, которые рождаются там, в ваших цивилизациях! — не без зависти сказал я.

— Космическая эволюция — такой процесс, что раньше или позже каждая из существующих цивилизаций пройдет через те или иные стадии развития. Эволюция регулируется наиболее общими, фундаментальными закономерностями Сверхвселенной.

Вновь это прозвучало для меня загадкой. Должно быть, мы говорили на разных языках, хотя все их слова звучали вполне логично.

Я вспоминал о так называемых интеллектуальных барьерах, о которых прочитал когда-то в журналах. Люди различного уровня развития слишком по-разному видят мир. Поэтому, даже объясняясь с помощью одной и той же лексики, они все-таки могут не понимать друг друга. Только название «интеллектуальный барьер», на мой взгляд, неточно. Непонимание объясняется тем, что существа, находящиеся на разных ступенях эволюции, отличаются друг от друга не одним лишь интеллектом, но и бесконечной совокупностью, сложнейшим спектром всех других духовных и психических качеств. И, разумеется, не поймет своего собеседника в основном тот, кто по сравнению с ним — пока что примитивный дикарь. Теперь в роли этого дикаря выступал я.

Гости сразу заметили, что я приуныл. Сергей, желая, наверное, отвлечь меня от грустных мыслей, стал рассказывать забавную историю.

Однажды в большом городе (дело было у нас на Земле) он приехал к философу, известному своими трудами о формах контактов разума во Вселенной. С этим человеком Сергей был знаком несколько лет. В тот вечер разговор невзначай зашел об инопланетянах и связях с ними. Философ заявил, что если телепатические контакты он еще допускает (как вполне вероятную форму общения), то личные контакты землян с пришельцами из космоса в нашу эпоху считает дикой, беспочвенной фантазией.

«Но если бы к вам в самом деле заявился инопланетянин и доказал, что он — из иного мира? Неужели вы продолжали бы упорствовать?» — не сдержался Сергей. «Пусть он только пожалует ко мне! — захохотал философ. — Я тотчас определю, какого рода помешательством он страдает…»

Сергею пришлось признать свое поражение.

— Если бы вы встретились мне в городе и я не видел бы вашего корабля, я тоже не поверил бы, что вы — представители иных миров, — сознался я. — Да и любой здравомыслящий человек поступит так же.

— Вот почему мы редко говорим земным людям в городах, кто мы, — сказал Сергей. — Здесь — другое дело. В естественных условиях многое приобретает иное, более реальное освещение, чем в центрах ваших цивилизаций.

Солнце, прорвавшись сквозь буйные заросли, метнуло сверкающий луч в узкое оконце хижины. Зенд предложил выйти погулять. Они стали благодарить меня за гостеприимство и угощение.

Окрестности давно пробудились. Дятел, пестрый, как клоун, сосредоточенно долбил полусухое дерево над нашими головами. В прозрачном потоке играла, прыгая через валуны, крупная непуганая рыба. Хозяин тайги — медведь, присев у воды, миролюбиво взирал на нас издали, с другого берега.

— Еще есть время, чтобы продолжить разговор, — сказал Сергей, глянув в сторону сопки, — там пока не закончили работу.

Я не заметил у них даже часов. «Откуда же он знает, закончили их товарищи работу или нет?» — невольно подумал я. Сергей тотчас обернулся ко мне, будто собираясь что-то произнести, но промолчал. Однако неожиданно я понял, что он хотел сказать. «Мы можем переговариваться мысленно» — вот что прочитал я в его взгляде.

— Вы проводите нас? — спросил Зенд.

— О, если позволите!

Проводить их? Да я готов был, не раздумывая, лететь с ними куда угодно!

И вновь разговор зашел о бессмертии. Зенд стал терпеливо объяснять мне, в чем они видят сущность бессмертия и почему эта проблема неразрывно связана с характером бытия многоплановой Вселенной. Я понимал далеко не все, но слушал жадно и, боюсь, замучил моих гостей вопросами.

По их представлениям, мир, воспринимаемый нашими физическими органами чувств, — есть мир форм, или, как они говорят, мир формной субстанции.

Формности — это совокупности форм. Они непрерывно изменяются, превращаясь все в новые и новые комбинации форм, возвращаясь иногда к прежним комбинациям и вновь изменяясь.