Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика

• Название: Поиск - 92. Приключения. Фантастика
• Автор: Александр Крашенинников
• Издательство: Уральский следопыт
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

«…Толпа затихла, точно околдованная угрюмыми звуками дикарских слов. Искры от разгоревшихся вовсю факелов рвались в темноту, тяжелый бок жертвенника фантастически багровел, отражая мотающееся на ветру пламя.

— Восславим Сатану! Восславим! — пронзительно и властно крикнул человек в белом. — Утолим его жажду!

— Крови! — трескуче ахнуло по всей поляне. — Крови!..»

Что это, сцена из глубины веков? Увы, нет… Действие открывающей «Поиск-92» повести А. Крашенинникова «Обряд», откуда взят этот отрывок, развертывается по сути в наши дни, а точнее — в самом недалеком завтра. И, как говорится, дай Бог, чтобы рисуемые писателем картины одичания и зловещего беспредела (по жанру «Обряд» — и детектив, и повесть-предупреждение) не стали реальностью. Ведь многие тревожные симптомы видны уже сегодня…

Зато фантастический роман С. Слепынина «Сфера Разума» (в сборнике публикуются фрагменты из него) переносит нас в светлый мир далекого грядущего, где люди научились жить в удивительной гармонии с природой.

Динамичны и остросюжетны повести О. Объедкова «Отрицание отрицания» и «Ноктюрн» А. Константинова (литературный дебют молодого екатеринбургского инженера) — это своего рода фантастико-политические детективы, а вторая вещь и с «философской подкладкой». Подлинные водопады приключений — и на Земле, и в космосе — ждут читателя в повести Н. и С. Ореховых «Серый».

Как всегда, разнообразны по жанру вошедшие в новый «Поиск» рассказы. Здесь и едко сатирический «Ньесский проект» А. Виткина, и сумрачно трагедийная «Центурия» А. Щупова, чьи персонажи становятся жертвами «переброса во времени», и настораживающая своей словно бы шутливой, но грозной символикой миниатюра С. Другаля «Предчувствие гражданской войны», и новеллы притчевого плана «Спасение жука» и «Последняя пуля» Г. Дробиза. Повезло на этот раз и фантастическим юморескам. Их в сборнике целых шесть.

О трудной судьбе Ивана Ряпасова — одного из первых уральских фантастов — рассказывает статья И. Халымбаджн «…Метил в русские Жюль Верны». А заключает сборник биобиблиографический обзор «Довоенная советская фантастика» (составители В. Бугров и И. Халымбаджа). Это завершение работы, начало которой читатель найдет в «Поиске-86» и «Поиске-89».

Нынешний «Поиск» — двенадцатый по счету.

---

— По-прежнему бравируешь. Сейчас я заканчиваю, и мы будем пить кофе. — Она ушла на кухню.

Равин повернулся к окну. Значит, те, что повыше — тополя, а это, стало быть, клены. Понятиенько… Теперь что же? Самое время определяться с местопребыванием. Судя по отличиям, имеющимся в достатке, я оказался в другом мире. Что это за мир, и где он находится? Можно почти уверенно сказать, что на планете Земля, а город… Пусть с некоторыми оговорками, но напоминает мой родной. Да, здесь все несколько по-другому: деревья, планировка улиц, автомобили… Детали большой роли не играют, не стоит за них цепляться, гораздо важнее другое: в этом городе живет Надя, и она ждала меня на остановке. Ждала не какого-нибудь Василия или Петра, а меня, Владислава Львовича Равина. То есть, в этом мире живет еще один Владислав Львович — мой двойник. И все более-менее становится на свои места, если я сделаю предположение, что мир, находящийся вокруг, не что иное, как мир параллельный. В том мире был взрыв, в том мире я должен был погибнуть, но… Все верно! Януш говорил о нескольких уровнях защиты моего мозга. Каким образом мозг осуществил переход в параллельный мир, выясню потом. Куда важнее не испортить жизнь моему двойнику… Рассказать Наде обо всем или не рассказывать? Не будем торопиться.

Равин отвернулся от окна, подошел к книжному шкафу, заинтересовался книгами. Через секунду пришел в легкое замешательство: он не знал ни одного автора, не нашлось ни одного знакомого названия. Владислав Львович опустился в стоящее рядом кресло.

Значит, такая она жизнь в параллельном мире, — подумал он. И та, и одновременно не та. Если положить руку на сердце, то здесь, в этом мире, лучше… Равин попытался подобрать слова, соответствующие его ощущениям, и не смог. Здесь было уютней, приятней, спокойней. А вообще-то, откуда ему знать? Вдруг все кажется таким на первый взгляд? Ведь ему не известно настоящее положение дел. И Надя… Выходит, в этой жизни он с ней продолжает встречаться. Или, быть может, эта жизнь первая, основная, а та является второй? Как выяснилось из предыдущих разговоров, он работает инженером на заводе с малопонятным названием, а Надя преподает в музыкальной школе… Странные вещи: — он никогда не подозревал в себе тяги к технике, а за Надей не замечал особых склонностей к музыке.

Его размышления прервались появлением Нади. Она вынесла поднос с двумя чашечками кофе, сахарницей и пачкой печенья, принялась расставлять все это на столе.

— Как твои семейные дела? — спросила она.

«Оп-па! А я, оказывается, женат!» — с удивлением подумал Владислав Львович и, чтобы не выдать своих чувств, стал усердно дуть на горячий кофе.

— Нормально, — ответил он.

— Как твой старший? Ты рассказывал, он не поступил по конкурсу в институт.

«Логично! Коли женат, значит есть дети, и не меньше двух. Интересно, сколько у меня детей? А то, не дай бог, проговорюсь».

— Да-а, болтается пока. Не может определиться, Надя посмотрела на него с недоумением:

— Ты, вроде, определял его на протестирование?

«Что еще за „протестирование“?» — опять удивился Равин и, чтобы как-то перевести разговор в безопасное направление, сказал:

— Расскажи, Надюш, как твои дела. А то все обо мне да обо мне… Какие успехи у тебя?

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Мы же не виделись полгода. Ты сам позвонил мне и сказал, что занят, что нет времени. Я соскучилась, потому и ждала тебя у автобусной остановки. Извини…

«Полгода не встречались! Я сам позвонил! Однако, похоже, в этой жизни я порядочная дрянь, — подумал Владислав Львович. — А на ком я женат, интересно мне знать? Что за даму себе выбрал? Мымру? А вдруг не мымру? И вообще, не натворил бы я бед в этой параллели. Потом придется двойнику расхлебывать заваренную мной кашу».

— Ты, Надюш, меня извини. Сама понимаешь, обстоятельства… Ты не обращай внимания, если вдруг брякну не то… Что-то неважно я себя чувствую… Голова гудит.

— Дать таблетку или «скорую» вызовем? Или позвонить Светлане, пусть приедет за тобой и заберет домой?

«Кто такая Светлана?» — чуть не вырвалось у Владислава Львовича. Он уже поднял глаза на Надю, чтобы спросить, но та, истолковав его взгляд по-своему, опередила:

— Не хочешь, чтобы жена приезжала сюда?

— Н-н-нет, не хочу, — сказал с интонацией заевшего автомата Равин.

Они несколько минут в полном молчании пили кофе. За окном шумел вечерний город, мягкие тени колеблющимся рисунком легли на стены.

— Зажечь свет? — спросила Надя.

— Зачем? Давай так посидим, — ответил Владислав Львович.

— Ты сиди, а я пойду чашки вымою. — Надя ушла, на кухне вспыхнул свет, зажурчала в мойке вода.

Равин откинулся на спинку кресла. На стене в фантастическом танце двигались тени. Равин закрыл глаза. Что я там писал о лирических сценах, о встречах и расставаниях? — подумал он. Как я их писал? Литератор, высасыватель из пальца. Вот она, встреча с моей юношеской любовью, и я черта с два смог бы ее вообразить. Интересно, если я ее поцелую? А ведь я даже не знаю, какие у нее отношения с моим двойником. Если их отношения гораздо большие, чем поцелуи? Тогда как мне быть? А ведь я ее еще люблю. Надо же! Мне казалось, что я давно все похоронил на самом дальнем дне души, распихал остатки по самым темным углам и зацементировал, а теперь вот, значит, как. Душа ты, моя душа, что с тобой происходит? Ты хочешь, чтобы я у нее, здесь, остался и будь что будет?

— Будь что будет, — сказал шепотом Равин, встал с кресла. Он решил идти на кухню, обнять Надю, как в юности, за плечи, заглянуть в печальные серые глаза, поцеловать. Поцеловать и утонуть в волшебных серых глазах.

Надя сама вышла из кухни.

— Владик, ты сегодня как со временем?

Равин подошел к ней, положил руки на плечи, улыбнулся:

— Что такое время? Я не знаю, что такое время, для меня его не существует, — сказал он вполне искренне.

— Да вот, — Надя отвела глаза.

— Что случилось?

— Утром Саша звонил. Он сегодня ночью возвращается из рейса. Командировка закончилась раньше, чем он предполагал.

Сердце у Равина будто обдали ледяной водой.

«Спокойно. Спокойно, братишка, — сказал он сам себе. — Она замужем, и ничего тут не поделаешь. А двойничок мой, значит, вот такой фортель выкручивает».

— Ну-у… Э-э… Часа полтора в моем распоряжении еще есть, — выдавил Равин и убрал руки с ее плеч.

— Так ты уйдешь? — Надя опустила голову. — Ты не хочешь встретиться со своим сыном?

— Понимаешь, Надюш… — Равин начал говорить какую-то чепуху и с каждым словом становился себе все противнее. В глубине сознания мелькала мысль: «Саша — мой сын. Не муж, а мой сын. У Нади от меня сын…» Но как дальше быть, Равин совершенно не мог придумать. Он сам загнал себя в ловушку, сказав, что уйдет через полтора часа. Придумать причину, найти повод и остаться до утра? И что он будет говорить своему сыну, которого в глаза не видел, человеку, который живет в параллельной жизни? Он, Равин, чужой в этой комнате, чужой в этом мире. Что он здесь делает? Его забросило сюда взрывом. Там, на той Земле, его убили. А где сверхлюди? Где темные и все остальные? В этом мире они тоже есть? В конце концов, независимо от, того, есть они тут или их нет, надо отсюда выбираться. Убираться, пока не наломал дров. Хорошо, Надя встретилась. Не хочется думать, что было бы, попади ему кто-нибудь другой. И Надя… А если он в их отношениях сейчас все сломал?.. Какими бы ни были их отношения, не он им судья… Нет, надо уходить, уходить немедленно. А куда? Неизвестно куда, но уходить надо.

— …так что, Надюш, прости меня, сегодня не получится. Давай завтра. Я завтра тебе позвоню, и мы обо всем договоримся.

— А Саша? — Глаза Нади были полны слез.

— Привет ему передай, поцелуй за меня. Он уже здоровый, наверное, вымахал. Его, наверное, сейчас в не узнаешь, какой парень стал.

— Ну что ты говоришь? — Надя всплеснула руками и вытерла слезы. — У Саши уже дочке восемь лет, он скоро сам дедушкой станет, а ты — парень. Владик, что с тобой?!

«Вот так. Я к тому же и дед! — воскликнул мысленно Равин. — Давай, многодетный отец, уноси ноги, пока не испортил жизнь людям. Заканчивай встречу и уходи».

— Я пойду, Надюш, — Равин отвернулся и направился к двери.

Обуваясь, мельком посмотрел в большое зеркало, поправил редкие седые волосы, отметил, что лицо осунулось и здорово постарело, и выглядит он лет на пятьдесят. «Замотался совсем, — подумал он. — Еще и эта жизнь, и Надя в ней… И бегу я от того, к чему невозможно вернуться».

Он готов был разорваться на две половины: сердце колотилось в груди, а рассудок хладнокровно рвал неизвестные раньше душевные нити, гоня прочь из квартиры. Равин подчинился рассудку. На пороге, уже распахнув дверь, он оглянулся, не смог не оглянуться. Надя стояла рядом, и ее серые глаза… Он видел только глаза, которые оказались близко-близко… Равин отключил рассудок и приник к теплым мягким губам… Он понимал, это его последний поцелуй, и вложил в него все, что может вложить человек, прощаясь со своей юностью…