Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика

• Название: Поиск - 92. Приключения. Фантастика
• Автор: Александр Крашенинников
• Издательство: Уральский следопыт
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

«…Толпа затихла, точно околдованная угрюмыми звуками дикарских слов. Искры от разгоревшихся вовсю факелов рвались в темноту, тяжелый бок жертвенника фантастически багровел, отражая мотающееся на ветру пламя.

— Восславим Сатану! Восславим! — пронзительно и властно крикнул человек в белом. — Утолим его жажду!

— Крови! — трескуче ахнуло по всей поляне. — Крови!..»

Что это, сцена из глубины веков? Увы, нет… Действие открывающей «Поиск-92» повести А. Крашенинникова «Обряд», откуда взят этот отрывок, развертывается по сути в наши дни, а точнее — в самом недалеком завтра. И, как говорится, дай Бог, чтобы рисуемые писателем картины одичания и зловещего беспредела (по жанру «Обряд» — и детектив, и повесть-предупреждение) не стали реальностью. Ведь многие тревожные симптомы видны уже сегодня…

Зато фантастический роман С. Слепынина «Сфера Разума» (в сборнике публикуются фрагменты из него) переносит нас в светлый мир далекого грядущего, где люди научились жить в удивительной гармонии с природой.

Динамичны и остросюжетны повести О. Объедкова «Отрицание отрицания» и «Ноктюрн» А. Константинова (литературный дебют молодого екатеринбургского инженера) — это своего рода фантастико-политические детективы, а вторая вещь и с «философской подкладкой». Подлинные водопады приключений — и на Земле, и в космосе — ждут читателя в повести Н. и С. Ореховых «Серый».

Как всегда, разнообразны по жанру вошедшие в новый «Поиск» рассказы. Здесь и едко сатирический «Ньесский проект» А. Виткина, и сумрачно трагедийная «Центурия» А. Щупова, чьи персонажи становятся жертвами «переброса во времени», и настораживающая своей словно бы шутливой, но грозной символикой миниатюра С. Другаля «Предчувствие гражданской войны», и новеллы притчевого плана «Спасение жука» и «Последняя пуля» Г. Дробиза. Повезло на этот раз и фантастическим юморескам. Их в сборнике целых шесть.

О трудной судьбе Ивана Ряпасова — одного из первых уральских фантастов — рассказывает статья И. Халымбаджн «…Метил в русские Жюль Верны». А заключает сборник биобиблиографический обзор «Довоенная советская фантастика» (составители В. Бугров и И. Халымбаджа). Это завершение работы, начало которой читатель найдет в «Поиске-86» и «Поиске-89».

Нынешний «Поиск» — двенадцатый по счету.

---

Ученый пастух все так же сидел на бугорке, глубоко задумавшись. Сейчас он, наверное, советуется со Сферой Разума. Василь уже знал, что у взрослых общение с ней более глубокое, чем у детей. Сфера раскрывает перед ними всю историческую память и все знания человечества. Сейчас профессор, может быть, даже видит своих коллег — ученых «лошадников», живущих в разных странах. Он разговаривает с ними, спорит. Уже не один год они работают с опытным табуном. С помощью Сферы они меняют наследственность лошадей и динамику биотоков. Все это Василь слышал от дяди Антона. Ученые хотят, чтобы обыкновенные лошади стали чуть ли не сказочными. Но зачем? Об этом Василь спросил у профессора, когда тот отключился от Сферы.

В ответ услышал удивительные вещи. Оказывается, некоторые питомцы профессора уже сейчас могли бы промчаться в час почти тысячу километров, если бы не сопротивление воздуха. Но скорость — не главное. Ученые добиваются, чтобы их кони свой немыслимый бег в пространстве превращали в бег во времени. Василь знал, что где-то в космосе время и пространство могут взаимно переходить друг в друга. Но чтобы такое — на Земле? Да еще лошади?

— Именно лошади, — убеждал ученый пастух. — Миллионы лет эволюция словно растила их для этого. Смотри, какое благородство, какая целеустремленность линий и форм! Так и кажется, что кони вот-вот сорвутся с места и, мелькнув в пространстве, умчатся в тысячелетия. Но природа не создала их такими. Не смогла одна. Вот мы и хотим помочь ей. Стрелка и другие взрослые лошади лишь переходные экземпляры. Но их потомство — твой Орленок, Витязь, Метеор — нас обнадеживает. Может быть, они вырастут настоящими хронорысаками.

Незаметно из дальних стран золотой птицей прилетела осень и тихо села на поля и рощи, раскинув свой многоцветные крылья. И Василю пришлось надолго распроститься с лошадьми и вольной жизнью — наступил его первый учебный год. Вместе с двумя десятками мальчиков и девочек он иногда целыми днями жил в школьном классе — многоликом и почти живом творении. Большая светлая комната с партами по желанию превращалась в любую лабораторию — физическую, химическую, экологическую. Меняя форму, она погружалась в воду и даже в недра земли. Но чаще всего парила в облаках. Потому ребята и называли свой класс воздушной лодкой.

Лодка летала над материками и океанами, незримая для живущих внизу. Но сами школьники видели нежную зелень альпийских лугов и блеск южных морей, слышали шелест американских прерий и океанский гул сибирской тайги. Под ними проплывала вся биосфера-основа их жизни, хранительница материальной и духовной культуры человечества.

Многое, очень многое ребята узнавали о мире еще в раннем детстве, когда дружили с феями, дриадами и другими сотворенными Сферой природными существами. Будто сама природа делилась своими знаниями, будто ребята впитывали их вместе с ароматами лугов и пением птиц. Поэтому первоклассники сразу же приступили к таким наукам, какие их одногодкам прошлых времен и не снились.

А как интересно проходили часы после занятий! Однажды в ноябре, когда их родные луга и рощи припорошились снегом, летающая лодка вплыла в сумерки жарких джунглей. Все здесь необычно: лианы, спускающиеся сверху толстыми канатами, мохнатые стволы, оплетенные вьющимися растениями с большими и яркими цветами. В полумраке древовидных папоротников ребята впервые увидели фавна — недоверчивого и пугливого лесного обитателя.

А потом воздушная лодка приземлилась на новозеландском берегу Тихого океана — и вмиг все преобразилось. Вместо душных джунглей — бескрайние синие дали, откуда дули синие свежие ветры. Набегающие волны с шуршанием гладили песок и оставляли у самых ног шипящие ожерелья пены. Ребята шумно переговаривались, но стоявшая рядом с Василем Вика нетерпеливо махнула рукой:

— Тише, ребята! Не видите разве?

В отдалении на прибрежной скале сидела девушка и тихо напевала. Потом подняла руки, шевельнула пальцами и словно коснулась ими невидимых струн: океан зазвучал.

— Морской композитор, — восторженно прошептала Вика.

Все знали, что Вика мечтала о славе степного композитора, хотела преображать шелест трав, пение птиц, свист ливней и грохот грозы в гармонию, в никем не слыханные созвучия и мелодии.

Василю однако морская певунья казалась подозрительной. Ее пышная прическа, похожая на пену прибоя, и купальник цвета розового коралла наводили на мысль: уж не вышла ли она из океана?

— Может, это морская нимфа? — неуверенно проговорил Василь. — В нимф верил даже Гераклит Темный.

— Сам ты темный.

Вика насмешливо посмотрела на Василя, но придумать что-нибудь более язвительное не успела: девушка с ловкостью горной козы спустилась со скалы и подбежала к ребятам.

— Северяне! — улыбнулась она. — Догадываюсь, что вы школьники из краев, где поют сейчас вьюги. Здравствуйте, северяне! Давайте знакомиться. Меня зовут Аолла. Сколько у вас осталось до занятий? Еще целый час? Подождите, я вернусь со своими подругами, и мы устроим праздник.

Аолла вошла в воду, нырнула и стремительно уплыла в зеленую глубину.

— Океанида! — в изумлении воскликнула Вика.

Валы набегали и с плеском ложились у ног. И вот из самой высокой и шумной волны, из ее пены возникли Аолла и десятка два ее подруг. И сразу всеми красками запестрел желтолимонный пляж. Каких только купальников тут не было: красные и розовые, как кораллы, зеленые, как водоросли, кружевные и белые, как облака. И сами океаниды тоже разные. Одни шумные и веселые, как Аолла, другие — тихие, с задумчивой грустинкой на красивых лицах. Одинаковыми были только глаза — синие, как океанские дали.

В груди Василя что-то дрогнуло: вот он, в живом виде, сам красавец океан.

— Океан! Океан! Здравствуй, океан! — восклицали ребята, приветствуя Аоллу и ее подруг.

И праздник получился океанский — широкий и певучий, с хороводами на пляже и с играми на пенных волнах. А в перерывах одна из задумчивых океанид, свидетельница многих событий прошлого, садилась на берегу, и ребята, затаив дыхание, слушали ее рассказы о кораблекрушениях и бурях, о морских битвах и сражениях с пиратами. Потом снова — песни, музыка и танцы.

Летающая лодка побывала затем в эвкалиптовых лесах Австралии, на вершине Эвереста и во многих других местах. В конце учебного года, в мае, она вернулась в родные среднерусские края.

Ребята сидели на сухой, прогретой солнцем траве, а кругом, в низинах, пылали цветы. Апрель и май — пора купавок. Куда ни кинь взгляд, плескалось их золотое море, над которым поднимались зеленые острова холмов.

Перед ребятами, щурясь на солнце, прохаживался их классный наставник — высокий пожилой учитель истории. Имя и отчество у него самые привычные для этих мест — Иван Васильевич. Но фамилия необычная и вполне «историческая» — Плутарх.

— Вот мы, ребята, и дома, — улыбаясь, сказал он. — Во многих странах вы побывали и многое узнали. Но знания не главное. Многознание уму не научает — так сказал один древнегреческий философ. Может быть, кто-нибудь назовет его?

— Я знаю! — вскочил Василь. — Это сказал Гераклит Темный.

— Правильно. А теперь попрошу Вику объяснить, почему его называли Темным.

Вика, сидевшая рядом с Василем, поднялась и растерянно оглянулась. О знаменитом греке она ничего не знала. Василь хотел выручить ее, подсказать, но тут Вика решилась:

— Потому… Потому, что он был негром.

— Негром?! — ошеломленно вскинув брови, переспросил учитель.

Ребята расхохотались так громко, что расположившиеся на соседнем кусте синицы испуганно вспорхнули и улетели. Василь всячески утешал пристыженную Вику, а потом поднял руку и ответил на вопрос учителя.

— Глубина мысли Гераклита была не всегда ясна современникам, — сказал он, — поэтому его и называли Темным. Гераклит обладал одновременно конкретно-образным и абстрактным мышлением, способным, как уверен был сам философ, охватить вселенскую мудрость и гармонию.

— Да, гармоничная личность начинается с гармоничного восприятия мира, — кивнул учитель. — Такой космический взгляд на мир вы усваивали с первых шагов своей жизни, встречаясь с травами и росами, с феями и дриадами, впитывали незаметно вместе с шумом древесной листвы и голосами птиц. Людям прошлых веков странной показалась бы такая природа, такая экологическая среда… А как она возникла, вы увидите завтра на итоговом уроке.

Ребята уже не раз слышали о волшебном итоговом уроке. Интриговал он их до чрезвычайности. Поэтому следующим утром они пришли на то же место раньше условленного времени. Первые лучи ощупывали холмы, врывались в темные низинки, и там золотыми огоньками вспыхивали купавки. И такая стояла тишина, что, казалось, слышно было, как в травах движутся весенние соки.