Евгений Иорданишвили - «На суше и на море» - 64. Фантастика

• Название: «На суше и на море» - 64. Фантастика
• Автор: Евгений Иорданишвили
• Издательство: Мысль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

Фантастика из сборника «На суше и на море» — 1964.

---

Он с надеждой взглянул на Мэси.

Мэси нахмурился. Солнечные пятна — это то, с чем ничего нельзя поделать. Условия жизни на планете, где бы то ни было, сильно зависят от них. Бесконечно малое изменение температуры солнца может оказать сильное воздействие на температурный режим любой планеты. В книгах о древней планете — матери Земле — говорилось, что и на ней были ледниковые периоды. Как предполагали, эти явления, послужившие толчком к возникновению человечества, объяснялись случайным совпадением максимума солнечных пятен.

Лэни III почти обледенела на экваторе. И на ее солнце было огромное количество солнечных пятен. Возможно, именно они и были всему виной.

«Передача может принести очень плохие вести, — думал Мэси, — если принять во внимание, что солнечная константа падает и конца этому не видно». Но вслух он сказал:

— Это не могло, во всяком случае, привести к необратимым изменениям. Лэни — звезда типа Солнца, между ними нет большой разницы, хотя, конечно, любые одинаковые динамические системы имеют циклические модификации. Но обычно они погашаются.

Это звучало довольно ободряюще, даже для него самого. В этот момент он почувствовал за спиной какое-то движение. Рики Хэндон молча вошла в кабинет брата, положила на стол пачку бумаг.

— Циклы иногда погашаются, а временами они усиливают друг друга. Они становятся гетеродинными. Это-то как раз и случилось, — спокойно заявила она. Рики кивком указала на стопку принесенных ею бумаг:

— Там все сказано. — Она опять кивнула, на этот раз Мэси. — Вы были правы. Это одно сообщение, повторяемое снова и снова. Я расшифровала его так, как делала в детстве. Когда Кену было двенадцать, я расшифровала его дневник, и он страшно злился, так как я узнала, что у него нет там никаких секретов.

Рики попыталась улыбнуться. Но Хэндон ничего не слышал — он быстро читал. Мэси видел на листках ряды точек и тире и подставленные под каждой группой знаков буквы.

Лицо Хэндона совсем побелело, когда он кончил читать.

Он протянул Мэси листки, исписанные ровным и четким почерком Рики. Мэси прочитал:

«ДЛЯ ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ: СОЛНЕЧНАЯ КОНСТАНТА СТРЕМИТЕЛЬНО ПАДАЕТ ИЗ-ЗА СОВПАДЕНИЯ ЦИКЛИЧЕСКИХ ВАРИАЦИЙ В ОЧЕВИДНО РАСТУЩЕЙ АКТИВНОСТИ СОЛНЕЧНЫХ ПЯТЕН С ПРЕДЫДУЩИМИ ДОЛГИМИ ЦИКЛАМИ. МАКСИМУМ ЕЩЕ НЕ ДОСТИГНУТ, И ОЖИДАЕТСЯ, ЧТО НА ВРЕМЯ ПЛАНЕТА СТАНЕТ НЕПРИГОДНОЙ ДЛЯ ЖИЗНИ. СТРАШНЫЕ МОРОЗЫ УНИЧТОЖИЛИ ПОСЕВЫ В ЛЕТНЕМ ПОЛУШАРИИ. МАЛОВЕРОЯТНО, ЧТО ДАЖЕ ОЧЕНЬ НЕБОЛЬШАЯ ЧАСТЬ НАСЕЛЕНИЯ СМОЖЕТ ЗАЩИТИТЬСЯ ОТ ХОЛОДА. ОБЛЕДЕНЕНИЕ ДОСТИГНЕТ ЭКВАТОРА ЧЕРЕЗ 200 ДНЕЙ. ПОДСЧИТАНО, ЧТО НОРМАЛЬНАЯ СОЛНЕЧНАЯ КОНСТАНТА ВОССТАНОВИТСЯ НЕ РАНЬШЕ ЧЕМ ЧЕРЕЗ 2000 ДНЕЙ. ЭТО СООБЩЕНИЕ ПОСЛАНО ВАМ, ЧТОБЫ ВЫ НЕМЕДЛЕННО РАСШИРИЛИ ГИДРОПОНИЧЕСКОЕ ПРОИЗВОДСТВО И ПРИНЯЛИ ДРУГИЕ ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ. КОНЕЦ. ДЛЯ ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ: СОЛНЕЧНАЯ КОНСТАНТА СТРЕМИТЕЛЬНО ПАДАЕТ ИЗ-ЗА СОВПАДЕНИЯ ЦИКЛИЧЕСКИХ…»

Мэси оторвался от бумаги. Лицо Хэндона было мертвенно-бледным. Мэси мрачно сказал:

— Кент IV — ближайший мир, который может помочь вашей планете. Почтовый лайнер доберется туда через два месяца. Оттуда смогут послать три корабля — еще два месяца. Это не выход!

Населенные планеты находятся далеко. Среднее расстояние между звездами всех типов — четыре-пять световых лет. Это — два месяца полета. К тому же не все звезды типа Солнца имеют населенные планеты. Колонизованные миры подобны одиноким островам в громадном океане, и космические корабли ползают между ними со сверхсветовой скоростью. В древние времена на планете-матери Земле люди месяцами плавали по морю на своих утлых судах. Нельзя было послать сообщение быстрее, чем мог доставить его человек. Сейчас положение было примерно таким же. Сообщение о катастрофе на Лэни нельзя передать по эфиру, его можно только доставить.

На внутренней планете, Лэни II, было двадцатимиллионное население, а в колонии на Лэни III — триста человек.

Внешняя планета почти замерзла, и через двести дней та же участь ожидает и внутреннюю. Обледенение и жизнь взаимно исключают друг друга. Человек может держаться, пока есть продовольствие и энергия, но настоящей защиты от холода для двадцати миллионов человек создать нельзя! И, конечно, трудно рассчитывать на помощь извне. Сообщение об этой катастрофе будет идти слишком долго. Нужно около пяти земных лет, чтобы прислать на Лэни II тысячу кораблей, которые спасут не более одного процента населения, а через пять лет немногие останутся в живых.

Хэндон облизнул пересохшие губы. Он отвечает за триста человек, живущих в замерзшей колонии. У них есть продовольствие, энергия, надежные жилища, они могут позволить себе остаться здесь. Но их родному миру тоже грозит обледенение, и там нет возможности снабдить всем каждого так, как здесь.

— Наш народ, — слабым голосом сказала Рики, — все они… Мать, отец, наши двоюродные сестры и братья. Все наши друзья. Наша планета станет… такой же, как эта!

Она резко повернулась к оконцу, за которым в ослепительном свете дня лежал обледеневший мир. Ее лицо дрожало.

Мэси поразило горе, которое слышалась в ее голосе. Для него это не казалось столь непоправимым несчастьем. У него не было семьи, а друзей — очень мало. Но он подумал о том, что его собеседников сейчас совершенно не занимало.

— Все так, — проронил он, — но ведь это не только их беда. Если солнечная константа действительно будет падать, положение здесь дьявольски ухудшится. У нас будет много работы, чтобы спасти самих себя.

Рики даже не взглянула на него. Хэндон кусал губы. Было ясно, что собственная судьба сейчас их не заботила. Когда гибнет твой родной мир, чья-либо личная гибель воспринимается как незначительное происшествие.

Стояла тишина, лишь на столе Хэндона потрескивал репродуктор. Где-то в глубине хаоса звуков дрожал пульсирующий, прерывистый, высокий звук; он то усиливался, то исчезал, то снова становился четким.

— Мы, — неуверенно сказал Мэси, — уже находимся в таком положении, в котором они очутятся еще не скоро.

Хэндон вяло ответил:

— Но мы не могли бы жить здесь без их помощи. А им неоткуда ждать помощи, они погибнут!

Он судорожно вздохнул, в горле что-то клокотало:

— Они… они, конечно, это знают. Поэтому они… предупредили нас, чтобы мы попытались спастись сами, так как… они ничем не могут нам помочь.

— Я хочу… быть там… и разделить с ними их участь, — сказала Рики. Ее голос звучал хрипло.

Мэси чувствовал себя одиноким. Он понимал, что никто не захочет жить, оставшись единственным живым существом. Но ведь каждый считает свою родную планету единственным миром. «Я так не считаю, — думал Мэси, — но, возможно, и я испытывал бы те же чувства, если бы Рики должна была умереть. Естественным было бы желание встретить любую беду или несчастье вместе с ней».

— Послушайте! — воскликнул он, слегка заикаясь. — Вы ничего не понимаете. Если ваша планета станет такой же, как эта, что же будет здесь? Ведь мы еще дальше от солнца! Похолодание начнется отсюда! Вы думаете, мы останемся в живых к тому времени, когда они очутятся в нашем теперешнем положении? Располагаем мы запасами продовольствия и снаряжения или нет, это не имеет никакого значения! Вы думаете, у нас есть хотя бы один шанс? Пошевелите же мозгами!

Хэндон и Рики пристально взглянули на него. Затем в лице и фигуре Рики исчезла напряженность. Хэндон сощурился и медленно сказал:

— Что ж, пусть так! Мы ведь знали о риске, на который шли. Здесь будет намного тяжелее — это ясно!

Он немного пришел в себя: краска опять появилась на его лице. Рики удалось даже улыбнуться. А потом Хэндон заявил почти спокойным голосом:

— Положение заставляет нас более трезво смотреть на вещи. Мы должны сражаться и за нашу жизнь. И у нас очень мало шансов выжить! Что вы думаете об этом, Мэси?

II

Солнце стояло высоко над горизонтом, но все еще было окружено своими ложными двойниками, хотя и более слабыми, чем при восходе. Небо, похоже, потемнело. Горные пики стремились к нему, безмятежные и безразличные к делам людей. Это был ледяной мир, где нет места людям.

Город представлял собой комплекс металлических коробок, строго и изящно расположившихся по ложу долины. В верхнем конце долины высилась посадочная решетка: массивные опоры, уходящие к соседним холмам, гигантский скелет стальных конструкций, вздымающийся вверх на две тысячи футов. Закутанные до неузнаваемости фигуры людей передвигались в разных местах по опорам и растяжкам. Там, где они появлялись, что-то сверкало. Это работали звуковые ледоскалыватели, сбивая наледь, покрывшую фермы за ночь. Решетка нуждалась в чистке примерно каждые десять дней. Если этого не делать, то постоянно увеличивающаяся ледяная подушка опрокинула бы фермы. Но и задолго до этого установка перестала бы работать, а без нее невозможны полеты в космос. Ракетные двигатели оказались непомерно громоздкими для взлета и посадки космических кораблей. Посадочные решетки успешно поднимали их в зону невесомости, где начинали действовать ускорители Лоулора.