Юрий Корольков - Человек, для которого не было тайн

• Название: Человек, для которого не было тайн
• Автор: Юрий Корольков
• Жанр: Историческая проза

Имя бесстрашного антифашиста и борца «невидимого фронта» Рихарда Зорге известно всему миру.

В продолжение многих лет, не скрывая своего имени, Зорге — официально в качестве немецкого журналиста — жил и работал в Японии, выполняя важнейшие, ответственейшие задания советского разведывательного Центра. В ноябре 1964 года товарищу Рихарду Зорге за выдающиеся заслуги перед Родиной и проявленные при этом мужество и героизм посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Автор предлагаемой вниманию читателей книги писатель Юрий Корольков в течение нескольких лет работал над темой, посвященной Рихарду Зорге. Он совершил поездку в Японию, где побывал на местах минувших событий, встречался с людьми, знавшими славного советского разведчика.

---

Эсэсовец поставил перед Зорге бутылку кюммеля и сказал Рихарду:

— Послушай, Ики, что я тебе скажу… Послушай и забудь, — будто ничего не слышал… Ты хорошо знаешь нашего посла генерала Отта?.. Знаешь!.. А то, что он путался с генералом Шлейхером тоже знаешь?.. Верно! Курт Шлейхер участвовал в путче против нашего фюрера, его застрелили, как собаку… Ты, оказывается, все знаешь. Послушай, иди к нам работать!.. Не хочешь? Жаль!

Оберштурмбанфюрер СС Иозеф Майзингер, человек двухметрового роста с кулачищами-кувалдами, внушал страх всем сотрудникам посольства. Женатый на секретарше Гиммлера, друживший с начальником гестапо Мюллером, с руководителем шпионско-диверсионной работой за границей Гейдрихом, Майзингер приехал в Токио по их заданию, чтобы возглавить полицейскую слежку в посольстве, установить связь с японской контрразведкой.[5] И вот с этим человеком оказался «дружен» Рихард Зорге.

— Я не люблю кого? — бормотал Майзингер. — Интеллигентов, евреев, коммунистов… Вот кого! — Он забыл, о чем только что говорил, и перешел на другое. — Ну, а ты согласился стать нашим руководителем? Каким? Верховодить национал-социалистской организацией в Японии! Всех их надо держать… — Он поднял кулак. — Отказался?! А почему отказался?

— Да так, не хочу… Я предложил устраивать собрания в кабаке «Фледермаус» и чтобы у каждого нациста сидели на коленях по две японки, а они не согласились. Ну, я и отказался…

Майзингер захохотал.

— Правильно! На каждого по две японки — вот это собрание национал-социалистской партии!.. Зря ты не пошел.

С течением времени сотрудник всесильного управления имперской безопасности оберштурмбанфюрер Майзингер проникался к доктору Зорге полнейшим доверием.

Теперь следует ненадолго перенестись на противоположную сторону нашей планеты — в Германию конца 1940 года. Как сохранила память немногих свидетелей и официальные записи, 29 июля на станцию Рейхенгалле, где располагались штабные отделы верховного главнокомандования, прибыл специальный поезд советника Гитлера генерал-полковника Иодля. Уже само по себе появление Иодля в Рейхенгалле было огромным событием. Старожилы-штабники не помнили случая, чтобы столь высокая персона снисходила до посещения места их службы. Иодль приказал, чтобы к нему явились начальники отделов — их было четыре, — и без предисловий, лаконично сказал, что фюрер решил готовить войну против России. Иодль добавил, что рано или поздно война с Советским Союзом обязательно вспыхнет и поэтому Гитлер решил провести ее заодно с начавшейся войной на Западе, тем более что Франция побеждена, а судьба Британии предрешена тоже. Генерал Иодль именем фюрера распорядился начать подготовку к восточной кампании.

В тот же день начальник штаба сухопутных войск генерал Гальдер сделал запись в своем рабочем дневнике, первую запись о подготовке войны на Востоке:

«Для доклада явился генерал Маркс, начальник штаба 18-й армии, командированный сюда для специальной разработки планов операции на Востоке. После соответствующего инструктажа о поставленных перед ним задачах я пригласил его на завтрак».

Будущая операция еще не имела своего названия, и Гальдеру приходилось называть вещи своими именами. Несколькими днями позже Гальдер записал в своем дневнике:

«Совещание в ставке фюрера. Россия должна быть ликвидирована… Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том случае, если одним стремительным ударом мы разгромим государство».

В кабинете начальника штаба появляются все новые представители германского командования, а в его дневнике — новые записи. Обсуждаются детали войны. Гальдер стоит в центре событий, к нему сходятся все нити подготовки войны. Но нити тайные, и ни одна душа, кроме приобщенных к тайне мрачного заговора, не должна знать о том, что происходит за стенами военных кабинетов, что спрятано в сейфах и папках с предупреждающей надписью: «Гехайме фершлюссзахе!» — «Тайное дело под замком». Это высшая степень секретности, строжайшая государственная тайна.

В конце ноября Гальдер записывает: «Россия остается главной проблемой в. Европе. Надо сделать все, чтобы с нею рассчитаться».

И в это самое время, еще за месяц до того, как Гитлер утвердил план «Барбаросса», когда план нападения на Советский Союз только начинали разрабатывать и он носил условное название «Фриц», из Японии в Москву поступило первое предупреждение, что фашистская Германия начала подготовку к войне против Советского Союза. Шифрованное донесение было датировано 18 ноября 1940 года. Клаузен передавал его, лежа в постели. Сердечный приступ свалил радиста с ног, но он не сдавался.

Этот далеко идущий вывод об угрозе нападения на Страну Советов Рихард сделал из отрывочных, много раз перепроверенных фактов. В Токио постоянно кто-то приезжал из Европы — дипломатические курьеры, сотрудники посольства; возвращались из отпуска деловые люди. Отдельные их замечания вряд ли могли иметь значение для разведчика, но, сопоставив их, можно было сделать некоторые выводы. Дочь посольского привратника папаши Ридела писала, что сын, слава богу, вернулся домой, их распустили после похода во Францию. Ну и что из этого? Однако Анита Моор, веселая, беззаботная щебетунья, тоже побывавшая в фатерланде, рассказала иное: ее племянник также вернулся из Франции, но домой его отпустили временно, обязав вернуться в свой полк по первому требованию.

Помощник военного атташе сказал Рихарду по секрету, что в Лейпциге формируют новую резервную армию в составе сорока дивизий.

Кое-что выбалтывали японцы, пытаясь узнать новости у хорошо информированного и приближенного к германскому послу журналиста Зорге.

Трезвый анализ, сопоставление фактов, их проверка, подтверждающая, что на восток Германии, в Польшу, движутся воинские эшелоны, что двадцать дивизий, участвовавших в походе на Францию, оставлены фактически под ружьем, дало основание Рихарду Зорге направить в Москву одно из важнейших своих донесений.

В доме Оттов, которые жили на территории посольства, стало традицией, что «дядя Рихард» рано утром завтракал вместе с послом, а иногда к ним присоединялась и Хельма. Бывалый разведчик, работавший с полковником Николаи еще во времена рейхсвера, Эйген Отт не держал у себя в доме японской прислуги. Он был уверен, и Рихард полностью с ним соглашался, что японский повар, прачка, садовник обязательно имеют отношение к кемпейтай либо к разведывательному отделу штаба. Поэтому посол держал в доме только немецкую прислугу. Иногда, когда Отт и Зорге завтракали очень рано, мужчины сами готовили себе кофе.

Получив тревожнейшую информацию с Запада, Рихард сосредоточил внимание всей своей группы на работе именно в этом направлении. «Теперь нельзя отрываться от стереотрубы ни на одну минуту», — сказал он товарищам, когда им удалось ненадолго встретиться в каком-то ресторане. Но самые тщательные наблюдения не давали новых результатов. Отт, видимо, тоже ничего не знал, только в конце зимы он сказал однажды за завтраком:

— Мацуока намерен поехать в Берлин, просил выяснить нашу точку зрения. Вчера вечером получен ответ от Риббентропа — он охотно поддерживает японскую инициативу. Японцы мечтают о Сингапуре, хотят заручиться нашей поддержкой.

— Я думаю, — сказал Зорге, — что этот вопрос будет действительно основным в Берлине. Ведь мы тоже заинтересованы в битве за Сингапур — англичане должны будут оттянуть туда силы из Европы. Когда же предстоит эта встреча?

— Вероятно; уже скоро, может быть, через месяц. У Зорге на ходу родилась идея — вот где оба союзника неминуемо заговорят о взаимных планах, вот откуда надо черпать информацию! Там должен быть свой человек.

— Скажи, Эйген, а ты не собираешься поехать в Берлин вместе с Мацуока?

— Что мне там делать? А вообще-то я об этом не думал.

— Напрасно… Японо-германские переговоры могут прояснить многое.

И Отт с Зорге принялись обсуждать возникшую идею. Посол согласился с доводами Рихарда. Действовать решили немедленно. Отт продиктовал секретарю телеграмму Риббентропу, в которой просил разрешения приехать в Берлин одновременно с господином министром иностранных дел Мацуока.

В начале марта Отт выехал в Берлин. Дорога предстояла долгая — через Сибирь и Москву. Зорге с нетерпением ждал возвращения генерала Отта из этой поездки. Однако Рихард не сидел сложа руки, пока его основной информатор был в отъезде. В итоге одного разговора с полковником Крейчмером Зорге отправил в Центр очень короткую радиограмму:

«Представитель генерального штаба в Токио заявил, что сразу после окончания войны в Европе начнется война против Советского Союза».

С возвращением Отта из Германии Зорге рассчитывал получить более точную информацию.

…Эйген Отт вернулся в Токио в начале апреля. Рихарду он привез великолепный подарок — пальто на меху из настоящей кожи, мягкой, упругой. Такую в Германии сейчас трудно найти. Отт специально ездил в Оффенбах к своему старому приятелю Людвигу Круму, хозяину фирмы, достал у него из последних запасов. Отт был очень доволен, что может сделать своему другу такой подарок. Но Зорге ждал другого подарка и, когда они остались одни, спросил: