Галина Шергова - Светка – астральное тело

• Название: Светка – астральное тело
• Автор: Галина Шергова
• Издательство: Астрель, АСТ, Харвест
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048611-3, 978-5-271-20470-8, 978-985-16-5749-6

Любовь, чудом пробившаяся сквозь серую обыденность… Юмор, помогающий выжить в самых трудных, самых печальных ситуациях… Надежда на чудо, которое случится однажды… Таковы основные темы прозы талантливой современной писательницы Галины Шерговой. Прозы очень женской – и очень умной, легкой без легковесности и изящной вычурности. Прозы, в которой сочетаются подкупающий лиризм и тонкая ирония, обостренное чувство современности – и поистине классическое внимание к мельчайшим движениям человеческой души.

---

– Не-е. Не могу.

– Ну, ясно: такая ответственность на плечах. Ботоксы – пилатоксы.

Нежданно-негаданно Светка погрустнела и совсем тихо прошелестела:

– Я не из-за этого. Сила из меня ушла. Больше уже не астральное тело, как в нашей книжке. Могу, конечно, погладить, похлопать, а чтоб человека поднять – не получается. Случилось что-то. Извините, надо идти, а то Полонская инцидент делает, слышали?..

Мы вышли в коридор. И тут меня вдруг осенило:

– Слушай, а с тобой как раньше «случается»? Чтоб привиделось вдруг и прочее.

– Нет, – покачала она головой, – я же говорю, сила из меня ушла. И все прочее.

Уже в машине я подумал: а ведь Шереметьев в свое время сулил ее даром заняться, образованием. Так, видимо, посулам и ограничился.

Верно: одна Ирина человеком осталась.

По дороге на дачу меня подмывало сделать круг и завернуть к Былинскому. Розовая нагота манекена, пожелтевшие письма, столбовое дворянство кресел в компании бомжовой утвари, то и дело приходили на ум. И, конечно, венценосный петух.

Жала душу горечь за старика.

Я уж совсем наладился заехать, но тут что-то толкнуло: он, классик, в мизере, а у меня дела вон как сложились. И помочь бедолаге нечем.

Двинул к себе, размышляя о фильме, о Светке. Странно, но не о собственной экранизации моей повести, а все больше я думал о доронинской затее с документалкой. Выходит: нужно будет поведать миру, что Светка уже никакое не «астральное тело», а просто преуспевающий предприниматель. Мол «о времена», о «нравы». Как восклицал Денис Доронин совместно с Цицероном. А не хотелось, ох, как не хотелось. Доброта-то неизбивая мою Светку, не покинула. Но, говорит же: руки не те, и что с ней «случилось», не случается.

Вспомнил, как последний раз узнал о Светкиных видениях. Уже после выхода книжки. Она как-то забежала к нам домой. Продолжала приятельствовать с Лилей. Собственно, когда-то через Лилю я и узнал героиню грядущей повести – тот раз Лиля испекла «шарлотку» по заполученному у подруги рецепту, и мы сели пить чай. Вдруг – звонок в дверь, явился Левка. Оказывается с сообщением: получил разрешение на выезд в Израиль. Пришел по этому поводу с положенной поллитровкой «Столичной», и пейзаж на столе мгновенно утратил непорочность.

На каком-то тосте за успех его предприятия, я спросил Левку:

– А что тебя, собственно, несет? Квартира есть, работа есть, пациенты почитают.

– Работа есть, роста нет. Сам понимаешь: могучий «пятый пункт»: еврей есть еврей. Всякое быть может. Вдруг родному правительству придет в голову плодотворная идея сселить иудеев на высоких берегах Амура.

– Да брось, не сталинские времена. Говорят, вон у Брежнева жена еврейка.

– Еврейка. Хотя тайная. Но сам знаешь, советская власть характерна верностью идеалам. Да и не в этом только дело. Может, в Израиле профессионально развернусь.

– Ну, валяй, разворачивайся.

– А также, – ухмыльнулся Левка, – необходимо на исторической родине – разбавить профессорско-торговую российскую диаспору потомком еврейских казаков.

– Каких еще казаков? При чем тут казаки? – не поняла Лиля.

И Левка рассказал замечательную историю.

Как известно, в конце 30-х годов репрессии выкосили и основной командный состав Красной Армии. Почему-то (это всегда было необъяснимо) Левкиного деда беда обошла. Пока. И красного командира Соломона Шварца бросили на командование соединением, которое ему по званию было не положено. Но! Куда властям деваться: опытные, со знанием, кто на Лубянке, кто расстрелян. Назначили, значит, Соломона Шварца, выдернув его из обожаемой артакадемии имени Дзержинского, не дав ее закончить. А тут как раз подоспела эпопея «освобождения Западной Украины и Западной Белоруссии». Разумеется, идейно-преданному Соломону Шварцу было невдомек, что предстоящий поход просто результат пресловутых «протоколов» между СССР и Германией, по которому Гитлер отписал нашей державе указанные территории.

Шварц с подвластным ему соединением двинулся на святое дело – дать свободу населению, угнетаемому капитализмом.

Соединению Шварца был придан кавалерийский казачий эскадрон, и, плененный живописным обмундированием конников, сам Шварц обрядился в папаху и бурку. Приказав даже пехотинцам и артиллеристам подчиненного ему соединения разучить песню: «Красный маршал Ворошилов, погляди на казачьи богатырские полки!»

С момента своей кавалеризации Соломон стал заматывать шею алым башлыком, точно школьник, имитирующий ангину шерстяным шарфом, дабы прогулять уроки. И то. Ведь и в песне говорилось: «алым пламенем сияют башлыки».

Воины, не воюя, двигались по намеченным территориям. Где-то в Белоруссии, а, может, на Украине предстояло пройти через местечко, которое с царских времен было исключительно еврейским.

Слух о приближении казаков поверг жителей в исторический ужас, и местечко обезлюдело: все попрятались кто куда. Решив, однако, выслать на разведку старого еврея, которому в силу возраста и семейного одиночества терять было нечего. Трепеща от страха и отваги, старик вышел на главную улицу.

И тут в парадном строю в местечко вступили освободители. Впереди два конника – командир эскадрона и Соломон Шварц, которым надлежало приветствовать население. Но, поскольку население было представлено только одним стариком, то именно к нему адресовался Шварц:

– Здравствуйте, дорогие товарищи! – и, вглядевшись в облик старца, добавил:

– Шолом.

Откуда в сознании Соломона Шварца взялось это неведомое «шолом» было непонятно ему самому: языка идиш он не знал, не говоря уж об иврите. Впрочем, в те времена, вроде, и иврита-то не существовало. Конечно, древнееврейский в книжках упоминался, на то он и древний. Но иврит?..

Слово это, как и семитские черты лица всадника произвели на встречающего ошеломляющее впечатление: старик рухнул на колени и, воздев руки, огласил местечко воплем, по звонкости даже не соответствующим преклонному возрасту.

– Вей из мир! Аид а козак! (Бог мой! Еврей-казак!). И тут же из всех подвалов и укрытий повылезало население, шумно приветствуя воинов-освободителей.

Стоит добавить, что по завершении благородного похода и вхождении западных земель в состав СССР, Шварц был арестован, как и многие его предшественники. Возможно, на этот раз именно за историю со старым евреем, который что также вполне возможно, являлся вражеским лазутчиком. Даже японским шпионом. Невзирая на печальный конец истории, и Левка, и мы с Лилей повеселились. Светка прослушала рассказ с серьезным лицом и, помолчав, сказала:

– А я их видела. Ну, почти их.

– Как это? – хором изумились мы.

– Вот и видела. На конях ехали. Оба в рясах таких черных. Шереметьев и Швачкин.

– В бурках, – поправил Левка.

Светкино видение рисовалось, примерно так: по улице поверженного Берлина движутся советские танки, ликующе давя гусеницами гитлеровские штандарты. Возглавляют же колонну победителей два всадника на вороных конях, играющих под лучами майского солнца потным глянцем крупов, Шереметьев и Швачкин. И тут из развалин выходит немецкий генерал. Нахождение в руинах никоим образом на отразилось на безупречной отутюженности генеральского мундира («Прямо будто не из подвала, а из кино»). Генерал несет лист бумаги (по всей вероятности, акт о капитуляции) и протягивает его Швачкину. Тут откуда ни возьмись – Марго. Молодая, красивая. С криком: «Я сама», вырывает у генерала белый лист. Однако Федор Иванович лишь морщится брезгливо:

– Не в вашей компетенции! – рассказывая, Светка так и сказала: «компетенции».

Больше о том, как со Светкой «случалось» мне уже слышать никогда не довелось.

В общем и целом, документалка могла сложиться. Судьбы почти всех героев были в наличии. Я даже, как сказал, поймал себя на том, что думаю о ней больше, чем о собственной экранизации моей повести. Не хотелось мне браться за эту работу. Казалось бы, почему же? Писание сценариев было таким же моим делом, как и проза. Да и давно уже я рвался к экрану. Правда, последние годы – безуспешно.

А тут все складывается в лучшем виде. А тут и герои родные, и сам себе хозяин-барин. А тут еще и режиссер – Сам. Денис Доронин. Сам. А тут – не хочется, хоть тресни. Может сказать им: «Продаю права на экранизацию, и гуляйте». И кино будет, и деньги при мне.

Работать мне хотелось. Точнее, захотелось впервые после Лилиной гибели. Все эти писания заявок и распихивание по фильмопроизводящим фирмам диктовались не тягой к столу, а простейшей финансовой необходимостью выживания. Теперь захотелось работать. Только не со «Светкой». Мне, скажем, хотелось написать повесть о Шварцах. Этакую семейную хронику. Смешную и трагическую. Мне хотелось взяться за рассказ о Былинском, классике, отторгнутом временем, о его жизни один день в году.

Не брался ни за то, ни за другое, ни за третье. Может, дело то было простое, боялся, что за годы простоя порастерял слова. Ну, я никогда не считал свои сочинения вершиной русской словесности. Но элементами ремесла, как мне казалось, орудовать умел с душевной радостью. Смогу ли теперь?..