Олег Михайлов - Александр III: Забытый император

• Название: Александр III: Забытый император
• Автор: Олег Михайлов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-053018-2, 978-5-271-20862-1, 978-985-16-5538-6

Исторический роман известного современного писателя Олега Михайлова рассказывает о жизни и судьбе российского императора Александра III.

---

– Левушка! – Под пристальным взглядом надзирателя она, кажется, тоже потеряла осторожность, но затем, собравшись, торопливо, желая высказать все в отведенные полчаса, заговорила: – Ты знаешь, дорогой, я уже сказала маме… что ты – мой жених…

– Как я люблю тебя! – повторял Тихомиров. – Ты – мое счастье! Моя отрада!..

Ему нравилось в ней все: и ее милое маленькое огрубелое личико, и небольшие серо-синие глаза, и решительность тона, и даже мещанское платье.

– Милая Со-о…

– Я Наташа Дроздова, – зашептала Перовская и – громко: – Веди же себя пристойно! Жди милости государя. Вот тебе посылочка. – И снова быстрым шепотом: – Письмо там, в булке…

Кроша ситник на кусочки и отправляя крошки в рот под бдительным взглядом часового, наблюдавшего в глазок, Тихомиров, полуотвернувшись, читал торопливые строчки письма. Там говорилось о разгроме движения, о том, что оставшиеся на воле ищут совсем другие пути, а также о дерзком побеге Кропоткина из тюремного госпиталя.

Из-за слабого здоровья Кропоткин был переведен из тюрьмы в госпиталь и употреблял все усилия, чтобы казаться умирающим. Во время прогулок по двору он скоро заметил: когда завозили дрова на зиму, у отпертых ворот не ставили часового. На этом он и построил план бегства: кто-нибудь из друзей должен был ждать его в экипаже и умчать, когда он выбежит.

Самым трудным было выбрать момент – в узкой улице воз с дровами мог загородить дорогу или верховой казак задержать экипаж. Друзья расставили сигнальщиков в четырех различных пунктах, а пятый при наступлении удобного момента должен был пустить красный шар. Но по странной случайности во всем Петербурге не нашлось воздушного шара красного цвета, а сделанный домашним способом едва поднялся до крыш. Так первая попытка окончилась неудачей.

Затем условились, что сигналом будет служить игра на скрипке. В назначенный день Кропоткин вышел на прогулку и тотчас услышал скрипку. Но он уже знал, что вначале надзор солдата всегда внимательней, а затем его бдительность ослабевает, и не решился на побег. Скрипка замолкла, и спустя несколько минут во двор въехал тяжело нагруженный дровами воз.

Скрипка заиграла снова. Кропоткин взглянул на часового и стал считать про себя: раз, два… Звуки снова прервались: по одному из переулков прошел полицейский наряд. Через минуту скрипка ожила вновь.

Тремя заученными движениями Кропоткин сбросил с себя долгополый больничный халат и стрелой кинулся к воротам. Здесь человек в военной форме посадил его в дрожки, надел на него офицерскую фуражку и шинель, и дрожки понеслись.

Еще более дерзким было освобождение Клеменцом в Петрозаводске «чайковца» Тельсиева.

Клеменц явился к местному исправнику под именем инженера Штурма, якобы посланного для геологических исследований в Финляндию. Он очаровал весь местный бомонд своей любезностью и манерами, а под конец забрал с собой арестанта, чтобы не чувствовать себя одиноким в тяжелом путешествии. Даже год спустя исправник справлялся у приезжих из Петербурга об инженере Штурме:

– Вот был отличный человек! Он обещал заглянуть к нам на обратном пути!..

Где же обретался теперь мнимый Штурм – революционер Клеменц?..

5

В зеленом, под завязку забитом вагоне третьего класса Клеменц ехал из Петербурга в Сербию воевать с турками.

К тому времени он уже успел побывать за границей – в Берлине и Париже, однако, прочитав в газетах о восстании в Боснии и Герцеговине, решил вернуться в Россию и под чужим именем записаться добровольцем.

– Но какое отношение все это имеет к революционной пропаганде? – удивился его намерению Кропоткин, уже живший в изгнании. – Наше дело – организовывать рабочее движение, участвовать в развитии социалистической идеи…

– Как какое? – почти возмутился Клеменц. – Угнетенный народ поднимается против варваров! Вместо того чтобы писать статейки, не лучше ли принять участие в борьбе за свободу?..

В Москве и Петербурге общество уже почти единодушно высказывалось за помощь братьям славянам. При дворе образовалась влиятельная «партия действия» во главе с наследником-цесаревичем Александром Александровичем, к которой принадлежали императрица Мария Александровна, великий князь Константин Николаевич и Победоносцев; дамский комитет, руководимый энергичной цесаревной Марией Федоровной, не просто подогревал патриотические настроения в великосветских салонах, но оказывал материальную помощь сербам и черногорцам. «Партия действия» настаивала на войне с Турцией, считая, что это приведет к единению царя с народом и укрепит монархию в борьбе с растущим революционным движением.

Еще дальше шли московские славянофилы, осуждавшие колебания правительства и даже упрекавшие его в антинародности. Их вождь Иван Аксаков в одной из своих горячих речей в июне 1876 года прямо заявил: «Братья наши в Турции должны быть освобождены; сама Турция должна прекратить существование. Россия имеет право занять Константинополь, так как свобода проливов для нее – вопрос жизненной важности». За выступлениями этого отставного надворного советника и поэта, руководившего деятельностью Славянского комитета, следила теперь вся Европа.

Отделения Славянского благотворительного комитета создавались во всех губернских городах. «Русский вестник» Каткова призывал пролить русскую кровь за сербов и черногорцев. Сотни людей собирались перед зданиями, где размещались комитеты, ожидая очереди записаться в добровольцы.

Толпы эти отличались крайней пестротой: тут были и военные по призванию, которым не терпелось понюхать пороха, и идейные славянофилы, но находилось и немало таких, кто просто не знал, куда бы себя пристроить. Являлись и молодцы, которые просили записать их в добровольцы за батюшку царя – идти с генералом Черняевым. Но против кого, не знали – то ли против турок, то ли против сербов.

Правительство не могло более оставаться безразличным к этому движению. В добровольцы шли офицеры и генералы, видные общественные деятели и даже целые официально признанные организации. Было ясно: правительство только дожидается благоприятного момента, чтобы открыто вступиться за славян.

Приехав в Петербург, Клеменц немедленно записался в партию полковника Фалецкого, и через несколько дней – после молебна, напутствуемые громким «ура!» – добровольцы тронулись в путь.

Партия оказалась пестрая и до того подгулявшая, что с первых же минут ее пришлось усмирять. В вагоне находились две сестры милосердия, которые очень страдали от пьяных криков и солдатской ругани. Клеменцу пришлось обратиться к сопровождавшему офицеру, чтобы тот перевел женщин в более спокойный вагон. Когда они ушли, поднялся настоящий содом, завершившийся пьяной дракой. Клеменцу не оставалось ничего лучшего, как накрыться шинелью и заснуть.

На остановках приказчик-доброволец, мальчишка с вишневым румянцем во всю щеку, через окошко задирал публику и переругивался с ней:

– Эй, ты! Черт! Трус проклятый! Что не едешь на войну против неверных?

– Прошу не ругаться с публикой, – заметил станционный жандарм.

– А ты? По платформе шляешься, синяя шкура? Ступай на войну!

– Поезжайте сами. А я за службой не могу.

– А я вот могу! Приеду в Сербию и сейчас же сожру живьем первого же турка вместе с шароварами…

– Ну, брат. Съешь ли ты турка с шароварами – дело темное, – заметил, проходя мимо вагона, обер-кондуктор. – А что с тебя спустят штаны да выпорют, так это верно…

– Ай да кондуктор, молодец! Браво! Ловко отбрил мальчишку! – грохнул хохотом весь вагон.

С этих пор приказчику всю дорогу не давали прохода. Едва он вмешивался в разговор, как сейчас же его кто-нибудь спрашивал:

– А что, герой, скоро с тебя штаны снимать будут?

Эти насмешки доводили мальчишку до слез, и в Белграде он отстал от партии.

В Пеште на пристани объявили, что пароход до Белграда прибудет в шесть вечера, так что нет нужды искать пристанища. Вокруг добровольцев, одетых в серые шинели с башлыками, собралось множество любопытных. Среди венгров и австрийцев нашлось и несколько русинов, а в партии было двое малороссов, и мало-помалу завязался разговор.

– Что же это вы? Отслужили срок и опять на службу? Да еще прямо на войну? – спрашивали австрийские подданные. – Неужели не надоело?

– Тут, братцы, дело другое. Наших, православных, режут турки. Это все равно что на богомолье идти…

– И мы православные, – возражали русины. – А все-таки не пойдем на турку. Он нам зла не делает. Наш цесарь живет мирно с султаном.

Пока солдаты болтали с русинами, к Клеменцу подобрался прилично одетый господин с кривым носом и черными усиками:

– Не хотите ли, сударь, осмотреть Пешт и его достопримечательности? – предложил он на довольно сносном русском языке. – Я фактор и работаю здесь гидом.

– Скоро подойдет пароход, – отвечал Клеменц. – Теперь ехать в город некогда. Я уж осмотрю столицу Венгрии на обратном пути. Если, конечно, останусь жив…