Клод Анэ - Арина

• Название: Арина
• Автор: Клод Анэ
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7027-0086-4

Роман «Арина» – о большой любви, да еще и на русской почве. Юная провинциалка Арина, разумеется, неземной красоты, и вдобавок студентка Высших женских курсов, влюбляется в Москве в одного человека по имени Константин-Михаил (очевидно, автор имел в виду Великого Князя). Их взаимное чувство омрачено тем фактом, что Арина торгует собой, потому что «чувствует настоятельную потребность, даже долг, развивать свои способности, учиться в университете, принимать участие в высшей духовной деятельности». Но в конце романа выясняется, что девушка абсолютно чиста… Эта неприличная история называется «Арина» (1919).

---

По пятницам Арина принимала у себя. Константин, всегда ожидавший ее с нетерпением, настоял на том, чтобы эти еженедельные вечеринки заканчивались пораньше, и Арина успевала вернуться в гостиницу к часу ночи. Он поставил это условие со свойственной ему твердостью, которой Арина, несмотря на независимый характер, не смела противоречить. Но разве легко в России выпроводить гостей? Арина объяснила „великому князю" возникавшие сложности. Он отвечал, что изобрести способ отделаться от гостей он предоставит ей; если она будет возвращаться после часа ночи, они смогут засыпать только в два-половине третьего, а он не намерен менять своих привычек из-за ночных посиделок нескольких студентов. Поскольку Арина упрямо настаивала на своем, он хмуро заметил, что после указанного времени его дверь будет заперта, а она в таком случае может спать у себя дома.

Арина слушала его молча и размышляла. Ее удивляло, что Константин так с ней обращается. Она находила недопустимым, что, предоставляя ей свободу выбора, притворяясь, что видит в ней независимого человека, на деле он установил самую безграничную тиранию. Она старалась утешить себя мыслью, что Константин нуждается в ней больше, чем хотел бы показать. Иначе зачем бы ему настаивать на ее возвращении к определенному часу? Но почему точно таким же тоном он предлагал ей оставаться у себя до утра? Мысленно она возмущалась, но подчинялась и презирала себя за малодушие. Каждую неделю она обещала себе продлить вечеринку, забыть о времени и заснуть хотя бы раз в своей комнате. Но каждую пятницу, ближе к полуночи, она начинала нервничать, ежеминутно посматривать на свои часы-браслет, подарок „великого князя". Уже после ужина, который подавался в девять, она избегала поддерживать разговор, прекращала игры и еще до того, как пробьет двенадцать, находила тысячу ловких доводов, чтобы выпроводить гостей.

К Константину она возвращалась раскрасневшейся от мороза, с озорно блестевшими из-под меховой шапки глазами и, ведя себя с какой-то подростковой разболтанностью, приносила массу занимательных историй, анекдотов и острот. С ней в комнату, где Константин с сигаретой во рту лежал на диване, мечтая или читая, врывалась сама молодость. Они пили чай, разговаривали. Она рассказывала о только что закончившейся вечеринке. Послушать ее, так эти пятницы были просто насыщены событиями. Комната Арины превращалась в средоточие самых захватывающих приключений. Казалось, вся московская жизнь проходила именно здесь. Раздеваясь, Арина несколькими штрихами описывала участников вечеринки, рисуя незабываемые портреты. И уже в постели все не могла остановиться. Константин слушал с восхищением. „Идеальным решением было бы, – говорил он себе иногда, – самому оставаться дома, а эту девчушку отправлять бродить по свету, откуда она каждый вечер возвращалась бы, полная разнообразных и ярких историй. Самые банальные вещи, если посмотреть на них глазами этого ребенка, исходят красотой".

Мало-помалу Арина запустила свои занятия в университете. Она вставала поздно, медлила с туалетом и была готова только к половине второго. Потом они обедали, и уже день был на исходе, когда поднимались из-за стола. Теперь она хотела сопровождать Константина в его деловых визитах и следовала за ним до дверей здания, где у него была назначена встреча. Арина отказывалась садиться в сани и скакала вокруг „великого князя", как щенок вокруг хозяина. Иногда она забегала вперед, шла поодаль от него, резвилась как ребенок, останавливалась перед витринами, корчила гримасы, оглядывалась вслед красивому офицеру, заговаривала со школьниками, потом бежала к Константину, повисала у него на руке, и, заглядывая ему в глаза, прыская смехом, вышучивала прохожих мужчин и женщин.

– Ты напоминаешь мне олимпийского Юпитера, – говорила она, – Юпитера, сосланного к скифам и вынужденного облачиться в меха. Я бы все отдала, чтобы видеть главного из богов поскользнувшимся на льду. Умоляю, доставь мне хоть раз удовольствие и растянись посреди Кузнецкого моста!

Константин чувствовал, как его уносит стремительный поток. Вначале он старался облагоразумить Арину, заставить ее продолжать занятия в университете. Иногда упрекал себя, что разрушает карьеру молодой девушки. В иные моменты, здраво рассуждая, смеялся над своими опасениями. Возможно ли втиснуть такую богатую натуру в тесные обыденные рамки? Однажды она покинет его так же внезапно, как и пришла к нему. Останется ли она все той же сумасбродной или остепенится – она всегда будет неисчерпаемым источником жизни.

XII ВСЕ КАК ПРЕЖДЕ

И в этой новой обстановке жизни вдвоем, когда и телесные и духовные связи помимо их сознания становились с каждым днем разнообразнее и прочнее, их отношение к собственным чувствам оставалось прежним, и медленно развивавшаяся драма грозила трагическим исходом.

Они изощрялись в желании доказать друг Другу, что их связывает не любовь, а лишь приключение с единственной целью получить чувственное удовольствие.

На эту тему с вариациями Арина умела рассуждать с бесподобной виртуозностью. Однажды она изобразила посреди комнаты радостный танец.

– Что с тобой? – спросил Константин.

– Я страшно довольна, – ответила она. – Я свободна и весела. Ведь со мной могло приключиться несчастье. Я могла бы полюбить тебя!.. Я бы сделалась сентиментальной, – она подняла глаза кверху и заломила руки, – я бы вздыхала, – она проделала это бесподобно, – у меня испортилось бы настроение, я стала бы столь же глупа, как и моя тетя с ее красавчиком доктором… Мне было бы трудно расставаться с тобой, я бы тоскливо ожидала тебя, преследовала дурацкими объяснениями до тех пор, пока это не внушило бы тебе отвращения. Я мучилась бы от ревности – внезапно приходила бы к тебе в контору, узнавала, куда ты идешь, с какими женщинами встречаешься, я бы звонила туда, где ты бываешь в гостях. И наконец, я бы стала просто смешна… Возможно, я бы даже плакала, – она потерла глаза. – Ты можешь представить мои глаза красными от слез?.. Слава Богу, мне не придется пройти через эти адовы муки. Благодарю тебя, „великий князь", что ты не старался овладеть моим сердцем; не знаю, как выразить мою признательность; ведь ты так облагородил чувственное удовольствие, что оно стало самодостаточным, и тебе удалось не замутить его первозданную суть. Ты настоящий художник. Я склоняюсь пред тобой. Ты – Мастер!

Она преклонила колени, почти касаясь лбом ковра, потом поднялась и тут же проделала череду церемониальных реверансов.

В другой раз она заявила:

– Я хочу сделать признание. Однажды, может быть, пару раз, мне показалось, что я побеждена. Как же я испугалась! Быть обреченной страдать в момент разлуки с тобой! Какую битву с самой собой мне пришлось выдержать! Но я сумела взять себя в руки, и, раз уж мне удалось так долго сопротивляться тебе, я убеждена, что выиграла партию! Ура!..

Когда она начинала распространяться на эту тему, Константин слушал ее с величайшим вниманием, взвешивая каждое слово, ловя малейшие нюансы, следя за звучанием голоса, за интонацией, за выражениями. Была ли она искренней? Не пыталась ли обмануть его? Ни разу не довелось ему уловить фальшивой ноты. Похоже, она рассуждала с полнейшей чистосердечностью.

Он довольствовался короткими возражениями.

– Дитя мое, хочешь ты того или нет, но ты любишь меня. Ты не избежала западни, с сотворения мира уготовленной вашему полу: ты стала рабыней.

Смотря по настроению, Арина то разражалась смехом, то пожимала левым плечиком, то впадала в гнев.

Иногда она спрашивала Константина:

– Ну а ты, ты любишь меня?

В первый раз, когда он услышал этот вопрос, его охватило замешательство, которое он постарался скрыть. Поднялся с кресла, подошел к стоящей Арине, обнял ее и с нежным упреком сказал:

– Милое дитя, не думаешь ли ты об этом всерьез? Неужели тебе пришло в голову, что я могу любить такую маленькую злую девочку?

Арине нечего было отвечать. Чему следовало верить? Ироническим словам или ласке, звучавшей в его голосе? Константин постоянно ускользал от нее. В тот момент, когда ей казалось, что он наконец попался, он ловко изворачивался, и она оставалась с пустыми руками. Что рядом с ним представляли собой мужчины, которых она раньше знала? Самых гордых она в короткое время превращала в рабов, слепо исполнявших ее малейшие капризы. Константин был достойным противником, сбивавшим ее с толку. Почему говорил он с ней тоном шутливой нежности, как говорят с детьми?

Арина пыталась возбудить ревность. Она нарисовала ему притягательный портрет одного из студентов, который принимал участие в вечеринках по пятницам. Ни одна женщина не могла устоять перед ним. А он безумно влюбился в нее…

– У этого малого есть вкус, – спокойно обронил Константин.

– Однажды он попытался поцеловать меня…

– Это долг мужчины.