Сергей Абрамов - Мир приключений, 1989

• Название: Мир приключений, 1989
• Автор: Сергей Абрамов
• Издательство: “ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-08-000752-4

Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов.

---

Я вышел. Внушительных размеров андроид[10] в доспехах средневекового рыцаря вежливо попрощался со мной при выходе, напоследок поинтересовавшись, не оставил ли я в Доме сказок своего ребенка. Он, видимо, не привык иметь дело со взрослыми, наведывающимися сюда без детей. Нет, я не потерял своего ребенка. Мой сын на этот раз остался дома. В эту минуту он, скорее всего, сидел перед видеотроном, следя за перемещающимися по экрану изображениями. Это было его обычным послеполуденным времяпровождением. Мне кажется, что правы те психологи, которые не советуют забирать детей в определенном возрасте с Земли. Мой сын прилетел на Марс слишком рано или слишком поздно. На Земле остались его друзья, с которыми он играл в космонавтов, приспосабливая окрестные холмы под необследованную территорию таинственной планеты; остались наш сад, где он знал каждый куст, и дом с раздвижными стенами, источающий аромат сандалового дерева. На Марсе дети были совсем другими: они предпочитали автоматы путешествию босиком по траве. Поэтому я и купил ему электронного мишку.

— Мы назовем его… Ну, скажи, как его можно назвать? — спросил он меня, когда мы открыли коробку, извлекли из нее инструкции и добрались до места, в котором было написано: «Перед тем как привести мишку в движение, ему необходимо выбрать имя, которое и будет навсегда закреплено в свободных клетках его программы». — Ну так как? — повторил он, когда я не ответил.

— Может быть, Катион? — предложил я. Он раздумывал с минуту.

— Нет, такое имя подходит живой собаке, но не мишке. Его имя должно быть обычным.

— Тогда придумай сам что-нибудь.

— Это мог бы быть Боб… — Он вопросительно посмотрел на меня.

— Превосходно, пусть это будет Боб.

Я нащупал спрятанную в шубке кнопку питания, и, когда темные глаза мишки вспыхнули зеленым светом, я выразительно произнес:

— Тебя зовут Боб. Встань!

Словно подброшенный невидимой пружиной, мишка выскочил из коробки. Небольшая, с метр ростом, фигурка, забавная мордочка с рыжевато-бурой шерсткой… Он встал, осмотрелся, а потом снова нырнул в коробку, достал из нее щеточку и принялся расчесывать свою взлохмаченную шерсть. Покончив с этим занятием, он, слегка заикаясь, обратился к сыну:

— Я т-теперь твой мишка?

— Да.

— А это кто? — Он показал лапой на меня.

— Мой папа.

— Эт-то хорошо.

— Послушай, — предложил я сыну, — может, обменяем его на другого? Посмотри, он ведь сильно заикается.

— Совсем немножко и только иногда, когда меня слишком долго не включают. У других мишек дефекты намного серьезнее. Я знал одного мишку, у которого на лапе было напряжение более ста вольт, он был неудачно сконструирован, он всем старался подавать лапу.

— Ну что, обменяем? — повторил я вопрос.

— Не соглашайся. Я умею играть в мяч, р-решать задачи по математике, подражать голосам. Могу ра-разобрать видеотрон.

— Ну так как?

— Пусть остается этот.

— Сразу видно, что ты славный мальчик. Я буду тебе хорошим мишкой. Ты скоро убедишься в этом.

Так мишка остался у нас. Это был удивительный автомат. Не раз меня приводила в недоумение загадочная прихоть неизвестного конструктора, вмонтировавшего в детскую игрушку такую гибкую и сложную систему.

В том, что это был не обыкновенный стандартный автомат из тех, что производятся серийно для игр с детьми, я был совершенно уверен с самых первых дней. Мишка проявлял некоторые черты человеческого характера, которые доступны только наиболее совершенным автоматам. Например, он был ленивым. Разумеется, он повиновался любой команде, исходящей от нас, но при этом старался выполнить ее таким образом, чтобы потратить как можно меньше времени, избегая ненужной суеты, так свойственной большинству автоматов. После того как он совершал требуемое действие, он мог часами оставаться в неподвижности или спать. По прошествии некоторого времени я обнаружил, что он в определенном смысле привязан ко мне и всегда готов оторваться от меланхоличного созерцания своих мохнатых лап, чтобы сопровождать меня, когда я поднимался из-за стола и направлялся к пультам управления вспомогательными мнемотронами.

Однажды под вечер я сидел в своем кабинете и бился над разрешением проблемы управляемых полигравитационных полей. Мишка, как всегда, когда сын уже спал, составлял мне компанию, забравшись в угол и сидя в нем неподвижно. Время утекало час за часом, однако, несмотря на это, я почти не продвигался вперед. Пульт управления уже несколько раз сигнализировал мне, что память перегружена, недвусмысленно давая понять, что задачу необходимо решать с помощью мнемотрона большей емкости. Склонившись над экранами, я почти не обращал внимания на то, что делается в кабинете. Неожиданно я услышал характерное покашливание. Я поднял голову — передо мной стоял мишка.

— Ты все еще не спишь, Боб?

— Я редко сплю.

— Как это понимать? Ведь у тебя в программе предусмотрено чередование сна и бодрствования.

— Да, но программа не должна быть для меня неизменной Я могу ее регулировать.

— И ты это делаешь? — с недоверием спросил я.

— В допустимых пределах, конечно.

— И не спишь?

— Нет.

— А чем ты занимаешься по ночам?

— Думаю, решаю задачи…

— Может быть, ты доказал теорему Пифагора?

— Нет, но я нашел решение твоей задачи с управляемыми полигравитационными полями.

— Ты шутишь?

— Н-нет, н-на самом деле. Вот результат.

На простейшем функциографе, который он держал в лапе, были написаны какие-то вычисления. В первый момент я хотел вытолкать его из кабинета. Я бьюсь над сложнейшей задачей в течение нескольких часов без какого-либо результата, как вдруг заявляется самонадеянная детская игрушка и выписывает из своего маленького мозжечка готовое решение. Тем не менее я сдержался. Ведь это был всего-навсего автомат, к тому же мишка моего сына.

— Спасибо, — коротко сказал я. — А теперь иди в комнату.

Я отложил функциограф в сторону и вернулся к задаче. Результат я получил только под утро, когда большой купол марсианской базы уже белел в первых лучах восходящего солнца. Он был идентичен решению мишки.

— Боб, Боб! — позвал я.

Он появился через минуту, передвигаясь своей неторопливой походкой.

— Как тебе удалось ее решить? — спросил я. — Ведь такая сложная задача под силу только мозгу с большим объемом памяти.

Он молчал.

— Отвечай! — приказал я.

Безусловное повиновение человеческой воле было основополагающим началом заложенной в нем программы.

— Такой мозг сконструирован в строгом соответствии с принципом поливариантного процесса мышления. Соответственно его емкость мышления значительно шире, чем у аналогичных автоматов других конструкций…

Я застыл в изумлении, потому что хриплый низкий голос, который произносил эти слова, нисколько не походил на его обычный заикающийся слог.

— Что ты сказал? — только через минуту спросил я его шепотом.

— Я н-ничего не говорил. — Теперь мишка заикался, как обычно.

— То есть как ничего? Повтори!

— Я н-ничего не говорил.

— Нет, не это. Что ты сказал перед этим?

— Н-не понимаю.

Это было похоже на правду. Этот голос существовал за границами его сознания. Он не знал о нем ничего определенного. Слова, которые он произнес, были скорее похожи на цитату из руководства по прикладной кибернетике. Какой-то бред про поливариантное мышление. Я подошел к видеофону и набрал номер Тана, одного из моих коллег-кибернетиков. Он специализировался на теории неорганического мышления и должен был знать об этом больше.

— Тан, это Андрей. Скажи мне, пожалуйста, ты слышал что-нибудь о поливариантном мышлении?

Приветливая улыбка сошла с лица кибернетика. Только в этот момент я заметил, что Тан сонный и небритый. По всей видимости, я вытащил его из постели. Тем не менее он нашел в себе силы доброжелательно улыбнуться мне. Тан был известен своей вежливостью, и сейчас я на собственном опыте удостоверился в этом.

— К сожалению, Андрей, я затрудняюсь припомнить что-нибудь подобное. Откуда ты вообще взял это название?

— Я услышал его от автомата.

— Это, наверное, автомат для кибернетического программирования? Тогда спроси у него ответ на этот вопрос.

— Нет, это не кибернетический автомат.

— А что же в таком случае?

— Мишка моего сына.

— Что?

— Ты не ослышался. Мишка моего сына.

— Но это невозможно. Ведь это совершенно примитивный автомат.

— Я сам в недоумении, Тан.

— Андрей, — произнес Тан после минутной паузы, — а может, ты слишком много работаешь в последнее время? Люди уже просыпаются, а ты до сих пор еще не ложился.

— Послушай, Тан. Я говорю это серьезно. Жаль, что ты не веришь.