Артем Абрамов - Чаша ярости

• Название: Чаша ярости
• Автор: Артем Абрамов
• Жанр: Научная Фантастика

Он жил — и тогда его называли по-разному. Иногда — Сын Человеческий, иногда — Царь Иудейский, а иногда — и просто Учитель!

Он умер — и две тысячи лет Его именовали уже только — Спаситель.

Он вернулся — и что теперь?

Он вернулся. Вернулся в мир, где все, чему учил Он когда-то, обратилось в прямую противоположность самого себя. Вернулся в мир, где Слово Его переврано, а имя Его — оболгано.

Он вернулся. Вернулся, чтобы хотя бы попытаться исправить то, что — Именем Его — сотворили с миром люди. Вернулся — не на новое ли распятие?..

Об этом — роман «Чаша ярости», продолжение романа «Место покоя Моего».

---

И еще — Мастер-двенадцать, Карл Двенадцатый, Карл Гликенбауэр, «пивная бочка», сибарит и бабник, несмотря на необхватные габариты. Вот он, к слову, ни с кем о кружке пива договаривался — он просто хватал подвернувшегося под руку и тащил в бар. И пил, пил, пил…

А остальных троих он видел впервые, лишь имена знал по-видимому, это они и вошли — последними, отчего большой в общем-то по размерам кабинет Иешуа оказался заполненным чуть ли не дотесна: так по крайней мере показалось Петру. Мастеп-одиннадцать Род Фогерти, Мастер-тринадцать, — он, по слухам гордился своим «несчастливым» номером, — Збигнев Марычек и Мастер-четырнадцать Аристид Латакис…

Пятнадцатого не было… Не было Анны Ветемаа, которую Дэ-нис тоже числил Мастером посильнее Петра. Опыта, сказал, у нее маловато, зато чутье…

Чутье… Тот, кто внутри…

Идиот он законченный, Мастер-три Петр Анохин! Не на две головы ниже Джека, а на десять. А Анна Ветемаа, известная местному маленькому обществу по интернационально-безликому имени Мари — на пять по крайней мере: лоханула любителя двадцатого века, как шестерку дешевую, не обессудьте за жаргон просто зла на себя не хватает. Так что он и есть шестерка дешевая. Пятачок пучок в день базара… И ведь опыт у девушки уже появился — бога-а-тый… Кстати, а что ж великий магистр, маг и иллюзионист Йешуа? Что ж он-то сразу не распознал казачка засланного? Или он тоже — шестерка дешевая?..

Однако поздно пить любимый напиток древнего грузинского народа, когда почки отвалились, как любит выражаться капитан Латынин. И ходят по ним, по почкам этим, сапожищами все кому не лень.

А кстати — вот и еще кстати: откуда взялись в кабинете все эти четырнадцать плюс одна? Ведь если верить тому же Дэнису — а тут он вряд ли врал, — когда по воле Иешуа и убежденного им Биг-Брэйна мертво встали тайм-капсулы, тринадцать Мастеров, включая Петра, остались в бросках, в далеком прошлом, навсегда скорее всего остались, потому что злыдни-сообщники, живой электронный, и не думали восстанавливать каналы времени. Тот же Лозовски, например, сейчас должен находиться в Англии шестого века, а не в Конго двадцать второго…

Слова Иешуа возникли в мозгу:

«Помнишь, я сказал, что тайм-капсулы снова задействованы. Я убедил Биг-Брэйн оживить их, чтобы вернуть в сегодня Мастеров».

«Как ты нашел их?»

«Наоборот: они сами нашли капсулы».

«Верно! Укаждого, идущего в бросок, есть индикатор тайм-капсулы. Он сигналит, когда капсула ждет…»

«Представляешь изумление, восторг, счастье каждого, когда вдруг просигналил индикатор, до поры мертвый — как капсулы?..»

«Представляю! И отчетливо понимаю, что никто — я тоже, чади в такую историю! — не бросил индикатор, все таскали его с собой…»

«А теперь они здесь. Для чего — понял?»

«Боюсь сознаться, что понял».

«А ты не бойся. Это же ваш Кодекс. Я только помогаю вам восстановить справедливость».

«Они знают?»

«Я рассказал им».

«Когда успел?»

«Помнишь: время в броске не равно реальному времени…»

«Помню…»

«Значит, пришла пора исполнить положенное. Четырнадцать и — один…»

«Одна».

«Мастер — мужского рода, Кифа».

Он прав, как всегда. Пол здесь ни при чем.

А Мастера знали, зачем они в Киншасе, зачем одних вернули из прошлого, попросту говоря — спасли, других выдернули из Довиля, из Службы, пусть и бывшей на нынешний день, но все же действующей в реальном времени, активно действующей и — только по одному проекту: «Страна Храм». Получается, что двое Мастеров, не пропавших в бросках, по логике задействованы в этом проекте, но — со стороны противника? Вряд ли Дэнис оставил без Дела двоих, могущих если и не все — как Иешуа и немножко Петр, — то очень и очень много. Одна из этих двоих — Анна. Она — из тех, кто по ту сторону фронта. А второй? Мастер-десять? Сережа Липник? Нет, вряд ли… Он Дэнису в его интригах не помощник, Сережа — Мастер узконаправленный: специалист по воде. Торчать часами без воздуха на жутких глубинах, вызывать штормы и цунами — вот его работа. С остальными паранормальными функциями, которые не связаны напрямую с водой, он справлялся всегда не очень хорошо… Потому и сидел частенько без работы. Нет положительно не замешан в этой игре. Петр это чувствовал и мог если угодно, поручиться за него, как земляк за земляка. Значит он чист. А другие двенадцать возвращенные! — тем более. И суд будет…

— Я вижу Анну, — сказал Уве Онтонен, Мастер-один. — Но где тот, кому она посмела причинить зло? Где Мастер-три Петр Анохин?

— Я здесь, — легко сознался Петр и по-солдатски шагнул вперед, понимая, что время мистера Оруэлла для него закончилось.

О реакции присутствующих учеников Мессии он не думал, он даже не слушал ее.

— Не узнаю тебя, — без удивления продолжил Уве. — Ты изменил внешность. Зачем?

— Необходимость, — кратко пояснил Петр: в Службе не принято было подробно рассусоливать рабочие темы. — Впрочем, цель не достигнута. Мастер-один…

— Дэнис раскрыл тебя?

— Мало сказать так. Дэнис повел войну против меня… Нет, я — только частность, один из объектов войны. Причина и цель — он. — Петр указал на Иешуа. — Если кто-то знает — вспомните, не знает — услышьте: он — Иешуа, сын плотника Иосифа из Назарета времени перелома летосчисления, ставший по Истории Иисусом Христом, главный объект проекта «Мессия» Службы Времени, а исполнитель и координатор проекта — я, Мастер-три.

— Мы знаем, — сказал Липман, — мистер Иешуа объяснил нам суть и поведал подробности…

— Я полагал, — перебил его Петр, — что два Мастера, остававшиеся в реальном времени в момент блокировки Биг-Брэйном тайм-капсул, по определению должны подчиняться Главному инспектору Службы. Прости, Сережа, но ты не потерялся в броске. Почему тогда ты здесь, в Киншасе, в стране Храм, а не в Довиле под началом Дэниса?

Ответил не Липман. Ответил Петру, опередив Липмана, Уве Онтонен. Усмехнулся — чуть-чуть, уголком рта. Он вообще редко смеялся, Мастер-один, он всегда был чересчур серьезен, на взгляд Петра, поэтому, может быть, именно Уве придумал и сформулировал Кодекс Мастеров — самый серьезный текст, что когда-либо читал Петр. Такой серьезный, что не принять его и не подчиниться ему не мог и самый веселый и легкомысленный из пятнадцати, если таковые среди них имелись. Петр, во всяком случае, о легкомысленных не слыхал.

Онтонен усмехнулся и заметил с легкой укоризной:

— С каких пор ты стал задавать вопросы, зная заранее ответы на них? Ремарка для непосвященных? Пожалуй… Отвечу тогда. Параграф седьмой Кодекса Мастеров гласит: «Мастер не имеет права использовать свои паранормальные способности против любого субъекта в реальном времени, если они могут принести оному субъекту — материальный или моральный»… Думаю, что в данном проекте мы с нашими рыцарскими принципами были бы помехой Дэниcy. Во всяком случае, он к нам не обращался с момента блокировки каналов времени. О его действиях мы впервые узнали от Мастера Иешуа.

— И поверили? — тоже усмехнулся Петр.

— И проверили. — Уве опять был серьезен.

— И послушались паранорма, который десятки, если не coтни, раз нарушал в реальном времени параграф седьмой! Я имею в видy Мессию, вы поняли…

— Он — не Мастер, Петр. Он не присягал на верность Кодексу. Мы не вправе осуждать его. А если попробовать бесстрастно оценить им сделанное, то я не вижу в его действиях никакого вреда ни для кого, ни материального, ни морального. Чего нельзя сказать о нашем коллеге… — И Уве в упор посмотрел на Анну Ветемаа, Мастера-пятнадцать, по-прежнему стоящую столбиком между Латыниным и Крузом.

Эти военно-полевые ребята, к слову, ни хрена не понимали в происходящем, но внимали ему с нескрываемым интересом. Еще бы: происходило нечто, выходящее за рамки не только обыденности, но и реальности. Даже не совсем реальной реальности, к которой все давно привыкли в стране Храм.

Правда, при этом Мари они пасли бдительно. Да она и не пыталась как-либо дергаться. Стояла смирно, слушала — этакая студентка перед синклитом профессоров: глазки Долу, ручки по швам, пятки вместе, ступни врозь. Сказано: стол-оиком. И опять — нулевой фон. Блок ей кто-то ставит — атомной омбой не разрушить! Или все же это она сама?..

Интересно, откуда она взялась — такая гениальная?.. И Петр решил спросить у более опытных и, не исключено, более мудрых.

— Интересно, откуда она взялась в Службе? Я только слышал о ее появлении… ну, то, что было в открытом досье… и узнал-то чуть ли не перед началом запуска проекта «Мессия».

Он машинально, походя отметил, что все Мастера молчат как в танке, только едят суровыми глазами студентку-глазки-долу, а право говорить отпущено только Мастеру-один. Может, это потому, что он — создатель Кодекса и ему поручено, если по Торе «творить суд и правду»?..