Александр Беляев - Мир приключений, 1983

• Название: Мир приключений, 1983
• Автор: Александр Беляев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983

В ежегодный сборник приключенческих и фантастических повестей вошли произведения авторов: А. Беляева, А. Безуглова, А. Абрамова, А. Казанцева, Н. Самвеляна, Я. Зимина, Е. Парнова, Вл. Гладкова, Рэя Брэдбери и других.

---

А сколько он всего не любил!

Дождливые дни и тяжелые предгрозовые ночи. Хмурых неразговорчивых незнакомцев, изредка появляющихся на улицах Уокигана. Зловещий овраг в лесу: ходили слухи, что там по вечерам бродит какой-то тип, которого мальчишки прозвали Одиноким (позже это реальное воспоминание детства выльется в целый эпизод в «Вине из одуванчиков»)… Иногда — школу, когда случалась выволочка от учителя, изредка — родителей, когда те становились чересчур строги. Мальчишек-забияк, которые, бывало, поколачивали не умевшего как следует драться Рэя. Болезни, несчастья, похороны.

Лето двадцать восьмого года он запомнил на всю жизнь. Почему именно это лето — ничем вроде бы не приметное, простое и радостное, каких немало наберется в жизни каждого подростка?

В книге об этом ни слова, и можно только строить догадки. Но вот осенью определенно случилось событие, которое подвело черту беззаботному и внешне бесцельному детскому существованию — и как знать, может быть, лето 1928 года действительно стало последним «детским» летом Рэя Брэдбери.

Осенью восьмилетнему мальчику впервые попал в руки журнал научной фантастики. Семя упало в распаханную почву.

«КОРНИ»

В молодости я очень любил книги. Лучшие мои часы — это те, что я провел в библиотеках… А потом, появился Гитлер… позже в Америке появилось словечко «маккартизм» и началась «охота на ведьм». Горели книги в Кливленде, Бостоне… И я подумал: одно поколение пишет книги, другое их сжигает, третье сохраняет в памяти…

Тут надо сделать временную остановку в нашем путешествии на «машине времени».

Мы еще вернемся в годы детства Рэя Брэдбери, увидим, как семя даст всход, и в самом конце нашей истории будем наблюдать появление зеленого ростка. Первые годы жизни Рэя Брэдбери в научной фантастике пройдут перед нами чуть позже, а пока остановимся и основательно «покопаемся» в той почве, откуда мы ждем появления стебля.

Творчество Брэдбери внушительно и многогранно и напоминает могучее дерево, ветвистое, с обширной кроной. И прежде чем исследовать ствол, ветви, не лучше ли разобраться в корнях?

Критики вечно попадали с нашим героем впросак: сколько раз его пытались «вогнать» в заранее придуманные схемы, называли то «научным фантастом», то «психологом-реалистом», искали истоки его творчества в мире сказки, в «готической» традиции, в американском романтизме. А он, словно играючи, мешал одно с другим, писал реалистические рассказы и строгую научную фантастику, а кроме того — сказки, пьесы, стихи… Даже тексты к комиксам сочинял с удовольствием, и это тоже, при ближайшем рассмотрении, не случайность.

Раздавали ему в изобилии и эпитеты: «наивный», «мрачный», «патриархальный», «добрый», «назидательный»… Но, поспорив, в одном все-таки сходились: в нем всего в избытке — и первого, и второго, и третьего.

«Научный фантаст» написал «Вино из одуванчиков» и полные скрытой теплоты рассказы об Ирландии и Мексике. «Реалист» на поверку оказывался с головой погруженным в мир ночных кошмаров, колдовства и сверхъестественного, в мир роботов, ракет и путешествий на «машине времени». «Певец патриархальной старины» громогласно, с поистине юношеским воодушевлением славил дерзкий звездный старт человечества, а потом вдруг становился мрачен и угрюм — и тогда на свет являлись рассказы, от которых веяло могильным холодком.

И все это один Рэй Брэдбери. Добрый и яростный одновременно. Когда надо — веселый и остроумный, а бывает, что и уныло-назидательный, как церковный проповедник. Так и шел он всю свою писательскую жизнь, мешая научное с потусторонним, по-детски наивное — с такими же «детскими» мудростью и проницательностью. И лицо его то освещала широкая улыбка, то оно становилось мрачным, и тревожно сжимались в немом вопросе губы.

Схемы множились, а реальный Брэдбери — живой и читаемый миллионами — все ускользал от аналитического скальпеля. А ведь как просто было покопаться в его биографии, прислушаться к собственному «голосу» писателя, запечатленному на тысячах страниц его произведений, разузнать поподробнее, как, где и когда он жил, чем занимался и какие книги читал.

Видимо, только здесь, в переплетении «корней», и кроется загадка Рэя Брэдбери. Корней творчества, глубоко уходящих в пласты почвы-памяти, у писателя действительно немало, они переплетаются, множатся, заслоняют друг друга, но разглядеть их все-таки можно.

Семейные предания, детские кошмары, цирки и карнавалы, сказочные и сверхъестественные истории, читанные на ночь, и книги американских и английских писателей-классиков… Трудно представить себе детство Рэя Брэдбери безо всего этого.

Нередко в его рассказах встречаются скелеты, привидения, колдуны и ведьмы, хотя весь этот «макабр»[15] не имеет ничего общего с конвейером литературы ужасов, которой заполнены книжные прилавки американских магазинов. За свое детство Брэдбери повидал немало всяческих диковин, перезнакомился с массой «колдунов» и «колдуний», и попробовал бы кто доказать впечатлительному мальчику с необычайно развитым воображением, что всего этого не было в реальности — ну, может, какой-то «другой», но все-таки реальности!

«Мои ранние впечатления обычно связаны с картиной, что и сейчас стоит перед глазами: жуткое ночное путешествие вверх по лестнице… Мне всегда казалось, что стоит мне ступить на последнюю ступеньку, как я тотчас же окажусь лицом к лицу с мерзким чудовищем, поджидающим меня наверху. Кубарем катился я вниз и с плачем бежал к маме, и тогда мы уже вдвоем снова взбирались по ступенькам. Обычно чудовище к этому времени куда-то убегало. Для меня так и осталось неясным, почему мама была начисто лишена воображения: ведь она так и не увидела ни разу это чудовище».

С такими переживаниями в детстве — как не сочинять потом о привидениях, скелетах и колдовстве! Но из всех «туч», застилавших собой ясный, солнечный полдень детства, одна была для Рэя Брэдбери самой приметной: легенда о родственнице-колдунье.

С первых же лет жизни маленький Рэй прослышал от родных о своей прапра… прабабке, будто бы сожженной на знаменитом Салемском процессе над ведьмами. Мрачный памятник фанатизму и мракобесию стал для мальчика объектом и личной ненависти: он твердо уверовал, что в те далекие дни пуритане сожгли его дальнюю родственницу. Среди жертв процесса действительно встречается имя Мэри Брэдбери, и хотя история «колдуньи» могла быть — и вероятнее всего, была — лишь семейной легендой, какой же мальчишка откажется от такой легенды!

Так Рэй Брэдбери стал считать себя «правнуком» колдуньи и на всю жизнь объявил святую и смертельную войну тем, кто был повинен в ее смерти.

Что же в действительности произошло в Салеме, ничем не примечательном городе близ Бостона, в 1692 году?

Салем расположен в Новой Англии, а это северо-восточная оконечность Соединенных Штатов, один из первых плацдармов на пути заселения Америки выходцами из Старого Света. Переселенцы-эмигранты завезли с собой на Американский континент и такие «плоды цивилизации», как нетерпимость и религиозный фанатизм, отголоски средневековой демонологии и пуританское ханжество, соседствовавшее с методами «святейшей» инквизиции. А сочинения проповедника-изувера Коттона Мэзера, свято верившего в нечистую силу и призывавшего прихожан не ограничивать себя в средствах для выявления и уничтожения ведьм, лишь накалили обстановку до предела.

Невинная детская мистификация, затеянная в семье священника Сэмюэла Парриса тремя девочками в возрасте от девяти до одиннадцати лет (они вдруг начали вести себя в высшей степени странно: рычали по-собачьи, с криком отскакивали от совершенно пустого места…), оказалась спичкой в пороховом погребе. В колдовстве обвинили старую служанку-индианку, после чего «ведьмомания» стала распространяться подобно чуме.

Ведомые фанатиками Мэзером и Паррисом, тысячи людей приняли участие в жутком спектакле, имя которому впоследствии стало нарицательным: «охота на ведьм». Доводы разума и сострадания отступали перед разгулом подозрительности и религиозной истерии, ведьм и колдунов находили повсюду, в каждом доме. К тому же усомниться в их преступной связи с дьяволом значило навлечь подозрения и на самих себя.

В результате «судебного процесса» на холме (его и поныне именуют Ведьмин Холм) рядом с городом было казнено 19 человек, среди них — женщины и девочки-подростки, а один обвиняемый «принял мученическую смерть, задавленный тяжелыми гирями». Еще с полсотни подозреваемых были подвергнуты пыткам. Всего же в ожидании «суда» томилось более полутораста ни в чем не повинных жителей Салема…

Теперь становится понятно, почему в рассказах Рэя Брэдбери ведьмы и колдуны чаще всего добрые. А иногда и просто обездоленные, загнанные, нуждающиеся в поддержке и сочувствии жертвы преследований со стороны пуритан, ханжей и «чистюль» — законников. И почему слова «нечистая сила», «потустороннее» в произведениях писателя иногда относятся к существам более человечным, чем их посюсторонние гонители.