Элейн Гудж - Нет худа без добра

• Название: Нет худа без добра
• Автор: Элейн Гудж
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0424-Х

Три женщины искренне оплакивают смерть одного человека, но при этом относятся друг к другу весьма неприязненно. Вдова сенатора Траскотта Корделия считает себя единственной хранительницей памяти об усопшем муже и всячески препятствует своей дочери Грейс писать книгу о нем. Той, в свою очередь, не по душе финансовые махинации Корделии в фонде имени Траскотта. И обе терпеть не могут Нолу Эмери, внебрачную дочь сенатора. Но тут выясняется, что репутация покойного сенатора под угрозой – не исключено, что он был замешан в убийстве. И три женщины соединяют свои усилия в поисках истины. Им предстает пройти нелегкий путь, прежде чем из их сердец будет изгнана нелюбовь друг к другу…

---

Прижимаясь к нему всякий раз, когда машину подбрасывало на выбоинах, она вспомнила их первое свидание, почти шесть месяцев тому назад. Оно началось как деловая встреча. Он присоединился к ней и ее редактору, Джерри Шиллеру, чтобы за рюмочкой помочь им решить некоторые проблемы, связанные с ее планом, над которым она трудилась не покладая рук последние два года. Выпивка переросла в ужин, и в какой-то момент Джерри умчался, чтобы не опоздать на поезд. Джек стал настаивать на поездке домой на такси вместе с ней, чтобы убедиться, что она добралась домой в целости и сохранности. Грейс, которая, не задумываясь, спускалась в метро после двенадцати ночи, оборвала его.

– Я четыре квартала гналась за парнем, который пытался вытащить у меня кошелек, – сказала она ему, – и наподдала ему как следует зонтиком. Возможно, это мне следует проводить вас.

– А мне ничего не грозит? – поддразнил он.

– Гарантирую, что грозит.

Они оказались у него дома. Она действительно не собиралась ложиться с ним в постель в тот вечер. Но обнаружила, что и у него на уме ничего подобного нет – у него оказалось не убрано и он так нервничал, что забыл вставить фильтр в кофеварку. Молотый кофе и кипящая вода растеклись по столу, что очаровало ее и нелепым образом привлекло к нему. Она почувствовала себя соблазненной.

И в заключение – радость. Потому что с Джеком она приобрела то, что, как думала, безвозвратно потеряла, – счастье просыпаться утром рядом с любящим, привлекательным мужчиной.

– В котором часу Крис возвращается домой? – спросил он, отрывая ее от воспоминаний.

– Наверное, не очень поздно: Уин поведет его после ужина в кино. А что? У тебя что-то на уме?

Джек хитро усмехнулся и снова поцеловал ее. Вкус его поцелуя еще хранил теплый запах ржаной булки, кусок от которой он оторвал, пока они стояли в очереди в «Бальдуччи». От этого ей захотелось есть сильнее, чем от великолепных запахов, исходящих из сумок с покупками у ее ног.

7

– Хватит.

Джек старался говорить спокойно, хотя внутри у него все кипело.

Роджер Янг злобно уставился на Джека и подался вперед, сидя на краешке кресла. Глаза писателя, которые на рекламных фотографиях казались такими одухотворенными, были на самом деле буроватого цвета, выглядели запавшими и бегающими. Джек внезапно понял, почему фотографы всегда снимали Роджера из положения сверху, оставляя нижнюю часть лица в тени: у него отсутствовал подбородок.

– Цифры, – сказал Терренс Рейт, агент Янга, беспокойный человечек в галстуке-бабочке и с претенциозной бородкой-эспаньолкой, воинственно выдвигая свое кресло вперед на несколько десятков сантиметров. – Мы говорим о цифрах. Оптовые торговцы сходят с ума от спроса на эту книгу, телевизионные компании выстроились в очередь от побережья до побережья, чтобы заполучить ее для экранизации, а вы собираетесь с этим покончить?! – Его худое лицо покраснело. – Я не верю в это. Черт возьми, но я не верю!

Джек тоже не чувствовал себя вполне уверенно. Впервые он так разговаривал с крупнейшим автором издательства, который с точностью часового механизма каждый год, словно пирожок, выпекал по захватывающему детективному триллеру, который полагал естественным, что его книги выходили одновременно как в переплете, так и в мягкой обложке, и числились в списке бестселлеров. Экземпляров его последней книги "Операция «Кримсон» было продано больше, чем всех остальных книг издательства, вышедших осенью. Семьсот тысяч только в переплете, и в два раза больше разойдется в бумажной обложке!

Джек подумал, что когда Курт Рейнгольд узнает об этой встрече, то непременно сделает из его яичек покрытые бронзой декоративные подставки для книг. Теперь у него не было прежней свободы действий, и Гауптман, их новый немецкий партнер, сможет надавить на него в любой момент. И почти не осталось средств, с помощью которых можно было бы этому помешать. Доходы «Кэдогэна» с прошлого года упали на десять процентов, а теперь они рискуют потерять и дойную корову, которая приносит прибыль. Конечно, Янг связан с ними контрактом еще на одну книгу, но после этого столкновения его собственное «я», скорее всего, потребует для очередного проекта поискать другое издательство.

А Бен? Ведь Янг – его автор, льготный билет к тому, чтобы получить очередную должность. Он ужасно расстроится. Нет, он взбесится!

Джек почувствовал, как сердце его заколотилось, а во рту появился привкус обгоревшей гренки. Его взгляд упал на одну из четырех его любимых репродукций Фузелли, висевших над диваном, – сцену из «Макбета» в стиле классицизма.

"Если слова твои ложны, то ты будешь повешен живым на ближайшем дереве…"

Это мою шкуру вывесят на просушку, подумал он, но кто-то должен был положить этому конец.

Если все дело в цифрах, если дело всей его жизни, все чудесные книги, которым он помог увидеть свет, если все сводится только к деньгам, то он может немедленно признать свое поражение.

Но Джек все еще надеялся, – нет, молил Бога, – чтобы ему удалось вконец не испортить отношения с этим подонком. Лишившись Роджера, «Кэдогэн» утратит свою коммерческую устойчивость, да и его собственное будущее может оказаться похожим на картинку с суперобложки выходящей в их издательстве книги Роджера: баллистическая ракета взмывает из шахты, чтобы разнести весь мир.

Джек, почувствовав, что взмок, сделал сознательную попытку ослабить напрягшиеся мускулы челюсти и шеи. Оставайся надо всем этим – приказал он себе. Они взяли тебя за горло, но им совсем не обязательно об этом знать.

Он с облегчением отметил, что, прикрываясь маской негодования, Роджер ни в малейшей степени не нервничал. Он прикурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил струю дыма в направлении Джека, в то время как его взгляд скользнул в сторону, на таблицу продаж "Операции «Кримсон», стоявшую между двумя книжными полками.

– Послушайте, Гоулд… Кто вы такой, чтобы так со мной разговаривать? – Роджер наклонился вперед, и его плечи поднялись выше ушей, что заставило Джека вспомнить о пародии какого-то комика на Ричарда Никсона. – Вы сами хотели этой дурацкой поездки и вы, черт бы вас побрал, ее получите! – Его университетский акцент куда-то исчез.

– Никому из присутствующих нет необходимости напоминать, каково значение поездки для предстоящих продаж. – Джек заговорил спокойно, скрестив руки на груди, касаясь большими пальцами своего узорчатого галстука «либерти» – небольшой причуды, которой он обязан Грейс. – Что касается нашей последней поездки, то я сам разбирался с жалобами, которые содержались в сообщениях женщин, вас сопровождавших, в том числе и о том, как вы их соблазняли. Я даже закрывал глаза на то, что вы включали стоимость услуг проституток в свои счета за гостиницу. Я чуть всю эмаль с зубов не стер, но сказал себе: а ведь этот парень по сути дела никого не обидел, а?

– Оставьте вашу проповедь! Если бы не Роджер, вы бы здесь сейчас и не сидели, – глумливо заметил агент Янга – Рейт. Он всегда старался всех перехитрить, заполучить более выгодное предложение от кого-то еще даже в тех случаях, когда сделка уже была оговорена со всех сторон, на ходу придумывая мифических лиц, якобы предложивших более высокие ставки, пытаясь поднять цену на аукционе. Рейт бросился в атаку: – Вы уже отпечатали семьсот тысяч экземпляров "Операции «Кримсон» и почти два миллиона в бумажной обложке.

У вас есть другой автор, тиражи которого хотя бы близко подходят к этим цифрам? Вы можете посмотреть мне прямо в глаза и сказать, что вы не обязаны Роджеру своей говенной должностью в этом заведении?!

– Он для нас весьма важен, – ответил Джек.

– Тогда какого черта мы вообще здесь делаем?

– Обсуждаем, как нам объяснить тот факт, что Роджер завершает турне раньше запланированного.

Джек выдержал негодующий взгляд Рейта. Он чувствовал, как рубашка от пота приклеивается к его лопаткам. Двадцать лет каторжного труда, чтобы стать кем-то, создать компанию, издавать книги, которые очень нравятся людям, и только для того, чтобы выкинуть все это на свалку? Ради чего? Чтобы стать более святым, чем Папа римский? Ради принципа.

А что, если мы пойдем на попятный? Насколько легче и проще поверить, что никто никому ничего плохого не сделал. Я бизнесмен, а не арбитр в проблемах морали. И хозяин положения – Роджер Янг, а не Джек Гоулд или Курт Рейнольд.

Вдруг Джеку вспомнились слова, которые он где-то читал: "Ты должен мыслить как герой, чтобы жить как добропорядочный человек". Но понимал ли тот, кто это придумал, что самое трудное слово в английском языке, как и в любом другом, – слово "нет"?

Джек перевел взгляд на Рейта, который заерзал в кресле так, словно кто-то удерживал его в нем против его воли.

– Вам бы следовало целовать землю, по которой ходит Роджер, за то, что он соглашается участвовать в вашей долбанной поездке! – сердито проворчал Рейт.