Макс Фрай - Жили-были. Русские инородные сказки – 7

• Название: Жили-были. Русские инородные сказки – 7
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00925-5

Это уже седьмой по счету сборник «Русских инородных сказок», которые на протяжении многих лет составляет Макс Фрай. Многие авторы, когда-то дебютировавшие в «Русских инородных сказках», уже хорошо известны читателям. Но каждый год появляются новые имена – а значит, читателей ждут новые открытия и, самое главное, новые увлекательные истории.

---

На окраине Деревни Иван вдруг запнулся, обернулся к Шурику и приказал:

– Туда гляди и пошли.

Шурик посмотрел в направлении Ивановой руки, но ничего примечательного не заметил. Поле, ромашка аптечная и полдесятка симпатичных коров черно-белой масти, как с пакета молока.

– Хорошие, – вежливо сказал Шурик.

– А? – переспросил Иван.

– Коровы хорошие.

– А. Да, хорошие… Да не поворачивайся ты! – Иван довольно грубо схватил Шурика за трицепс.

Шурик замер.

– Не поворачивайся, – повторил Иван уже спокойнее. – Ты на поле смотри, а влево голову не верти, сечешь?

– Секу, – соврал Шурик.

– Слева, – пояснил Иван, – дом кузнеца. Смотреть туда без надобности.

– А почему?

Иван немного помялся, бесцеремонно схватил Шурика на этот раз за подбородок, приблизил лицо и прошептал:

– У кузнеца дочь – горгона. На кого посмотрит – все. Конец. Он ее обычно на сеновале прячет, но это когда гости. А так она по дому вольно расхаживает, может еще и на двор выйти. Так что не глазей в ту сторону от греха.

Шурик осторожно захихикал.

– Зря смеешься. Вот по весне мельников сын к кузнецу заходил. Посидели они, выпили вроде. Дождь еще шел. Ну вот, значит, сидели они, сидели, а там мельников Володька и домой засобирался. За забор вышел – дождь в грозу перешел. А Володька у кузнеца зонт забыл. Ну и решил вернуться. У нас тут зонт – редкая вещица, ценная. ЦУМов мы не держим. Вернулся в дом, значит, а горгона как раз спустилась. Посмотрела она на него – и все. Нет больше Володьки.

– Помер? – осторожно спросил Шурик.

– Да если б помер, – махнул рукой Иван. – Пропал Володька. Вот на месте и пропал. Был человек – и нет его.

– А милицию вы тоже не держите? – уточнил Шурик.

– К чему она нам? – удивился Иван. – У нас тут все свое. И милиция, и суд. А ты как думаешь?

Шурик поежился, несмотря на плюс тридцать.

– Я, – осторожно начал он, – думаю, что все горгоны остались на страницах переизданий мифов Древней Греции. А кузнец вашего Володю, думаю, по пьянке стукнул неудачно и закопал в огороде.

– Вы, – вздохнул Иван, – городские, в жизни смыслите мало. Вам окно в настоящее телевизор загораживает. Убил-закопал… Ты в жизни много раз видел, как человек человека убил да закопал? То-то же. А всё туда же. Криминальная хроника.

– Я, – Шурик поправил очки, – в жизни и горгон ни разу не видел.

– Вот и не увидишь, дай господь. Если, конечно, глазеть на кузнецовый дом не станешь…

Иван резко остановился и охнул. Навстречу по пыльной деревенской дороге медленно катилась телега, запряженная усталой, видимо, очень пожилой лошадью.

– Вспомнишь черта, – прошептал Иван.

– Кто там? – спросил Шурик. – Ваш кузнец?

Иван осторожно кивнул, не отрывая взгляда от приближающейся телеги.

– А зачем вы туда смотрите? – весело поинтересовался Шурик. – Вдруг горгона там? Посмотрите и пропадете. А?

Иван с сожалением перевел глаза на Шурика:

– Вот ведь ты дурак… Да он же в райцентр едет.

– И что?

– И то. Как он ее с собой возьмет? Полгорода погубит.

Поравнявшись с ними, телега притормозила. Крепкий смуглый пожилой мужчина внимательно осмотрел Шурика, пожевал губами и улыбнулся:

– День добрый.

Иван мрачно качнул головой и молча пошел вперед.

Мужчина весело подмигнул Шурику, стукнул лошадь ивовой веточкой по крупу, и телега двинулась дальше.

– Как-то невежливо вы… – заметил Шурик.

– Вот я и говорю, ученый, что ты дурак, – покачал головой Иван, три раза перекрестился и сплюнул.

* * *

Шурику не спалось. Комната, выделенная ему Иваном, была уютной, кровать мягкой, воздух избы был не затхлым, как это часто случается, а приятно пах сушеными травами, но Шурику все равно не спалось.

«Интересное место, – думал он, – странное, но интересное. Самое место для исследователя. Надо, что ли, сходить и посмотреть, что там за дочь у кузнеца такая».

– Даже не вздумай, – внятно заявил Шурику внутренний голос.

– Заткнись, – привычно оборвал его Шурик и подумал, что машина забарахлила все-таки очень удачно, слава отечественному автопрому.

Ивану тоже не спалось: из соседней комнаты, которую Шурик окрестил «гостиной», доносились осторожные шаги и приглушенные голоса… Да у хозяина гости! Шурик рывком сел на кровати и прислушался. Нет, не разобрать. А вот если подобраться поближе к двери…

Шурику было немного неловко, но он оправдал себя тем, что все-таки приехал по делу, а разговор может оказаться интересным. Так оно и было.

Гости Ивана – этнограф насчитал двоих – обсуждали странное.

– Он уезжает раз в несколько лет. Если не сегодня, то когда?

– Она на сеновале спит. Дай огню только заняться – не выйдет уже.

– Володьке-то уже все равно не поможешь.

– Не скажи. Если горгона умрет, он может вернуться.

– А вдруг нет?

– А если нет, то хотя бы другие не пропадут.

Шурик слушал, хлопал глазами и не верил своим ушам. Они собираются поджечь дом. Они хотят убить горгону. Вот тебе и криминальная хроника.

* * *

Сказать, что Шурику было страшно, – это ничего не сказать. Нет, ну он, конечно, представлял себя Джоном Макклейном, когда смотрел «Die Hard», «Крепкий орешек» в нашем дурацком переводе. И он, конечно, сто раз мысленно жертвовал собой ради всего человечества. Это когда «Армагеддон» смотрел. Ну так то одно. А красться за убийцами по незнакомой Деревне в практически абсолютной темноте (искусственного освещения здесь, разумеется, не было) это совсем другое.

Преступники молча зашли за калитку дома кузнеца и направились на задний двор, Шурик, сжав зубы, чтобы стучали потише, бросился к входной двери. Крыльцо предательски взвизгнуло, Шурик подумал, что всегда мечтал умереть от инфаркта и мгновенно, но ничего не произошло. Видимо, не услышали. Вот и славно. Вот и славно все пока.

Где в порядочных домах сеновалы, живший в девятиэтажке «чешский проект» Шурик не знал, но ему повезло – искомое нашлось довольно быстро над скрипучей деревянной лестницей в сенях. Прямо среди охапок сена стояла железная кровать с пружинной сеткой, на которой что-то лежало. Шурик поспешно отвел глаза: мифы мифами, но осторожность – она никогда не бывает лишней.

– Уходим, – услышал Шурик голос Ивана, и тут же крошечное окошко под крышей блеснуло красным отсветом рождающегося большого огня.

* * *

Очнулся Шурик уже в лесу. Он обнаружил, что сидит на земле, около своей машины, а рядом с ним лежит плотно завернутая в одеяло горгона. Вытащил, значит. Персей спасает Медузу-Горгону, мрамор, XXI век. Что делать дальше – не очень понятно.

Теоретически, надо везти ее в институт. На кафедру надо ее везти. Еще бы только понять – на какую именно кафедру. Еще надо бы понять, как проехать КПП на въезде в город со спеленатым телом на заднем сиденье. И как ответить на вопросы, которые бдительные сотрудники обязательно зададут. «У меня там горгона, не разворачивайте, а то ой». Или сразу ее бдительным сотрудникам сдать? «Как будешь шашлык из этого невеста делать – меня позови», – некстати вспомнилось Шурику. Нет, нельзя сотрудникам. Вдруг в одеяле и вправду что-то ценное, а слава тогда достанется кому? Путь не близкий, а если она в дороге развернется и нападет? Или просто в зеркало заднего вида глянет? Кстати, Персей как раз зеркалом ее и замочил, если я правильно помню. Но как же хочется посмотреть…

«У нее вместо волос – змеи», – напомнил внутренний голос.

«Ты бы хоть родителям позвонил и сказал, что очень их любишь».

«Не тронь горгону, ты этнограф, а не зоолог».

«А вот английский врач Уайт привил себе чуму и умер».

Но руки Шурика не имели рецепторов, улавливающих внутренний голос, и продолжали разворачивать одеяло.

Горгона перевернулась с живота на спину, села, растерянно огляделась, убрала со лба прядь темно-русых вполне себе волос, улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках, и сказала:

– Привет.

А Шурик заглянул в ее огромные синие глаза и понял, что пропал.

Александра Тайц

Крот

Непременно нужно вырвать эти волоски единым разом и тотчас же сжечь, а не то они смогут причинить еще немало всяческого вреда.

Э. Т. А. Гофман

И мир без Вас, мой друг, теряет смысл и форму, пожалуйста, гоните прочь того, кто черной тенью высится за Вашими хрупкими плечами, кто застит золотые Ваши глаза, ангел мой. Я Вам хотела бы в подарок весь мир отдать. И журавлей, и небо над Парижем, и тяжкий запах джунглей, и свежей сдобы аромат, и все закаты и восходы, но у меня есть только я, возьмите, может, пригодится.

Мишель критически осматривает написанное, поправляет перо в ручке. Плохо. Слишком торжественно, слишком много от молитвы, слишком похоже на плохие стихи. А так?

Друг мой, в волосах Ваших запуталась луна, а крылья цвета воронова крыла опущены долу…