Виктория Холт - Роковой шаг

• Название: Роковой шаг
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: МиМ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86459-156-4

В романе раскрываются исторические события первой половины XVIII века в Англии. Король Яков II в изгнании. Страну захлестывают гражданские беспорядки.

Главная героиня вернулась из Франции, но на родине происходят бурные события, которые вторглись в судьбу Клариссы, случайно ставшей свидетельницей государственных интриг. Клариссу похищают, ей грозит смерть…

---

Это был очень красивый дом, и при этом отнюдь не старый. Потом я узнала, что он был построен по проекту Кристофера Рена вскоре после большого лондонского пожара, когда знаменитый архитектор вновь отстраивал большую часть города. Дом был небольшой, по меркам Эверсли, но он обладал элегантностью, которой недостает большим домам. Великолепные панели, резная лестница изысканного рисунка и все остальное вовсе не отличалось пышностью, как можно было ожидать, зная Ланса; наоборот, все было в наилучшем вкусе и производило впечатление даже на таких как я.

Хозяйство велось безупречно, если судить по той скорости, с какой были приготовлены наши комнаты и подана еда.

Мы сидели в комнате с окнами от пола до потолка, обеспечивающими максимум света. На столе стоял серебряный канделябр, и при этом мягком освещении все окружающее казалось чрезвычайно приятным.

— Ваш дом очень красив, — сказала я Лансу.

— Благодарю вас, Кларисса. Я сам его очень люблю и много времени провожу здесь… больше, чем за городом. Как вы могли догадаться, я — городской человек.

— Ну, естественно, ведь игорные дома находятся здесь, — ответила я.

— О, в сельской местности с этим тоже неплохо. Там есть много способов, чтобы потерять деньги, уверяю вас.

— Накопление их, вероятно, не приносят такого удовольствия.

— Разумеется.

— А мне это было бы приятно. Я бы радовалась, глядя, как их становится все больше, — сказала я.

— Дорогая безгрешная Кларисса, пример для всех нас… и в особенности для глупых игроков! Попробуйте супа. Это гордость моего повара. Мне кажется, у него на кухне всегда кипит котел с этим супом.

— Вам здесь очень хорошо прислуживают.

— Я слежу за этим. Мне нравится, чтобы мне хорошо служили… после игры, конечно.

— Я уже многое о вас знаю.

— О, это звучит угрожающе. Но я тоже понемногу вас узнаю.

— Я часто думаю, что человек совершает ошибку, пытаясь узнать слишком много о других людях.

— Это очень глубокомысленное высказывание! — заметил Ланс.

Так мы подшучивали друг над другом.

Я провела ночь в восхитительной комнате. В камине горел огонь, и, едва коснувшись мягкой постели, я провалилась в глубокий сон.

Меня разбудила служанка, которая принесла горячей воды. Было еще темно, но она сказала, что сэр Ланс просил меня быть готовой к отъезду, как только станет светлее.

Странно, но я почувствовала сожаление, что мое приключение почти закончилось. Я все еще находилась под впечатлением всего происшедшего и только-только начинала понимать, как меня радуют дни, проведенные с Лансом.

Мы оставили уютный дом на Альбемарл-стрит и двинулись на юго-восток. По пути были две остановки, причем последняя — в историческом городке Кентербери. До Эверсли оставался день пути.

Везде, где бы мы ни проезжали, любой завязываемый нами с кем-либо разговор, обязательно сводился к теме восстания шевалье Святого Георга, или Претендента, как его чаще называли.

В воздухе носился страх перед новой войной. Мне было очень тревожно, когда я думала, что если дело действительно кончится войной, то Дикон будет по одну сторону, а моя семья — по другую.

Ланс выглядел немного подавленным, когда мы выехали из Кентербери.

Я спросила его: не думает ли он о том мученике, который был умерщвлен в соборе? Или это судьба святого Томаса занимает его ум и насылает меланхолию?

— Нет! — воскликнул он. — Должен признаться, я о нем почти не думал. Вы, разумеется, знаете, что есть только одна причина моей грусти — скорая разлука с вами.

Я так счастлива была услышать это от него, что засмеялась от удовольствия; но потом я вспомнила Дикона, и мне стало стыдно.

— Вы привыкли говорить то, что люди хотят от вас услышать, — сказала я.

— Неплохая привычка, согласитесь.

— Если вы действительно так считаете…

— Уверяю вас, я говорю сущую правду, когда утверждаю, что редко радовался чему-нибудь в своей жизни больше, чем нашей маленькой прогулке. Благодарю вас, дорогая Кларисса, что удостоился такого счастья.

— Чепуха! Вы же знаете, что это я должна вас благодарить, — ответила я. Боюсь, я была скучной компанией.

— Конечно, нет. Несмотря на все, что случилось, я надеялся, что вы получили удовольствие от нашей поездки.

— Я была счастлива, насколько это возможно, принимая во внимание все происходящее и то, как я беспокоюсь.

Дальше мы ехали молча. Думаю, мы оба были немного взволнованы.

В тот же день мы приехали в Эндерби.

Дамарис удивилась, когда поняла, кто приехал. Она затискала меня, а потом я попала в руки Джереми.

— О, Кларисса… мы так волновались… так тревожились… вся эта ситуация!

Демон прыгал вокруг, и меня радовало, что Ланс ему сразу понравился.

Я должна была увидеть Сабрину, которая подросла, пока я отсутствовала; в Эверсли-корт и в Довер-хаус были посланы письма, и мы ожидали приезда всех родственников в Эндерби. Это было целое событие.

Ланс остался на ночь; все члены семьи благодарили его за то, что он благополучно доставил меня домой. Они были потрясены моей историей, которую я подробно им рассказала, умолчав, конечно, о нашей с Диконом любви.

— Бога надо благодарить за этого Дикона, — сказала Дамарис. — О, дорогая моя, какой опасности ты подвергалась!

— Проклятые якобиты, — ворчал прадедушка Карлтон. — Я бы всех их перевешал. А этого Претендента… веревка — это для него слишком хорошо.

Итак, я опять очутилась в своей семье, и казалось даже странным, что я вновь сплю в своей кровати.

Наступило Рождество. Дамарис постоянно повторяла, как она рада, что я успела приехать к празднику. Кроме того, не то сейчас время, чтобы путешествовать по стране. Могла бы начаться гражданская война, которая обернулась бы настоящим бедствием, и все из-за того, что какие-то люди хотят посадить этого Претендента на трон.

Дамарис не сомневалась, что преданная королю армия, которой командовал дядя Карл, скоро положит конец всей этой чепухе — но сначала все-таки будут неприятности.

Жанна была счастлива, что я вернулась. Она плакала и приговаривала надо мной:

— О, Кларисса, с тобой все время что-нибудь случается; такая уж у тебя судьба! Тебя тайком увозят из Англии и привозят во Францию; ты живешь в великолепном доме, потом в подвале. Оттуда тебя увозят домой… О, как я счастлива, что ты опять с нами! «Рождество! — говорила я. — Что за Рождество без маленькой Клариссы!» У меня есть малютка Сабрина… да, у меня есть маленькая. Но к тебе у меня какое-то особое чувство… Понимаешь, — она показала на сердце, — что-то здесь есть,

— Жанна, я всегда буду любить тебя! — торжественно пообещала я.

И мы обе заплакали.

Я не могла всем сердцем отдаться праздничному веселью, потому что постоянно думала о том, где Дикон и услышу ли я что-нибудь о нем. Кое-какие новости доходили до нас о Претенденте. Он покинул Барле-Дюк, где жил в последнее время, ибо его уже не принимали при французском дворе, и, переодевшись слугой, поехал в Сен-Мало, где пытался сесть на корабль, отплывающий в Шотландию. Это ему не удалось, и в середине декабря он направился в Дюнкерк. С помощью сопровождавших его членов свиты ему удалось найти корабль, который согласился доставить его в Шотландию, и за три дня до Рождества он высадился в Питерхезе.

Эти новости наполнили меня тревогой: я не сомневалась, что произойдет жестокая схватка, а значит, Дикон будет в самой гуще ее.

Дни проходили, не принося новостей. Семья была поражена, узнав, что у меня есть единокровная сестра. Эту тему они не хотели обсуждать открыто; они сожалели о том, что мои родители не были женаты, и считали позором то, что у Хессенфилда была еще одна незаконная дочь.

Я очень много думала о тех днях в Париже, когда Эмма, наверно, жила недалеко от меня, и самым лучшим способом вспомнить их были разговоры с Жанной. Естественно, о нашей жизни там она помнила значительно больше, чем я. Я задавала ей множество вопросов и почувствовала, будто снова вернулась туда.

Я заставила ее рассказать о нашей жизни в отеле.

— Ты слышала когда-нибудь об Эмме и ее матери?

— Никогда, — твердо ответила она. — Никогда… никогда. Милорд всегда был с твоей матерью, когда находился в Париже. То и дело он уезжал куда-то, и все это в страшной тайне. Он ездил из Парижа ко двору в Сен-Жермен и обратно в Париж. Но я никогда не слышала о других женщинах.

— Ты уверена, Жанна? Жанна энергично закивала. Вспоминая, она закрыла глаза и подняла голову к потолку.

— Я все очень хорошо помню, — сказала она. — Я помню Ивонн, Софи, Армана… это кучер. Была еще Жермен… уж больно она нос задирала, важничала. Жермен считала, что ей там не место, что она должна быть госпожой в карете, а не служанкой в таком доме. Потом был Кло, он чистил ботинки и каминные решетки, когда ему приказывали. Славный мальчик, всегда улыбался. Потом там была Клодин, такая же, как Жермен, только менее кичливая. О, я их всех хорошо помню. Однажды, когда милорд и леди Хессенфилд уехали в Сен-Жермен, Жермен оделась в платье миледи. Мы очень смеялись. Она так хорошо представляла. Одно только плохо: ей не хотелось его снимать… не хотелось снова идти работать.