Виктория Холт - Изменница

• Название: Изменница
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: МиМ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86459-157-2

Действие романа разворачивается на фоне исторических событий, происходящих в Англии во времена царствования Георга II. Сепфора, главная героиня романа, приезжает в имение к больному дяде и пытается разобраться в странных событиях, происходящих здесь. Но неожиданно вспыхнувшая страсть к французскому дворянину Жерару д'Обинье заставляет ее забыть не только о супружеской верности, но и изменяет всю жизнь Сепфоры…

---

Я представила, как изумился Чарльз, увидев Хэтти вместо меня. Она лишила меня возможности побывать У него, и я ужасно на нее разозлилась. Но разве можно было ставить это ей в вину?

Однажды ей случилось присутствовать, когда я давала Жан-Луи выпить настойки опия, и она, должно быть, уловила мои тоску и отчаяние.

После того как он забылся сном, мы перешли в гардеробную и сидели там, разговаривая полушепотом.

— Иногда жизнь кажется мне такой мрачной, — сказала она. — Кто мог знать, что такое случится? Я помню, каким раньше был Жан-Луи. Тогда все было по-другому.

— Ну, а сейчас? — спросила я ее. Хэтти помедлила с ответом:

— Мне не дают покоя воспоминания.

— Но ведь все кануло в прошлое.

— Нет, это не так. Все, что случается, навсегда остается в памяти.

— Но, Хэтти, для тебя все обернулось счастливо: у тебя есть Джеймс, дети…

— Да, конечно… Однако воспоминания преследуют меня. Я думаю иногда… может, я сама хотела, чтобы так случилось…

— О чем ты? — спросила я. Хэтти посмотрела перед собой рассеянным взглядом, и я поняла, что она вспоминает Клаверинг и ту вечеринку…

— Я ушла с ним в сад… Я часто думаю о нем…

— Ты говоришь о Диконе? — спросила я. — Он — носитель зла. Где бы он ни появился, там случается какое-нибудь несчастье… Впрочем, он спас мне жизнь, и я не забываю об этом.

— Вот, вот… Ничто не бывает сплошь белым или сплошь черным. Ничто не бывает только злом или только добром. Я иногда думаю, а не заворожил ли он чем-то меня? Чем он меня привлек? Я возненавидела его. Да, возненавидела. Я чуть не умерла от стыда. И однако…

Я оборвала ее:

— Ты должна выкинуть его из головы.

— Да, иногда мне удается надолго забыть о нем. Но я часто задаюсь вопросом: не добавляем ли мы домысла к тому, что с нами случается, не приписываем ли событиям то, чего не было?

— Хэтти, ты слишком углубляешься в себя, — сказала я. — Жить надо проще.

«Жить надо проще… Какая же я притворщица!» — подумала я.

Интересно, что сказала бы Хэтти, если бы узнала, что у меня роман с доктором? А что если она узнает? Что если нам не удалось этого скрыть? Чарльз временами так выразительно смотрит на меня, даже в присутствии других. Что если и другие догадываются? Быть может, она взялась поехать к доктору за опием именно потому, что хотела помешать моему визиту к нему?

Когда человек чувствует за собой какой-нибудь грех, он становится подозрительным. Я подумала о том, что и наша встреча с Эвелиной в лесу, и поездка Хэтти к доктору — события, отнюдь не случайные.

Шли недели, похожие одна на другую. Ничто не менялось. Вот только боли, которые приходилось терпеть Жан-Луи, стали случаться все чаще. Любовь захватила нас с Чарльзом целиком. С каждой неделей мы все больше испытывали потребность друг в друге. Мы не могли подолгу находиться в разлуке и пользовались любой возможностью встретиться. Наша любовь была отчаянной до безумия.

* * *

Наступила осень.

К нам приходили письма из Клаверинга. Матушка и Сабрина хотели увидеться со мной, но, зная о том, как болен Жан-Луи, не могли позволить себе приехать к нам. Они приглашали Лотти в гости, вместе с ее милой гувернанткой. Ни к чему ребенку проводить Рождество в доме, где лежит больной.

Лотти и мисс Картер уехали в Клаверинг. В Эверсли Рождество прошло тихо. У нас собрались на праздник Хэтти, Джеймс, Изабелла, Дерек и Чарльз.

Жан-Луи чувствовал себя не настолько хорошо, чтобы его можно было проводить в холл, но мы провели много времени в его комнате, и я радовалась тому, что в тот день боли не беспокоили его.

Эвелина прислала праздничное поздравление. Она была на сносях и не могла явиться к нам, но Том Брент пришел вместе с маленьким Ричардом. Сын Эвелины оказался умным мальчиком и позабавил нас своей болтовней, но мне казалось, что он очень похож на Дикона, и эта мысль угнетала меня. Так мы встретили Новый год.

Установилась холодная погода, и появились трудности с обогревом комнат. Старинные дома славятся сквозняками, а Эверсли не исключение. Как бы ни были прекрасны высокие сводчатые потолки, у них существует недостаток: комнаты постоянно нужно отапливать камином, но и при длительной протопке часть тепла уходила вверх и не приносила особой пользы.

Холод был вреден Жан-Луи. Однажды февральским вечером я сидела с ним в его комнате. Он плохо спал накануне, и я слегка увеличила дозу опия, потому что прежняя показалась мне недостаточной.

Когда он разговаривал со мной, голос его был очень слабым.

— Кажется, я начинаю засыпать, — тихо сказал Жан-Луи. — Благотворный сон! Первейшее лекарство для души — как говорил Шекспир.

— Отдыхай, — сказала я. — Не утомляй себя разговорами.

— Я ощущаю полный покой, — сказал он. — Ты сидишь рядом, и я вижу на твоем лице отсветы огня в камине. Я не чувствую боли. Как бы мне хотелось, чтобы это длилось вечно…

Я ничего не ответила, и он закрыл глаза. Потом неожиданно сказал:

— Ты держишь ключ в том секретном ящичке, не так ли?

Я растерялась и сидела молча. Он тихо засмеялся:

— Это так, я знаю. Тебе нравится тот столик именно из-за ящичка.

— Кто тебе сказал, что я держу там ключ?

— Милая Сепфора, я не ребенок, чтобы не догадаться. Это самое надежное место.

— Доктор велел мне спрятать ключ в такое место, о котором знала бы только я и никто другой.

— Доктора относятся к своим пациентам, как к детям. Ключ лежит в ящичке. Сколько раз у меня было искушение выпить такую дозу зелья, чтобы забыться вечным сном.

— Прошу тебя, не говори так, Жан-Луи.

— Но ведь так было бы лучше для всех…

— О нет, нет!

— Хорошо, Сепфора, я больше не заикнусь об этом. Но я сделал бы тебя счастливой, и ты не сидела бы постоянно возле инвалида.

— Я счастлива. Ты — мой муж, Жан-Луи. Мы принадлежим друг другу. Я хочу быть с тобой, ты понимаешь это?

— Да, родная. Ты так добра ко мне.

— Не волнуйся, тебе нужно отдохнуть. Он закрыл глаза, и улыбка не сходила с его губ. Я помолилась в душе, чтобы он спокойно проспал эту ночь.

Я не могла уснуть. Я прислушивалась, лежа на узкой кровати в гардеробной. Ни звука. Должно быть, Жан-Луи крепко спал.

Я думала о том, что он сказал, о его нежности и доверии ко мне; и я проклинала себя за измену. Таких, как я, в прежнее время клеймили на лбу буквой «А».[1]

Жан-Луи любил меня всем сердцем, но я была не достойна его любви. Да, я ухаживала за ним, потому что никто не смог бы делать это лучше меня, но, как только предоставлялась такая возможность, я сразу же устремлялась в постель к другому мужчине.

Жизнь — сложная вещь. И люди — существа сложные В жизни нет ни черного, ни белого. Я была добра и терпелива к мужу, старалась приободрить и успокоить его Но все это я делала лишь для того, чтобы меня меньше мучила совесть.

Я лежала в темноте и думала обо всем этом, как вдруг услышала в соседней комнате знакомые шорохи Жан-Луи пытался встать с постели. Неужели у него снова начались боли? Нет, это исключено.

На время стало тихо, а затем я услышала постукивание палки Жан-Луи двигался по направлению к гардеробной.

Я продолжала лежать не двигаясь Мой внутренний голос нашептывал: «Не трогай его, так будет лучше для него, для тебя… для Чарльза… для всех».

Жан-Луи вошел в гардеробную. Я знала, зачем он пришел сюда Я затаила дыхание Он осторожно пробирался по комнате, видимый благодаря свету луны, проникавшему через небольшое окошко комнаты.

Он добрался до стола, нащупал ящичек, вынул из него ключ и открыл дверцу буфета.

Я знала, что он взял.

Я должна была встать, отобрать у него ключ и сказать ему, чтобы он больше так не делал.

Я представила его искаженное от боли лицо и подумала о том, что в будущем его ждут только муки, которые станут еще невыносимей. Не было ли то, что он задумал, самым разумным решением?

Я услышала, как он вернулся к себе в комнату, Сердце хотело выскочить из моей груди, но я продолжала лежать и прислушиваться.

Ни звука. Только слабый свет струился сквозь окно и падал на открытую дверцу буфета, свидетельствующую о том, что все это произошло на самом деле.

Послышался громкий хрип.

Я встала и направилась в комнату Жан-Луи.

Все звуки смолкли.

Трясущимися руками я зажгла две свечи и поднесла одну к постели мужа.

Казалось, он улыбается мне. Гримаса боли исчезла с его лица, и он выглядел таким же молодым, каким был в день нашей свадьбы.

Бедный Жан-Луи… ради меня ты пожертвовал собой.

ШАНТАЖ

Не знаю, как долго я стояла у постели мужа. Я совершенно оцепенела. Мною овладела щемящая печаль. Жан-Луи был так добр ко мне. И чем же я отплатила ему?

Я опустилась на колени и зарылась лицом в простыню. В моем мозгу одна другую сменяли картины из прошлого. Я увидела его мальчишкой, который согласился играть со мной; я увидела его юношей. Мы любили друг друга, поженились, и, казалось, все было хорошо. Но, встретив Жерара, я поняла, что еще не знала страстной и чувственной любви, которой невозможно противиться.