Виктория Абзалова - Да не убоюсь я зла

• Название: Да не убоюсь я зла
• Автор: Виктория Абзалова
• Жанр: Фэнтези

Что может выйти из союза беглой ведьмы и охотящегося за инквизиторами оборотня? Особенно, когда сладкая компания разбавляется неожиданным элементом…

---

Ян досадливо хмурил брови: с одной стороны ожидание дает прекрасную возможность им с Мартой, которую он уж точно не упустит, а с другой стороны ему как можно быстрее хотелось избавиться от мальчишки и — исполнить наконец, когда-то данное себе обещание. Чем дольше он будет прохлаждаться, тем дальше уйдет его враг.

Мысли его то и дело возвращались к инквизиторам, и настроение это портило необыкновенно.

А тут еще долгие препирательства с монахами по поводу Марты: они готовы были предоставить Яну возможность дождаться настоятеля, но ни никак не хотели позволить женщине переступить порог обители.

— Устав воспрещает, а отец-настоятель очень строг!

— Так ведь ей и надо увидеться с отцом Бенедиктом!

— Устав воспрещает, — упорно твердил брат Ансельм.

— И куда ей идти?! В чисто поле под ясны звезды?! — окончательно вышел из себя Лют, — Греха боитесь, так и нечего глазами шарить! То ваш грех, а не ее!

Покажите, келью какую-нибудь и она из нее носа не покажет, а я для верности и дверь запру, так что никакой дьявол не пройдет!

— Устав воспрещает… — завел было прежнюю песню брат Ансельм, и Ян тряхнул его уже не шутя.

— Слушай меня, монах! Марта останется здесь и со мной, и тебя никто не спрашивает! И Устав про вас, собак, написан, что бы здесь борделя не развели — так я затем присмотрю! И ужо расскажу отцу-настоятелю, как вы бабу на мороз выставить хотели!

Лют отпустил монаха. Улыбался он почти ласково, но спорить с ним почему-то не хотелось. Тот удалился, прошипев что-то про вечернюю службу и трапезу.

— Эй, — Ян не удержался и крикнул вдогонку, — Помнится, Христос блудниц миловал!

Так что, «кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень»!

Поле боя осталось за волколаком, но что бы не раздражать святых братьев Марта прошмыгнула в страноприимную комнату тише мыши. Лют проводил ее взглядом и недобро обернулся сжавшемуся на телеге мальчишке: то, что что-то опять идет не так, он заметил сразу.

— Чего сидишь? Особое приглашение пану требуется?

В голосе Люта была злоба: если б не это недоразумение, он бы здесь не прохлаждался! Опять придется Хессера выслеживать из шкуры выскакивая… Да и сколько можно с этой цацой возиться и терпеть его выходки — вот сейчас, что за придурь опять пришла в эту блажную голову?

Парнишка шмыгнул носом, обнял себя руками, но с места не сдвинулся, глядя на него почти безумными глазами.

— Ты тут до утра сидеть собираешься?

Он решительно протянул руку, и парень метнулся от него на другой край.

— Дело хозяйское, — Ян пожал плечами и вроде как отвернулся, но вместо того прянул к нему и дернул за шиворот на себя, стаскивая с телеги. Он тут же ослабил хватку, и мальчишка, не ожидавший рывка, кулем свалился прямо на площадку перед часовней.

И с диким верещанием, как подброшенный, взвился обратно, вцепляясь в борта разве что не зубами!

Ян потрясенно уставился на него, а в ответ — та же смесь отчаяния, страха, ненависти и — что-то новое: мольба.

Ах, ты волчья твоя дурная башка! От колоколов с ведьмаченком припадки делаются, так что же с ним в монастыре станется!

— Освященная земля жжет! — тихо сказала Марта, возникая у него за плечом.

Ян развернулся к ней, загораживая спиной от тоскливого амиантового взгляда.

Молча, только глаза в глаза, — и Марта тянется к шнурку на шее. Ян накрывает ее ладонь своей и резко разворачивается:

— Лови!

Парень рефлекторно вскидывает руку — крик боли: крестик Марты падает в пыль, а мальчишка ежится, всхлипывая и прижимая к груди пострадавшую кисть.

Ясно!

— Теперь понятно, как тебя такого монахи взяли!

Ян затащил парнишку в келью и швырнул на койку, где тот немедленно забился в угол. Лют сел перед ним, впиваясь взглядом в жалко кривящееся лицо. Марта подпирала собой дверь.

— И это, — Ян оттянул ворот рубахи, обнажая сбоку под выступающей ключицей розоватое пятнышко оставшееся от ранки, — без всякой иглы обошлось.

Он перехватил изящное запястье, которое, казалось, мог переломить пальцами, и вывернул, открывая ладонь со свежим глубоким ожогом, как будто там приложился не простенький нательный крестик, а раскаленное палаческое клеймо. Лют недобро смотрел на отметину и думал: вот он, скажем, оборотень, и отец его был оборотень, а мать, хоть и слабенькая, но ведьма — однако ж крест носили, в церковь ходили, Богу молились, и землица не жгла никогда, а помогала даже…

— Может пора просветить нас, кто ты таков и откуда взялся?

Юноша отдернул руку и вдруг совершенно внятно и четко, только хрипло, с вызовом сказал:

— А то не догадался еще!

Ян и бровью не повел.

— Чего сипишь? Святой водицей, небось, напоили? Как полагается…

Мальчишка устало кивнул, и волколак уже ничему не удивлялся, хотя раньше все эти инквизиторские придумки вроде знаков из родинок и родимых пятен, святой воды перед допросом и удаления волос, ленты в рост Спасителя и прочей возни почитал такой же глупостью, вроде девичьих гаданий на святках. Ан нет, — на кого-то действует!

— Хочешь сказать, что в тебя демон вселился? — ровно поинтересовался Ян у юнца.

— Не-ет, волк! — с издевкой протянул тот, — Я и есть демон по-вашему!

— Ой ли! — с такой же злой насмешкой отозвался Лют, — То-то ты по дорогам побираешься! Хорош демон, которого едва не пустила по кругу пьяная бандитская ватага! Про монахов, которые тебя чуть не утопили, я и вовсе молчу.

Парень скрипнул зубами, отворачиваясь: удар попал в цель. Он снова взглянул на невозмутимого Яна, и стержень, который держал его все это время, вдруг сломался окончательно.

— А черт его знает, кто я! Хотя черт-то знает… он все знает! — выдохнул он обессилено откидываясь к стене, — Видишь ли, волк, я ведьмой от инкуба зачат. Во время черной мессы. Так что еще до рождения Сатане обещан…

Ян смотрел на него недоверчиво и испытующе, усмехнулся:

— Врешь ведь, ведьмачья твоя душа!

И видно попал на совсем больное.

— А ты уверен, волк, что она у меня вообще есть?! — тут же вскинулся ведьм.

В этот момент он во истину походил на демона: юный, ужасающе прекрасный, с искаженным гневом лицом и бешенными, дикими глазами, жуткого почти белого цвета, которые метали молнии.

— Душа у всех есть, — вдруг вмешалась Марта, — У всякой твари Божьей.

— Так ведь я тварь далеко не Божья!

Губы у юноши кривились в знакомой ядовитой ухмылке, а в глазах… Ба! Да не слезы ли это?!

— Да и не надо мне с чужого плеча милости!

— Все равно врешь!!! — Ян говорил уже скорее себе, чем ему, не будучи готовым поверить.

Ну не похож этот пацан на дьявольское отродье!

В место ответа мальчишка продемонстрировал обожженную ладонь. Пришла очередь Люта отворачиваться.

— Что, волк, страшно? — усмехнулся паренек совсем не по-детски.

Ян поднялся, проговорил с ленцой:

— А чего мне тебя бояться? Ты вон, сам себя боишься…

И снова выстрел пришелся в самое сердце.

— Да, — Ян обернулся на пороге, — Волк волком… Я — человек!

— «И сказал Господь: се человек!», — дьволенок еще пробовал огрызаться.

— Человек… — подтвердил Ян, — Тебе ль над тем смеяться?

Он вышел, потянув за собой Марту, а юноша остался сидеть один, слепо глядя перед собой больными, ни на что не похожими глазами.

Стоя под дверью и не глядя друг на друга, — спрашивать о главном и вовсе не хотелось! — оба молчали отвернувшись…

— Ян… — не выдержала Марта, — а ведь он правду говорит!

— Я знаю, — просто сказал оборотень, — что ты предлагаешь?

Марта оттолкнулась от выбеленной стены, обернулась:

— Нельзя его вот так бросать! Грех это…

— Греха бояться — детей не родить! — усмехнулся Лют.

— Все ты об одном! — в сердцах кинула Марта, — Знаешь ведь о чем я!

— А если и знаю?! Марта, — спустя долгую паузу начинает Лют, — Ты, может, забыла с кем дело имеешь? Так я напомню! Не смотри на меня так! Я не Спаситель, не святой… Он мне — никто! Он на ноги встал? Встал. Все! Я не собираюсь всю жизнь его за собой таскать! Если б отец Бенедикт на месте был, я б уже давно ушел дальше!

И снова долгое-долгое молчание.

— У тебя свой закон, у меня — свой! Верно, выживает — сильный… Верно… Я б с тобой пошла, Ян! Хоть на край света пошла бы! И в постель легла… Мне терять нечего, а ты мужик видный, всем удался! Но его — нельзя вот так бросать…

— Ой, не тронь, сударыня ведьма! Не про нашу честь…

— Про то бабка на двое гадала, да правды не сказала…

— Марта, не тронь его! Как хочешь живи — Бог в помощь! Не тронь его… Со мной, без меня — уходи… Ты уж мне поверь! Я беду за версту чую…

Должно быть, сам Лют не знал, что говорит сейчас за него.

— Ян… — голос прерывистый, кипящий, — Не ужели не видишь? Связаны мы теперь.