Виктория Холт - Ведьма из-за моря

• Название: Ведьма из-за моря
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: МиМ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-86459-151-3

Начало XVII века — на английском троне Яков I — сын Марии Стюарт, царствование которого омрачали бесконечные заговоры против него внутри страны и соперничество Франции и Англии.

Линнет Пенлайон соблазняет Колум Касвеллин, человек, обладающий огромным богатством и пользующийся дурной славой чернокнижника. Линнет ждет ребенка, когда в замке Касвеллина появляется Мария, которую все зовут «Ведьмой из-за моря». Жизни Линнет грозит смертельная опасность…

---

Однажды в комнате для музыкальных занятий! Мария увидела свою дочь в объятиях Дикона, учителя музыки. Сенара мне потом рассказала. Она была в истерике: и дерзкая, и в то же время испуганная.

— Дикон всегда хотел меня! — сказала она. — У него страстная натура, у меня тоже. Ты этого не поймешь, Тамсин, ты такая спокойная и скучная! Я люблю Дикона, он красивый, ведь правда? И эти чувства, которые он вкладывает в свои песни, и, когда мы танцуем вместе, мне кажется, я таю в его руках. Я готова выполнить любую его просьбу. Вот как действует на меня Дикон, Тамсин!

— Звучит очень опасно, — сказала я с тревогой.

— Опасно? Конечно опасно, поэтому и возбуждает! Когда я собираюсь на урок, я заставляю Мэри завить мои волосы, очень тщательно выбираю ленты, чтобы они подходили к моему платью. Мэри смеется, она знает.

Мэри была нашей служанкой. Она ухаживала за нами, смотрела за нашей одеждой, причесывала нас — горничная на двоих. Она была довольно молодая — не намного старше меня и влюблена в Джона Леварда, слугу, который жил в Морской башне. Они собирались пожениться, призналась она нам, и поэтому она была очень довольна жизнью. Сенара хитростью заставила ее признаться, каковы были ее любовные дела с Джоном.

— Ох, Сенара, будь осторожнее! — умоляла я.

— Это я предпочитаю оставлять другим! — резко ответила она. Осторожность! Это скучно, а я ненавижу все скучное. Нет, я никогда не буду осторожничать, я буду смелая и дерзкая! Вот как я проживу свою жизнь. Дикон симпатичный, даже больше, чем твой Фенн Лэндор. И я вот что скажу тебе, Тамсин: не только у тебя одной будет возлюбленный.

— То, чем занимаются некоторые люди, не имеет ничего общего с любовью.

— Так мудро! — насмешливо сказала она. И вдруг такое неблагоразумие! Сенара рассказала мне, как все произошло.

— Дверь открылась, и появилась мать. Мы сидели, моя лютня лежала на столе, а Дикон обнимал меня и целовал. Вдруг мы почувствовали, что не одни. Ты знаешь как моя мать тихо входит в комнату? Она стояла и смотрела на нас. Она ничего не сказала, но лучше бы она что-нибудь сказала. Дикон задрожал, ты же знаешь, как все боятся ее. Потом она подошла к столу, мы оба встали. Лицо у Дикона стало багровым, у него же такая нежная кожа! Моя кожа так не краснеет, но я тоже была напугана. Мать взяла лютню и подала ее мне.

— Играй, — сказала она. — Сыграй печальную любовную песню, потому что любовные песни часто печальные.

— Я взяла лютню, и она сказала: «Сыграй „Моя любовь ушла, на веки вечные оставив скорбь“». Я играла, а она сидела и слушала. Потом она посмотрела на Дикона и спросила: «Хорошо ли вы учили мою дочь?» Он, заикаясь, сказал, что приложил все силы, а я была способная ученица. Она еще немного посидела, потом встала и вышла. Мы не знаем, что будет, но Дикон боится.

Скоро мы узнали, что было дальше. Дикон больше не появился в комнате для занятий — ему отказали.

Сенара то приходила в ярость, то была тиха и печальна. Она плакала по ночам и постоянно говорила о Диконе. Я раньше думала, что ее чувства несерьезны, но, оказывается, время шло, а она помнила Дикона и говорила о нем с горьким и грустным сожалением.

***

После того случая Сенара изменилась. Казалось, она все время пыталась выиграть у меня по очкам. Думаю, в ее натуре была зависть, и особенно там, где дело касалось меня. Я не забывала, что в ранние годы своей жизни она была беспризорным ребенком, о котором ничего не было известно, ее имя выдавало это. Восхищение Дикона несколько смягчило ее, но, когда она этого лишилась, она опять стала страдать.

Сначала она больше откровенничала с Мэри, чем со мной. Она говорила о том, что у меня есть Фенн Лэндор, и выражалась о нем так, будто мы уже были помолвлены. Признаться, я не останавливала ее, хотя и должна была. Я была в таком восторге от желания быть помолвленной с Фенном, что не могла противиться искушению думать, что это так.

Затем мачеха, без сомнения, под влиянием случая с Диконом, сказала, что теперь, когда мы повзрослели, в замке должно быть больше развлечений. Она пригласит лучшие семьи соседей, некоторые из них имели подходящих молодых людей, которые могут заинтересоваться нами, к тому же есть еще и Коннелл, о котором тоже надо подумать.

Отец, очевидно, согласился. Он всегда соглашался с мачехой, по крайней мере, я никогда не видела ни одного конфликта между ними. Когда я сравнивала их с покойным дедушкой и бабушкой, я думала о том, какими разными были их отношения. В постоянных пререканиях тех было больше естественности, чем в спокойствии между отцом и мачехой, — это при всех качествах моего отца. Я чувствовала, что, оставаясь наедине, они были не такие. Иногда мне приходила в голову мысль, что мачеха действительно была ведьмой и даже мой отец был ее рабом.

— Молодой человек, который привез тебя от бабушки, очень обаятельный, сказала Мария. — Кажется, у него есть сестра? Может быть, пригласить их обоих погостить у нас?

Я обрадовалась и сказала, что они с удовольствием приедут.

Портниха с утра до ночи шила новые платья для нас. Когда начиналось новое правление, моды всегда менялись. В сельской местности, как у нас, мы приблизительно на год отставали в моде, но все же и у нас теперь были высокая талия на датский манер, юбка с фижмами и узкие рукава под длинными, свисающими от локтей. Платья были с юбками, раскрывающимися спереди, чтобы показать полосатые нижние юбки, обычно из лучшего материала, чем само платье. Исчезли круглые плоеные жесткие воротники, чему я была рада, а вместо них появились воротники стоячие. Комната блестела от всевозможных тканей: тафты, Дамаска, шелка, бархата, смеси шелка и какого-то более плотного материала, называемого полотном, и мокадо — подделки под бархат. Комната портнихи говорила о том, что в замке жили трое молодых людей брачного возраста. Странно, но всем было весело.

Мэри была славная девушка, мы обе были в восторге от нее: она была хорошенькая и жизнерадостная. Она очень много говорила, особенно с Сенарой, о Джоне, своем женихе, о том, что скоро они поженятся. Много волнения вызвало ее кольцо, оно выглядело как золотое.

— Это подарок Джона, — торжественно сказала Мэри.

Увы, триумф ее был недолог! Джон украл это кольцо, он взял его у моего отца, и, когда это обнаружилось, в замке был большой переполох. Мэри быстро лишилась кольца и горько плакала, но еще горше были ее слезы, когда Джона наказывали. Мы заперлись, чтобы ничего не слышать. Во дворе Морской башни слуги привязали Джона к столбу, и он получил десять ударов кнутом.

— Это же срам на всю жизнь! — рыдала Мэри. — Он такой гордый. Он взял кольцо, чтобы дать его мне. Глаза Сенары сверкали гневно.

— Проклятье на тех, кто бьет Джона! — воскликнула она. — Пусть у них руки отсохнут и…

— Тот, кто поднимает на него кнут, выполняет приказ, — сказала я. — И, пожалуйста, Сенара, не говори таких слов.

— Буду говорить! — крикнула она.

Я знала, кто отдал приказ, — это был мой отец. Мы, как могли, успокоили Мэри. Сенара приготовила мазь, ибо она интересовалась такими вещами, и мы послали ее смазать спину Джону.

Атмосфера замка изменилась. Все погрузились в меланхолию.

От бабушки пришло письмо. Она была рада услышать, что Фенн и его сестра приедут к нам.

«Боюсь, что этого не могло бы случиться, пока бабушка Фенна была жива. Теперь, бедняжка, она успокоилась и, может быть, вражда между двумя семьями прекратится. Я могла, конечно, понять ее, когда умерла ее дочь: есть люди, которым необходимо возложить вину за свое горе на чьи-то плечи. Это большая ошибка. Ты снова увидишь Фенна, и я уверена, вы хорошо проведете с ним время. Думаю, его сестра Мелани — очаровательная девочка.

Родная моя Тамсин, как бы я хотела присоединиться к вам, но боюсь, путешествие для меня уже не под силу. Может быть, потом ты приедешь ко мне? Последнее время мне что-то нехорошо. Эдвина часто приезжает. Буду с нетерпением ждать тебя, мое дорогое дитя. Напиши мне о визите Фенна» —.

Была середина лета, когда они приехали — Фенн, его сестра Мелани, их мать и слуги. Они должны были остаться у нас на неделю, и мачеха тщательно к этому готовилась. Видимо, ей понравилась эта семья; я была уже достаточно искушенной, чтобы понять, что все это потому, что Лэндоры богаты. У них были большие поместья в Тристан Прайори, и, хотя сначала они потеряли деньги на торговле, но теперь их компания процветала.

Приняли их очень тепло. Мачеха была любезна и очаровательна, отец тоже выказывал явное удовольствие. Фенн рад был вернуться сюда, а я трепетала, когда видела радость в его глазах, устремленных на меня. В нем были открытость и честность, этот человек не умел скрывать своих чувств, даже если бы хотел этого. Сестра Фенна, Мелани, была очень похожа на него, такая же спокойная и мягкая в обращении. Их мать тоже была очень приятная дама. Меня не покидала мысль, что Тристан Прайори, наверное, очень теплый и уютный дом.