Андрей Орлов - Харбинский экспресс-2. Интервенция

• Название: Харбинский экспресс-2. Интервенция
• Автор: Андрей Орлов
• Издательство: 0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057277-9, 978-5-9725-1395-6

1918 год. На Урале помещен под охрану ЧК Николай II – последний император Российской империи. Его дни уже сочтены.

Адмирал Колчак в Харбине собирает военную силу для удара по большевистской республике.

А в это время среди огня и крови гражданской войны ссыльный врач Дохтуров Павел Романович ищет в Маньчжурии панацею – средство от всех болезней. Он точно знает, что панацея существует. К сожалению, об этом знает не только он. Полиция, контрразведка, секретная служба японского императора… Всем нужна панацея. Всем нужен Павел Дохтуров – живой или мертвый…

---

– Может, и врет. Только говорил, будто чиновник тот его оформлял как-то в участке. Тому несколько лет назад…

– Ладно, мне дела нет. Чего ты хочешь?

– Так ведь доктора надо… А то сгниет наш Егорка как есть, на корню. Он и теперь уж вроде как не в себе ходит. Говорит, лучше руки на себя наложу, чем так жить. И ведь наложит, ирод! А нам где замену искать? Да и Федот без братца совсем одичает.

Мадам Дорис на мгновение задумалась.

– Нет у меня доктора на примете, – сказала она. – С прежним сам знаешь, как вышло. Иудою оказался, властям фискалил. А нового вдруг не найдешь, это дело тонкое, деликатное. Ничего, потерпит Егорка Свищов. Болезнь у него долгая. Только смотри: ему теперь в дом ходу нет! И чтоб никто к нему не шастал, а особо с кухни и с прачечной. Хоть под замок сажай. Если мое слово нарушит – не жить. Уразумел?

Иван Дормидонтович взглянул в круглые магнетические глаза хозяйки. Поежился.

– Понял, – повернулся уходить, но, вспомнив, вытянул из кармана сложенный вчетверо бумажный листок. – Тут вам послание. Через Тимофея какой-то господин передал. Подавальщик наш говорит – очень-но серьезный господин.

– Тоже, голубиную почту устроили, – фыркнула мадам, однако записку взяла. – Что за господин? Из наших?

– Не могу знать.

– А должен! – Мадам развернула бумагу.

Некоторое время молча смотрела в нее, потом сложила обратно:

– Сходи приведи.

– А вдруг ушел?

– Не ушел. Я знаю. Ступай.

* * *

– Прошу, – сказал «малиновый» официант. Он распахнул дверь и почтительно посторонился.

Павел Романович вошел в кабинет мадам Дорис.

По дороге им встретился длиннобородый управляющий, и лицо у него было одновременно растерянное и сердитое.

За столом (как-то очень по-мужски, словно в казенном присутствии) сидела начинающая полнеть женщина средних лет, с длинными волосами, уложенными в некую замысловатейшую конструкцию. Женщина смотрела прямо, и взгляд у нее был совершенно особенный. Таким могла обладать горгона Медуза. Однако на том сходство заканчивалось: в целом хозяйка веселого дома была весьма миловидна.

– Что вам угодно? – спросила она, сразу переходя к делу.

– Позвольте присесть, – ответил Дохтуров. – Разговор у нас будет долгий, и вести его стоя не слишком удобно.

– С чего взяли, что долгий?

Павел Романович подумал, что нынче мадам Дорис куда менее любезна, чем в прошлое посещение.

– Оттого, что вы верно поняли смысл записки. Иначе бы не позвали. Так вот, знайте: это правда.

– Что правда? – спросила мадам. – Хорошо, садитесь. Кто вы и чего хотите?

– Зовут меня Дохтуров Павел Романович, по профессии врач. Пришел с предложением, которое обоим нам может стать весьма выгодным.

При упоминании рода занятий Павла Романовича в глазах у мадам промелькнул огонек. Она пальцем подвинула ближе лежавший перед ней бумажный листок.

– Тут нет слов, – сказала она. – Только число: «миллион», да еще ниже пририсован российский герб. Что это значит?

– Это значит, – ответил Павел Романович, – что я предлагаю вам сделку, в результате которой вы сможете получить один миллион рублей.

И он, насколько возможно коротко, изложил суть дела.

Мадам молчала. Пауза была долгой.

Потом она подняла свой горгоний взгляд:

– Я не скажу вам: да. Но и не отвечу: нет. Я подожду. Мне надо подумать.

Разговор был окончен, он вышел.

Она будет думать! Но времени, времени нет совершенно!

Глава пятая Грач и другие

Полковник швырнул газету на стол. Сказал:

– Полюбуйтесь!

Грач взял, стал читать.

Это был последний номер «Харбинского вестника», поместивший на передней полосе недавний большевистский декрет с собственным комментарием.

Декрет о конфискации имущества низложенного Российского Императора и членов императорского дома.

1. Всякое имущество, принадлежащее низложенному революцией Российскому Императору Николаю Александровичу Романову, бывшим императрицам: Александре Федоровне и Марии Федоровне и всем членам бывшего российского императорского дома, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось, не исключая и вкладов в кредитных учреждениях как в России, так и за границей, объявляется достоянием Российской Социалистической Советской Федеративной Республики.

2. Под членами бывшего Российского императорского дома подразумеваются все лица, внесенные в родословную книгу быв. российского императорского дома: бывший наследник цесаревич, бывшие великие князья, великие княгини и великие княжны и бывшие князья, княгини и княжны императорской крови.

Ниже шел собственно комментарий – очень эмоциональный, очень патриотичный и совершенно ненужный. К чему? Все и так ясно.

– Их расстреляют, – сказал Грач, откладывая газету. – Непременно.

– Что, всех? – спросил Карвасаров.

– Полагаю, что всех.

– Ну и глупо!

Грач видел, что полковник Карвасаров пребывает в желчно-раздраженном состоянии духа. Такое настроение случалось у него и прежде; имело оно под собой две причины: либо у полковника расшалилась печень, либо случился у него неприятный разговор с директором департамента. Не исключено – то и другое вместе.

Весьма неудачно.

Грач прибыл с докладом по делу «Метрополя», которое, как известно, пребывает на особом контроле у генерала Хорвата. Рапортовать об успехах не имелось возможности: господин Вердарский убит (да еще с потрясающею жестокостью), подозреваемых нет. Тех господ, что из обреченного «Метрополя» перед самым пожаром прямехонько к мадам Дорис нацелились, тоже не удалось разыскать. Да и в самом веселом доме два трупа (барышня и официант). И опять-таки нету подозреваемых. Правда, наличествует все ж некоторая удача: опийная курьерша, которая, должно, обладает касательством к кавалерийскому офицеру (из упомянутой выше компании), поймана. Но и тут все еще зыбко.

В такой диспозиции рапорт обещал обернуться крупными неприятностями – особенно с учетом нынешнего начальственного настроения.

– Зачем убивать великих князей? – спросил Карвасаров. – Зачем плодить мучеников? Им же невыгодно! Это они должны понимать, коли замахнулись соорудить новое общество! И потом, великие князья никому ничего не сделали. Вот, скажем, великий князь Николай Михайлович – большой историк, талантливый человек. Его по всему миру знают. Кому он опасен?

– Любого из дома Романовых можно употребить как знамя, – осторожно сказал Грач. – Господин Ульянов это понимает прекраснейшим образом. И потому не пощадит никого. А что до историков – так революции совсем они не нужны.

Полковник пасмурно на него посмотрел, но не нашелся что возразить. Побарабанил по столу пальцами. Спросил:

– Что у тебя?

Грач вдохнул побольше воздуха, проговорил мысленно: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго» – и принялся рапортовать. Говорил по делу и кратко – полковник не любил, когда перед ним размазывали. Но все ж позволил себе некий маневр: в том, что касалась Вердарского и заведения мадам Дорис, – с подробностями не усердствовал, словно это были события малые, второстепенные, на ход расследования не способные повлиять. Кстати, услышав про злополучного чиновника стола приключений, господин Карвасаров наморщился и ухватился за правый бок. (Ага, все-таки печень!)

Зато обстановочку с курьершей, для себя весьма выгодную, Грач обрисовал досконально. Вывел так, будто через эту курьершу в скором времени все закавыки получится разрешить. На словах получалось гладко и презентабельно – Грачу и самому понравилось.

Однако при упоминании имени курьерши полковник опять скривился – правда, за бок на сей раз хвататься не стал.

А Грач тем временем развивал свою тему:

– Смею полагать, что к той неделе закончим. Выйдем через сию особу на господ из погорелого «Метрополя», возьмем их, а там, уж как говорится, вопрос совершенно технический. Поработать вдумчиво – как раз и подведем субчиков под признательные показания.

Он откашлялся и прибавил, пользуясь тем, что полковник пока что молчал:

– Только с курьершей надобно поработать без спешки. Я с особами подобного толка встречался. Тут главное – не фраппировать немедленным склонением к сотрудничеству. Надобно подвести тонко, деликатно, чтобы она сама поняла – нету у ней выхода, как в наши объятия…

– В которых вы ее и задушите, – докончил полковник.

– Никак нет. У нас далеко идущие планы…

Это было правдой. Однако Грач не сказал, что упомянутые проекты имели характер отнюдь не служебный. Дело в том, что, хотя со времени задержания курьерши не прошло и двух суток, между ней и чиновником для поручений Грачом установились совершенно особенные отношения. А, попросту говоря, изобличенная злоумышленница вступила со своим гонителем в интимную связь.

История, прямо сказать, обыденная, для полицейских чинов никакой новости не составляющая. Тайные сотрудники (из числа прекрасного пола) нередко вступают в любовную интригу с кураторами. Природа свое берет, да и для дела может оказаться полезно. Правда, это касается секретных агентов – а курьершу к последним отнести никак невозможно.