Николай Томан - Неизвестная земля (сборник)

• Название: Неизвестная земля (сборник)
• Автор: Николай Томан
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1966

СОДЕРЖАНИЕ:

Неизвестная земля – с.5-168.

Клиническая смерть профессора Холмского – с.169-216.

Операция «Безумие» – с.217-236.

---

— Омегин Сидор Евсеевич. И совсем не таинственный. Я раньше всех в наш вагон пришел и сразу же к соседям… Там наши с Русиным коллеги. Вот и заболтался до двенадцати…

— А кто из коллег? — интересуется Алексей.

— Фрегатов и Семенов.

— Как, и Фрегатов тоже?

— Ну да. Проспорили с ним почти всю ночь.

— Да, теперь не будет нам в Гагре спокойного житья, — полушутя, полусерьезно вздыхает Русин. — Это ведь все фантасты, — обращается он к Кречетову.

— Ну, так это же очень интересные собеседники! — довольно восклицает Леонид Александрович. — Кстати, у меня к вам много претензий.

— Это профессор физики, — объясняет Алексей Омегину. — Ты только Фрегатову об этом не говори — не даст ведь спокойно доехать до Гагры.

— Нет, нет, Сидор Евсеевич, — протестующе трясет головой профессор Кречетов. — Пусть заходит, охотно с ним поспорю. Это не он ли написал роман «Счастливая планета»?

— Нет, это творение Семенова.

— А вы его читали? — спрашивает Кречетов Омегина.

— Да так, полистал… Ужасная скучища! Я ему так прямо и сказал… Чуть не поругались из-за этого. А ты разве не читал его романа, Алеша? — обращается Омегин к Русину. Никогда прежде Сидор не называл его по имени, но ведь от него всего можно ожидать. Он и на «ты» перешел так же бесцеремонно. — В общем-то правильно, конечно, сделал, а я вынужден был полистать — он подарил его мне. Роман этот про очень счастливую жизнь на какой-то планете. Ну что может быть скучнее?

— Смотря какое счастье ты имеешь в виду, — замечает Русин.

— Да и не в счастье там дело, — морщится Кречетов. — На такой «идеальной планете» вообще ни о какой жизни не может быть и речи, и уж во всяком случае о разумной.

— Дядя Леня, а мы будем сегодня завтракать? — раздается вдруг голос Вари.

Алексей и не заметил, как она приоткрыла дверь купе.

— Ну, а как же, Варюша, — ласково отзывается Леонид Александрович. — Вот и молодых людей пригласим.

— Ну, я пойду тогда умываться.

И она выходит из купе в легком светлом халатике, а Омегин, смешно разинув рот, смотрит ей вслед.

— Это что, наша спутница?

— Это племянница профессора Кречетова, — торопится уточнить Русин, опасаясь, что Омегин может позволить себе какую-нибудь вольность.

— А и в самом деле, товарищи фантасты, давайте-ка сообща? — снова приглашает их Леонид Александрович. — Варя будет у нас за хозяйку.

— Что за вопрос? — широко улыбается Омегин. — Я лично просто счастлив буду. Только ведь у меня…

— Ничего, ничего! — успокаивает его Кречетов. — Зато у нас все в избытке. Варя позаботилась.

— Вы не беспокойтесь, Леонид Александрович. Обо мне тоже ведь позаботилась мамаша, — улыбается Алексей.

— Ну, это тогда на обед. А на завтрак мы вас приглашаем.

— Ты видал, какая девушка? — восхищенно шепчет Омегин, едва профессор уходит в купе. — Я сейчас сбегаю к Фрегатову. У него, кажется, осталось еще что-то в бутылке от вчерашнего…

— А я тебя прошу не делать этого, — хмурится Русин. — Кречетов известный ученый, и неудобно…

— Да что же неудобного-то? Что они, известные ученые, не люди разве?

— А я тебя очень прошу воздержаться от этого, — слегка повышает голос Алексей. — Не будем начинать с этого наше знакомство с Кречетовыми.

— Ну хорошо, тогда коньяк на обед.

«Надо же, чтобы так не повезло? — сокрушенно вздыхает Алексей. — Лучше уж было бы с Фрегатовым попасть в одно купе. Представляю себе, какое впечатление сложится у Кречетова о нас, фантастах… За коньяком он хотел сбегать! У Вари от этого коньяка и без того, наверно…»

А Варя уже возвращается в купе. Через плечо у нее полотенце, в руках мыло и зубная щетка с тюбиком пасты. Лицо свежее, сияющее. Копна густых русых волос так и полыхает в солнечных лучах, когда она проходит мимо окон. И никакой косметики. Чем же тогда занимается она по утрам у своего окна?…

— С добрым утром, Алексей Васильевич, — кивает Варя Алексею, поравнявшись с ним.

— Познакомь же меня, — шепчет Русину Омегин, но Алексей делает вид, что не слышит его.

А Варя уже скрывается в купе, закрывая за собой дверь.

— Ну что же ты? — обиженно морщится Омегин.

— Успеется еще, — смеется Алексей. — Почти сутки будем вместе, да и в Гагре тоже…

— А они в Гагру?

— И даже в наш Дом творчества. Только ты учти, Омегин, у Вари есть жених…

— Подумаешь — жених! Вот если ты только?…

— Да и я тоже… — хмурится Алексей.

— Ну-с, прошу вас, друзья! — энергично открывает дверь Леонид Александрович.

На столике в купе пестрая салфетка, на ней — бутерброды, тарелка с помидорами, масленка с маслом и еще что-то.

— Будет и чай, — весело сообщает Варя. — Я уже заказала проводнику.

— А спиртного ничего нет, — разводит руками Леонид Александрович. — Уж извините…

— А мы непьющие, — заявляет вдруг Омегин.

— Так я вам и поверил! — смеется профессор.

Омегину очень хочется сесть рядом с Варей, но Алексей опережает его. На Варе теперь пестрый сарафанчик (и когда только успела переодеться?), он очень ей идет, так же, видимо, как и вообще все, что бы она ни надела на себя. Так, во всяком случае, кажется Алексею.

— Ну-с, а теперь приступим к скромной трапезе, — приветливо улыбаясь, произносит Кречетов. — Прошу вас!

Но тут широко раздвигается дверь и в купе просовывается рыжая голова Фрегатова.

— А, вот он где! Ба, да тут и Русин!.. Это что же такое — выездной пленум фантастов на брега Черного моря?

— Это ваши друзья, наверно? — кивает Кречетов на Фрегатова и выглядывающего из-за его плеча Семенова.

— Да, это те самые фантасты, о которых я говорил вам, — без особого энтузиазма подтверждает Омегин.

— И один из них — автор «Счастливой планеты»?

— Да, вот тот, что сзади, — комментирует Омегин. — Познакомьтесь с профессором Кречетовым, товарищ Семенов. Он в восторге от вашего романа.

— Заходите, заходите, пожалуйста, товарищи! — приветливо кивает им Леонид Александрович. — В тесноте да не в обиде, как говорится. А роман ваш я действительно читал.

— И он вам, в самом деле, понравился?

— Я не берусь судить о нем с чисто литературных позиций, но мне думается…

И тут завязывается научный спор, в пылу которого участники его забывают не только о бутербродах Вари, но и о принесенном проводником чае.

— Я не буду спорить с вами о возможности небелковой материальной основы жизни. Допускаю даже азотную планету… — пытается высказать свою мысль Кречетов, но его сразу же перебивает Русин:

— Но тогда моря и океаны заполнятся ведь жидким аммиаком!

— Ну и что же? — набрасывается на него Семенов. — Это ведь только на Земле господствует кислород, а во всех внешних планетах солнечной системы, начиная с Юпитера, азот. Зато метеорология азотной планеты куда благоприятнее нашей кислородной, жидкая фаза которой имеет значительно меньший молекулярный вес, чем средний молекулярный вес земной атмосферы. Поэтому-то и неспокойна наша атмосфера, насыщенная парами воды. А небо азотных планет должно быть вечно безоблачным, без гроз, дождей и снегопадов…

— Я же и не спорю с этим… Я не против такой возможности, — удается, наконец, произнести несколько слов профессору Кречетову.

И снова взволнованный голос Алексея Русина:

— И вы допускаете жизнь на такой планете?

— Он допускает. Об этом свидетельствует его роман, — подтверждает Кречетов. — Но и я готов допустить на такой планете только какую-то низшую форму жизни…

— А я нет! — упрямо трясет головой Русин. — Не может быть никакой жизни на такой планете!

— Ну вот, снова ограничение! — сокрушенно разводит руками Омегин.

— А я не понимаю, почему Русин допускает жизнь только на белковой основе, а не на кремниевой? Вы же не против иных форм жизни, профессор? — спрашивает Фрегатов.

— В принципе не против. Биология живых существ должна, видимо, определяться химическим составом планеты. А поскольку нет пока достаточной ясности в характеристике живой материи, воссоздание биологии какой-нибудь иной, чем наша, планеты лежит, конечно, в области смутных догадок.

— То есть в области фантастики! — смеется очень довольный этим заявлением профессора Омегин, убежденный сторонник смутных догадок.

— Да, в какой-то мере, — соглашается с ним Кречетов.

— Не будем спорить сейчас о степени смутности наших догадок в научной фантастике, — предлагает Фрегатов, — но в допущении возможности жизни на азотной планете нет ведь ничего антинаучного.

— Ну, а как же могла она там возникнуть? — спрашивает Русин. — Как осуществлялась на ней миграция химических элементов? Если мы исключаем из этого цикла господа бога, смыслящего в химии, то кто помог «встретиться» там химическим элементам, которые образовали затем органические вещества, на основе которых…