Николай Томан - Неизвестная земля (сборник)

• Название: Неизвестная земля (сборник)
• Автор: Николай Томан
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1966

СОДЕРЖАНИЕ:

Неизвестная земля – с.5-168.

Клиническая смерть профессора Холмского – с.169-216.

Операция «Безумие» – с.217-236.

---

Алексей молчит. Конечно же, Диббль прав.

— А надо ведь как-то узнать, какое же ядро внутри живой планета, — продолжает Диббль. — Да, я не оговорился, именно живой планета!

— Я понимаю вас, мистер Диббль. Конечно, она как живая, а ядро — это, может быть, ее сердце.

— Да, правильно, сердце! Один наш американский фантаст написал жуткий роман — «Реквием». Он описал в нем, как в результате термоядерной война произошел инфаркт такого сердца одной из планет, населенных разумными существами.

— А я не верю, чтобы планета могла разорваться в результате термоядерной войны, — качает головой Алексей. — Скорее она может погибнуть от чрезмерного любопытства разумных существ.

— Вы думаете, что мы можем доковыряться до этого в ее недрах? — смеется Диббль. — А я не верю. Если ей не страшны титанические силы землетрясений и извержений, что тогда для нее наши буровые, пусть даже самые сверхглубокие? Нет, пусть уж лучше разумные существа соревнуются в разгадке тайн космоса и недр своей планета, чем в производстве термоядерный бомба.

— Я тоже за это.

— О, я не сомневался! Наш журнал очень поощряет такой соревнований. И когда вы напишете свой роман, пропагандирующий подобный идея, мы охотно будем напечатать такой советский пропаганда.

Он весело смеется и протягивает Алексею руку.

— Ну, мне пора. Я и так отнял у вас слишком много время. Но я очен рад, что познакомился с вами. Когда будете в Штатах, обязательно заходите ко мне в гости. Вот вам мой визитный карточка с адресом. И я и мой жена будем очен рады. Но прежде чем уйти, я хотел бы задать вам еще один вопрос.

— Да, пожалуйста, мистер Диббль.

— Вы ведь не думаете, что тайна земного ядра можно разгадать одним только сверхглубоким бурением? Я тоже так не думаю. Никаким бурением даже до внешнего ядра нам не добраться. И никакой аппарат типа «подземный крот» тоже туда не доберется, хотя и у вас и у нас много подобных проектов. Правильно, да?

— Я тоже не думаю, чтобы это был тот путь.

— Что же тогда? Может быть, прощупать земное ядро каким-нибудь локатором, как Луну и Венеру, а?

— Но ведь никакой оптический луч, даже луч квантового генератора…

— Да, конечно, — живо перебивает его Диббль. — Им туда не проникнуть. Ну, а если луч нейтрино?

— Нейтрино?

— Да, нейтрино. Сейчас много пишут о нейтринных телескопах. И у вас и у нас тоже. Думали вы об этом?

— Но ведь для нейтрино прозрачна не только наша планета, но и само Солнце. Вы же знаете, что нейтрино почти не взаимодействует ни с каким веществом.

— Да, это так. И все-таки наши ученые предполагают, что именно нейтрино тот инструмент, с помощью которого можно проникнуть в тайну ядра нашей планеты. Ну, извините, когда-нибудь я должен все-таки уйти!

Он простодушно посмеивается и снова крепко жмет руку Алексея.

— И не провожайте меня, пожалуйста, я сам доберусь до свой гостиница. Я хорошо ориентируюсь в чужих городах.

Он уже стоит у самых дверей, когда, будто совсем уже между прочим, задает Алексею еще один вопрос:

— А вы разве не знакомы с работами вашего профессора Кречетова?

— Нет, не знаком.

— Кажется, именно он у вас экспериментирует с нейтрино.

— Крупнейшим специалистом по нейтрино является у нас академик Понтекорво.

— Да, но именно профессор Кречетов с помощью нейтрино пытается разгадать тайну земного ядра. Странно, что именно вы этого не знаете.

— В первый раз слышу об этом.

— Ну, тогда, значит, профессор этот очень у вас засекречен, — посмеивается Диббль.

15

Алексею, может быть, и не показались бы столь подозрительными последние слова Диббля, если бы он не выглянул в окно сразу же после его ухода. Диббль мог ведь и пошутить, говоря о засекреченности Кречетова. А назвать его фамилию было, видимо, не мудрено, так как на самом-то деле, как уверяет отец, профессор не ведет никаких секретных исследований и, наверно, о его работах писалось что-то в научных журналах. Правда, сам Алексей сделал вид, что ничего о нем не слышал, но это уж под впечатлением рассказов отца о недавних происшествиях с Кречетовым.

Однако что-то все-таки его насторожило. Может быть, слова Диббля о том, что именно ему, Русину, почему-то должна быть известна фамилия Кречетова. Без этой настороженности Алексей не стал бы, конечно, наблюдать за выходом Диббля из своего дома. А теперь он стоит у окна и, укрываясь за гардиной, осторожно выглядывает на улицу.

Диббль выходит из подъезда не торопясь и идет почему-то не вправо, к остановке троллейбусов и такси, а влево. Мало того, он останавливается у дома, в котором живет Варя, слегка задирает голову и долго смотрит на Варино окно. Может быть, правда, смотрел он и не на ее окно, но Алексей почти не сомневается почему-то, что именно на Варино.

Весь день после этого он ни о чем уже не может спокойно думать и безуспешно ломает голову над странным поведением Диббля.

А когда приходит с работы Василий Васильевич, спрашивает его:

— Тебе не известно, папа, такое имя, как Джордж Диббль?

— Нет, впервые слышу. А кто он такой?

— Корреспондент американского научно-популярного журнала. Был у меня сегодня, расспрашивал о моей работе. И вот что меня удивило: ему откуда-то известно, над чем работает профессор Кречетов. Разве об этом публиковалось что-нибудь?

— Что-то, кажется, было в начале года, — припоминает Василий Васильевич. — Какая-то краткая информация в одном из вестников Академии наук. А почему это так тебя встревожило?

Алексей уже собирается рассказать отцу о том, как Диббль смотрел на окно Вари, но раздумывает. Конечно, очень странно, что Диббль смотрел на ее окно, но какая же тут связь с его интересом к профессору Кречетову? Зато связь интимных мыслей Алексея с этим окном может оказаться для отца уже несомненной, И он не решается сообщить Василию Васильевичу о своих подозрениях.

— Мне показалось странным, что Диббль почему-то считает профессора Кречетова засекреченным, — после небольшой заминки отвечает он на вопрос отца.

— Они вообще всех наших ученых считают засекреченными, — усмехается Василий Васильевич.

— Ну, а ты-то знаешь ли, над чем на самом-то деле работает Кречетов?

Русин-старший не сразу отвечает на этот вопрос, хотя еще совсем недавно он ответил бы на него не задумываясь.

— Не знаю, право, как тебе и ответить, — задумчиво произносит он. — До сих пор я твердо был уверен, что он работает над теоретическими проблемами нейтринной астрономии, но теперь… Теперь я уже не знаю, только ли над этим. Теперь вообще многое стало загадочным. Помнишь, я говорил тебе о подозрительном посетителе моей библиотеки?

— Как раз хотел спросить тебя об этом.

— Ну, и кем, ты думаешь, он оказался? Работником государственной безопасности.

— Так что же тогда получается? — недоуменно произносит Алексей. — Детективный роман какой-то… Сам-то Кречетов знает ли об этом?

— Думаю, что не знает. Во всяком случае, товарищ из госбезопасности просил меня ничего не говорить ему об этом. Им нужно, видимо, установить, кто же интересуется Кречетовым.

— Да, пожалуй, — соглашается с отцом Алексей. — Но тогда и этот Диббль тоже, может быть, не случайно интересовался Кречетовым? Не мог он каким-нибудь образом узнать о том, что ты работаешь с Кречетовым в одном институте?

— Ну, это ты уже фантазируешь, Алеша. Откуда ему знать такие вещи? Расскажи-ка лучше, как идут твои дела с повестью, — переводит Василий Васильевич разговор на другую тему. — Не отказался ты еще от идеи разгадать тайну гибели Фаэтона?

— Наоборот, все более убеждаюсь в необходимости такой разгадки, — убежденно произносит Алексей. — Кто знает, может быть, это действительно послужит предостережением ученым нашей планеты. Теперь я все больше убеждаюсь, что погубить Фаэтон могла не только атомная война.

— А я на твоем месте написал бы лучше другую повесть. Повесть о тайнах собственной планеты, и назвал бы ее «Терра инкогнита». А загадок тут хоть отбавляй. Ты уже прочел то, что я тебе порекомендовал?

— Да, спасибо тебе за это. Очень интересно! Но такие же загадки стояли, видимо, и перед учеными Фаэтона, и их планета была для них такой же «терра инкогнита». Они и к разгадке шли, конечно, теми же путями, пока что-то не привело их к катастрофе. Вот я и попробую предугадать причину этой катастрофы.

— Ну, как знаешь…

В этот вечер Анне Павловне каким-то чудом удается уговорить Василия Васильевича пойти в кино, и, как только они уходят, Алексей тотчас же набирает телефон Сидора Омегина.

— Слушай, Омегин, это действительно ты порекомендовал Дибблю встретиться именно со мной?

— Я порекомендовал ему еще троих, но он заинтересовался именно тобой, — уточняет Омегин. — А что? Ты разве этим недоволен?