Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)

• Название: Сборник статей и интервью 2004-05гг. (v1.1)
• Автор: Борис Кагарлицкий
• Жанр: Политика

---

И кланы стремятся доказать свою необходимость, создавая народное возмущение, ситуацию, при которой коней на переправе не меняют. Но аналогичная картина наблюдается и на более высоких уровнях власти. Власть в Кремле точно так же стремится доказать глобальной мировой элите, что находится на своем месте, что ее нельзя сменить, иначе Россия погрузится в хаос.

В свою очередь, республиканская группировка в Белом доме убеждает Америку, что если политическая инициатива уйдет на другое поле, то США ждут не лучшие времена. Иначе говоря, самые разные звенья и уровни мировой власти чувствуют себя неуютно в условиях общего глобального кризиса и потому развязывают войну с населением, для того чтобы удержаться самим.

В.ИНОЗЕМЦЕВ: Было бы гораздо спокойнее считать терроризм искусственно созданной политической конструкцией. Но, к сожалению, это не вполне так. Действительно, современный терроризм был создан властью. Но только не примитивным образом, не через вербовку наемников в маргинальной или криминальной среде и не на рубеже XX и XXI веков, а гораздо раньше. Терроризм создавался на протяжении всей второй половины XX столетия. Именно в этот период инструментами ведения войны стали уничтожение гражданского населения, массированные акты насилия, совершаемые без разбора, ради устрашения, - а это, собственно, и есть классические методы терроризма.

Во всех больших войнах, начиная со Второй мировой войны с атомной бомбардировкой Японии, затем - войны в Корее, первой и второй войн в Индокитае и т. д., мы находим проявления масштабного насилия по отношению к мирному населению. О региональных войнах даже не говорю. В войнах второй половины XX века потери среди мирного населения и среди участников регулярных и неформальных вооруженных формирований соотносились приблизительно как 3:1. Тем самым стала реальностью иная природа войны.

И терроризм, который мы обсуждаем, стал одной из форм реакции на это изменение, инициированное самим западным миром, который все это время был и остается основной глобальной силой, можно сказать, - глобальной властью. Ответ, который дан терроризмом на действия этой власти, во многом адекватен. Но, по сути, это - частный случай более общей асимметрии. Когда власть подает в суд на компании, отсуживая у них налоги, это кажется власти нормальным.

Но она очень удивляется, когда компании, которым неправильно насчитали налоги, подают в суд на налоговиков. Первое считается правильным, второе - нонсенсом. В нашем случае США считают нормой «ковровые» бомбардировки Вьетнама или применение «умных» бомб против Югославии, но не атаку на Всемирный торговый центр. Хотя в действительности принципиальных различий здесь нет. Терроризм надолго останется большой проблемой. Эффективных способов борьбы с ним на сегодня нет. Точнее, есть один-единственный метод: не быть террористом самому. Но надеяться, что к нему прибегнут ведущие современные центры власти, будь то Москва или Вашингтон, наивно и бессмысленно.

Не стал бы я и классифицировать терроризм по различным видам в зависимости от того, кто и что за ним стоит: политические организации, идеологии, чистые психопаты, религиозные или идеологические фанатики и т. п. Предлоги, поводы и исполнители теракта могут быть разными, но в любом случае терроризм остается формой давления на власть или на то, что террористы считают властью. Не на общественное мнение, а на власть. Способы этого давления могут быть разными: от создания ощущения незащищенности до выдвижения совершенно конкретных требований. Но провести четкую границу между неким терроризмом «per ce» и терроризмом как частью глобальной или локальной войны крайне сложно.

Госдепартамент США ежегодно публиковал в апреле доклад о состоянии террористической угрозы в мировом масштабе. В этом году такой отчет не вышел. Сначала он несколько раз задерживался, а потом было объявлено, что его методология неправильная и доклад отправлен на доработку. Дело в том, что рассчитанные по прежним методикам показатели свидетельствовали о росте количества терактов в мире почти в четыре раза, а числа вызванных ими жертв - в два с лишним раза по сравнению с 2003 годом. Официально публиковать такие данные администрации США не хотелось, поэтому неверной была объявлена методика подсчетов, на самом деле очень качественная.

Просто она показала, что основной прирост обеспечен Ираком, Афганистаном и Чечней, то есть регионами, в которых никакого терроризма нет, а идет партизанская война. Иначе говоря, оказалось, что разницы между террористом и партизаном нет. Однако убийство Ахмада Кадырова считается терактом, а убийство Гейдриха в Праге или покушение на гауляйтера Коха в Ровно - нет. Никто и никогда не называл партизанское движение в Белоруссии и на Украине террористическим.

А.ТАРАСОВ: Нет, сами нацисты именно так и говорили.

В.ИНОЗЕМЦЕВ: Убийственный пример. Если так говорили нацисты, то кто же мы? Почему террористы-народники не взрывали прохожих в Киеве, Харькове или Орле? Потому что были людьми достаточно образованными, чтобы понимать: сколько бы ни погибло людей в Орле, в Зимнем дворце ничего не изменится. И они устраивали покушения именно на представителей власти, чтобы создать ощущение опасности у нее. Потому что опасность, которой подвергается народ, власть не волновала. Но сегодня в демократических странах ужас, посеянный среди народа, вызывает электоральную реакцию и создает проблемы для правящей партии. Сегодня разрушение небоскребов в Нью-Йорке наносит много более серьезный удар по престижу Буша, чем пять обстрелов его кортежа. И в этом смысле те, кто направил самолеты на Всемирный торговый центр, действовали вполне рационально.

Г.ДЖЕМАЛЬ: Однако Буш не менее эффективно использовал это в своих собственных интересах.

В.ИНОЗЕМЦЕВ: Подождите, не прошло и 5 лет. Может быть, через 20 лет вся Америка еще пожалеет, что Буш использовал ситуацию именно так. В действительности терроризм стал новой формой ведения войны. Эти формы менялись всегда. Были нашествия диких кочевников, были более или менее рыцарские формы ведения войны в Средние века, были массовые армии XIX века, был и беспредел Второй мировой войны и т. д. Все проходит, все меняется. Но в случае с терроризмом даже не правящие верхушки, но и интеллектуальные круги оказались неспособными остановиться перед очень опасной чертой. Это идентификация террористов. Сейчас в террористы начали записывать любого политического противника, что показали и события в Андижане. Но ситуация станет совершенно катастрофической, если продолжить делать это еще и по религиозным и национальным признакам. Весь исламский терроризм последних 50 лет был реакцией на создание государства Израиль на палестинских территориях и на активное вмешательство и насаждение западного образа жизни на территориях Аравийского полуострова.

Английские колонизаторы конца XIX - начала XX века, напротив, даже запрещали своим проповедникам приезжать в колонии Персидского залива, чтобы не оскорблять местной религии. Но сейчас мы видим полный беспредел идеологической и культурной экспансии, что не может не вызывать ответную реакцию арабского мира. Если мы видим, что происходит отождествление терроризма с какой-либо конфессией или национальностью, то, наверное, перед нами та черта, где нужно остановиться.

А если мы видим, что без подобного отождествления мы не можем дальше бороться, то лучше прекратить борьбу, чем бороться таким образом. Гейдар Джемаль не видит за «Аль-Каидой» никакой политической силы. Однако мы вообще склонны идентифицировать политику с государством, хотя это давно не так. В эпоху традиционного мира национальное государство было фактически единственным возможным субъектом политики. И политика воспринималась в категориях национальных интересов, геополитических интересов, борьбы за власть и т. д. Но сегодня индивиды отождествляют себя не только с нациями, но и с другими сообществами: идеологическими, религиозными, клановыми и другими. И такая идентичность, в том числе организационная, групповая идентичность «Аль-Каиды», может быть гораздо сильнее идентичности национальной. В современном мире идет именно война идентичностей, и далеко не всегда это идентичности национальные.

Безусловно, сетевые структуры, к которым принадлежит и терроризм, имеют преимущества перед структурами бюрократическими, в том числе спецслужбами. Поэтому спецслужбы проигрывают и продолжат проигрывать. Точно так же идеологические группировки всегда имеют преимущества перед группировками сугубо рационалистическими. Ни один рационально мыслящий человек не бросится с гранатой под танк и не подорвет себя в автобусе, самолете или вагоне метро.

А религиозная идеология всегда еще более жесткая и менее предсказуемая, чем идеология секулярная. Западный мир втягивается сегодня в войну с противником, которого не знает, не хочет знать, не слишком понимает. При этом он не имеет и адекватных средств борьбы с таким противником. Поэтому для западного мира, для России в том числе, важно суметь вовремя остановиться. Никакие территориальные утраты или идеологические уступки прошлого не сравнятся с потерями, к которым может привести полномасштабное поражение в глобальной войне идентичностей.