Фредерик Пол - Парень, который будет жить вечно

• Название: Парень, который будет жить вечно
• Автор: Фредерик Пол
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-17-035667-6, 5-9713-1983-3, 5-9578-3683-4

Frederik Pohl. The Boy Who Would Live Forever. 2004.

«Хичи». Легендарный цикл классика научной фантастики Фредерика Пола, первый роман которого был удостоен двух высших премий НФ — «Хьюго» и «Небьюла».

Цикл, к которому писатель вернулся после многолетнего перерыва.

Перед вами — приключения юного проспектора, от нищеты и безысходности согласившегося на сомнительные перспективы «вольного старателя» космоса, на свой страх и риск исследующего новые планеты — и спасенного от верной гибели представителями таинственной цивилизации Хичи.

Но история одного человека неожиданно перерастает в историю нового, опасного поворота в сложной истории взаимоотношений людей и хичи…

---

— Но я этого не хотела. С вами, голограммами, беда в том, что вы не представляете себе, что такое реальность. Разбуди меня за час до прибытия.

И я направилась в свою каюту с огромной круглой кроватью. Мне больше не хотелось говорить с Гипатией. Главная причина, по которой я позволяю ей давать мне финансовые советы, в том, что это мешает ей давать мне советы другого рода. А она постоянно пытается это делать. И не напоминает о том огромном, о чем я сама никак не могу забыть.

Тележка с черным кофе и свежевыжатым апельсиновым соком — слово «свежевыжатый» следовало бы взять в кавычки, но Гипатия слишком хорошо работает, чтобы я могла заметить разницу, — уже стояла у моей постели, когда Гипатия разбудила меня.

— Девяносто минут до стыковки, — оживленно сказала она, — и сегодня отличное утро. Включить душ?

Я ответила:

— Гм.

Девяносто минут — ни секундой дольше, — для меня время необходимое, чтобы выпить черный кофе, глядя в пространство, и набраться сил для душа. Но потом я посмотрела в зеркало у кровати; то, что я увидела, мне не понравилось, и я решила немного прихорошиться.

Меня никогда нельзя было назвать хорошенькой. Во-первых, брови у меня слишком густые. Раз или два за эти годы я выщипывала их, приводя в соответствие с модой, — просто чтобы проверить, что из этого выйдет. Ничего не выходило. Я даже пыталась изменить структуру костей: больше челюстных, меньше подбородка, чтобы выглядеть не такой мужеподобной. Но в результате лицо только глупело. Несколько лет я была блондинкой, однажды попыталась стать рыжеволосой, но вовремя спохватилась и, прежде чем выйти из салона красоты, велела все вернуть назад. Все это были ошибки. И ничего они не давали. Когда бы я на себя ни поглядела, что бы ни делали косметологи и пластические хирурги, я видела прежнюю Джель-Клару Мойнлин, прячущуюся за этими ухищрениями. Поэтому я все забросила. И уже довольно давно хожу в своем естественном виде.

Ну, почти естественном. Я совсем не хочу выглядеть старой.

И, конечно, не выгляжу. К тому времени как я приняла душ, причесалась и надела простое черное платье, открывающее мои действительно неплохие ноги, я смотрелась не хуже, чем всегда.

— Почти прибыли, — сказала Гипатия. — Тебе лучше за что-нибудь держаться. Мне нужно уравнять скорости, а это трудно. — Говорила она раздраженно. Впрочем, как всегда, когда я даю ей действительно сложное задание. Разумеется, задание она выполняет, но жалуется. — Я могу лететь быстрее скорости света, медленнее скорости света, но когда нужно уравнять скорость с объектом, который движется точно со скоростью света, возникают необычные побочные явления… прошу прощения.

— Стоит попросить, — ответила я, потому что толчок заставил меня пролить кофе. — Гипатия! Что, по-твоему, надеть: жемчуга или камею?

Она изобразила двух-трехсекундную паузу, как будто ей действительно необходимо время, чтобы принять решение, потом вынесла свой приговор.

— Я бы надела камею. Только шлюхи носят жемчуга днем.

Поэтому я, конечно, решила надеть жемчуга. Она вздохнула, но не возразила.

— Ладно, — сказала она, открывая выход. — Мы причалили. Иди осторожно, а я буду с тобой на связи.

Я кивнула и шагнула через порог на корабль корпорации «Феникс».

Никаких «шагов», конечно, не было. Зато произошел резкий переход от удобного одного g на моем корабле к тяготению корабля «Феникса». Мой желудок протестующе сократился, но я ухватилась за поручень и осмотрелась.

Не знаю, что я ожидала увидеть: может быть, что-нибудь похожее на старый астероид Врата. Но «Феникс» выглядел гораздо роскошнее, и я задумалась, не слишком ли щедро давала деньги. В противоположность кислой застарелой духоте Врат здесь пахло свежей зеленью из теплиц. Вдоль стен повсюду стояли горшки с цветами, папоротниками и лианами, они росли во всех направлениях, потому что тяготение было нулевым. Если бы я подумала об этом вовремя, то не стала бы надевать юбку. Единственным человеком в поле зрения оказался высокий почти обнаженный чернокожий мужчина, который цеплялся пальцами ног за стенную скобу и разминал мышцы с помощью тренажера с металлическими пружинами. («Хамфри Мейсон-Мэнли, — прошептала мне на ухо Гипатия. — Археолог и антрополог из Британского музея».) Не прерывая упражнений, Хамфри досадливо взглянул на меня.

— Что вы здесь делаете, мисс? Посещения воспрещены. Это частная собственность, и…

Но тут он пригляделся повнимательнее, и выражение его лица изменилось. Оно не стало гостеприимней, но я произвела на него некоторое впечатление.

— Черт побери, — сказал он. — Вы Джель-Клара Мойнлин, верно? Это немного меняет дело. Наверно, мне следует сказать: «Добро пожаловать на борт».

II

Не самое радушное приветствие. Но когда Хамфри Мейсон-Мэнли разбудил главного инженера, эта женщина оказалась гораздо более вежливой. Что было вовсе не обязательно. Хотя я предоставила основные средства для проекта «Феникс», это некоммерческая организация, которая никому не принадлежит. И я даже не вхожу в совет директоров.

Гипатия шепнула мне, что главного инженера зовут Джун Таддеус Терпл — доктор Терпл. Но мне не нужно было это напоминание. Мы с Терпл встречались раньше, хотя и только на экране. Она оказалась выше, чем я думала. Выглядела она примерно на столько же, на сколько выгляжу я, то есть лет на тридцать. На ней было нечто вроде бикини и на талии рабочий пояс со множеством кармашков, чтобы класть разные вещи. Она отвела меня в свой кабинет — клинообразное помещение, в котором не было ничего, кроме скоб на стенах и множества растений.

— Простите, что не встретила вас, доктор Мойнлин, — сказала она.

— Моя единственная докторская степень почетная, и вполне достаточно Клары.

Она кивнула.

— Разумеется, мы рады вас видеть здесь в любое время. Наверно, вы сами хотите увидеть, что произойдет.

— Да, конечно. К тому же я хочу решить кое-какие вопросы, если не возражаете. — Вежливость в ответ на вежливость, вовсе не обязательная и для той, и для другой стороны. — Вы знаете, кто такой Вильгельм Тарч?

Она ненадолго задумалась.

— Нет.

Такова галактическая слава. Я объяснила.

— Билл — своего рода бродячий репортер. Он посещает самые интересные места и рассказывает о них тем, кто остается дома. — К тому же он в настоящее время мой любовник, но упоминать об этом нет необходимости: Терпл достаточно быстро поймет это сама.

— И он хочет попасть на «Феникс»?

— Если вы не возражаете, — снова сказала я. — У совета я уже получила разрешение.

Она улыбнулась.

— Конечно, но я этого не знала. Сейчас роботы укладывают зеркала, поэтому я очень занята. — Она встряхнулась. — Ганс сказал мне, что ваш корабельный мозг уже показал вам в пути вспышку сверхновой…

— Да, показал.

Гипатия прошептала, что Ганс — мозг «Феникса», как будто я не могла догадаться об этом сама.

— И, вероятно, вы знаете, как она сейчас выглядит с Земли?

— Да, что-то в этом роде.

Я видела, как она пытается понять, что значит «что-то в этом роде», и решает, что с богачкой стоит вести себя дипломатично.

— Ну, не вредно взглянуть еще раз. Ганс! Телескопический вид с Земли, пожалуйста.

Она смотрела на стену своего кабинета. Стена исчезла, и мы увидели неровное светлое пятно.

— Вот оно. Мы называем его Крабовидной туманностью. Конечно, это название было дано до того, как поняли, что это такое на самом деле, но можно понять, откуда оно взялось. — Я согласилась, что пятно похоже на слегка деформированного краба, и Терпл продолжила: — Сама туманность состоит из газа и вещества, которые сверхновая выбросила несколько тысяч лет назад. Не знаю, видите ли вы, но вон то маленькое пятно в середине — это и есть пульсар. Все, что осталось от звезды. А теперь посмотрим, как все выглядело до того, как звезда стала сверхновой. Реальное время. Вид отсюда.

Ганс убрал туманность, и мы увидели глубокое темное пространство, которое уже показывала мне Гипатия. В пространстве горели мириады звезд, но корабельный мозг добавил увеличение, и появилась одна особенно яркая звезда. «Яркая» не совсем подходящее слово. Это была ослепительная желто-золотистая, несколько расплывчатая и неопределенная точка. И — чего не могло быть: изображение исключительно оптическое, — я словно почувствовала на лице жар.

— Не вижу планет, — сказала я.

— Увидите, когда мы установим все оптические сегменты. — Но тут она спохватилась. — Я забыла спросить. Не хотите ли чашку чая или еще что-нибудь?

— Спасибо, нет. В данную минуту ничего не нужно. — Я смотрела на звезду. — Мне представлялось, она будет ярче. — Голос мой звучал чуть разочарованно.

— Еще будет, Клара. Именно для этого мы и строим пятисоткилометровое зеркало. Сейчас мы получаем изображение, используя гравитационное искажение черной дыры. У нас установлена небольшая камера. Не знаю, много ли вы знаете о черных дырах, но… О, дьявол! — сказала она с явным смущением. — Конечно, знаете. То есть я хочу сказать — вы ведь провели в ней тридцать или сорок лет…