Фредерик Пол - Проклятие волков

• Название: Проклятие волков
• Автор: Фредерик Пол
• Издательство: ORION
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: ISBN 5‑87671‑013‑X

Люди распределились на два лагеря — Граждане и Волки. Две крайности. Первые — живут в своих городах, ограничив себя правилами, испытывают вечный недостаток пищи, воды и прочее. Вторые — любыми средствами добывают себе пропитание — и им это удается с большим успехом. Солнце раз в пять лет восходит на небо, постепенно затухая. Землю «украла» из Солнечной системы планета-близнец, населенная черными пирамидами. Граждане никогда не берут ничего чужого, а только то, что причитается. Недостаток калорий приводит к тому, что люди мало разговаривают, заменяя язык жестами. Так же мало думают, а только медитируют. Высшее счастье — во время медитаций исчезнуть. Просто испариться. Главный герой романа — Волк Глен Тропайл. Он долгое время не может поверить в то, что он волк. Пока его не сажают в тюрьму за то, что он взял не принадлежащий ему кусок хлеба. Ему удается сбежать из тюрьмы, повергнув в ужас охранника рассказами о том, как он занимается сексом со своей женой. И попадает к таким же волкам, как и он сам. Волки хотят жить, и они живут. Почти всегда за счет Граждан.

---

Однажды мимо проплыла Пирамида, скользя на расстоянии ладони от пола. От нее шел запах озона. Они попрятались, как мыши. Они не знали, «видит» их Пирамида или нет.

Из одних кранов в стене им подавши пишу, а из других — воду. Вода была отвратительной и являлась оскорблением для нескольких Дегустаторов Воды, которые были среди них. В ней совсем не чувствовалось вкуса углекислых солей и галоидных солей. Их пища представляла собой раствор глюкозы, в который, должно быть, добавили необходимые минеральные соли и аминокислоты, чтобы они не заболели от недостатка каких-либо веществ. Воздух был приемлемым, вероятно, он поступал из соседнего литейного цеха, где для некоторых процессов требовался атмосферный воздух.

Большую часть времени они проводили в ожидании и разговорах.

Причудой Гражданина Джермина, например, было Перемещение.

— Может быть, — обычно говорил он, — это действительно Перемещение, действительно благодать, и нам просто не хватает ума, чтобы ее оценить. У нас есть пища, мы избавлены от резких колебаний температуры. — Он смахнул пот со лба и пошел к водопроводным кранам, из которых постоянно текла вода, чтобы как следует напиться, прежде чем продолжить рассуждения. — И это как бы свобода от этикета, правил поведения. — И он с несчастным видом огляделся вокруг. Никаких Стульев для Мужа, Стульев для Жены (как и положено, без подлокотников). Он присел на корточки на металлическом полу.

Хендл был более откровенным.

— О Господи, моя нога! Мы просто толпа чертовых краснокожих индейцев. Мне кажется, индейцы так и не узнали, кто нанес им удар. Они не знали о земельных дарственных актах и о территориальных притязаниях короны, о церковных миссиях и увеличении населения. У них всего этого не было. Они узнавали обо всем постепенно, по крайней мере, о таких вещах, как ружья и огненная вода. У них не было всего этого, но это они могли понять. Но все-таки я не думаю, что индейцы когда-либо поняли, что было на уме у белых людей, пока не стало слишком поздно вообще размышлять об этом. Мы в еще большем неведении. По крайней мере, время от времени у индейцев был ключ к загадке — они видели, как матросы сходят с большого белого дьявольского корабля и выстраиваются в очередь к их женщинам. Было хоть что-то общее. А у нас и этого нет. Мы в руках Пирамид — ясно? Наш язык! Я должен говорить «руках»! У нас в языке нет даже подходящих слов, чтобы и описать!

После того как Гражданин Джермин пятый раз получил питание из кранов, он сделал попытку стать убийцей-маньяком. К счастью для всех, это произошло вскоре после одной из регулярных уборок, поэтому не было острых кусков стружки длиной в фут, которые он бы мог использовать как нож, да и пол был очень скользкий, так что он не смог удержаться на ногах, когда попытался ударить одного из африканцев. Его держали за руки, пока он не успокоился; он был очень расстроен.

— Я готов, — сказал он им, наконец, с достоинством, на которое только был способен. — Я понимаю, что здесь нет подходящего катетера для Жертвоприношения, но вы можете лишить меня воздуха, это еще один способ, освященный традицией.

Иннисон велел ему прекратить нести чушь и добавил:

— Если у тебя появится привычка терять рассудок и становиться убийцей, нам придется что-нибудь предпринять относительно тебя, но только тогда, когда я найду способ спустить тебя в восьмидюймовое канализационное отверстие.

Это было страшное оскорбление, оно даже не сопровождалось Снисходительной Улыбкой. И только через три кормежки Гражданин Джермин смог заставить себя вновь заговорить с Иннисоном. Гнев Гражданина Джермина был настолько силен, что он отважился демонстративно повернуться спиной к Иннисону. Но Иннисон не только не был подавлен этим, но даже и внимания не обратил. Он продолжал как ни в чем не бывало разговаривать с Хендлом. Тогда Гражданин Джермин ухватил Иннисона одной рукой за волосы, а другой отвесил ему звонкую оплеуху.

— Безумец! — закричал кое-кто из тех, кто стоял поблизости.

— Нет! Заткнитесь, — прокричал им Хендл. — Ты ведь не спятил? — спросил он Джермина.

— Нет, — огрызнулся Джермин. — Я просто зол. Твой мерзкий дружок взял на себя смелость отказать мне в пристойной и равноценной Жертвоприношению смерти.

Иннисон, потирая щеку, задумчиво произнес:

— Ты что, действительно жаждешь Принести Жертву, парень? Хочешь, чтобы они воткнули иглу и, поворачивая ее, пытались попасть в позвоночник? Хочешь, чтобы тебя парализовало сразу же и спинной мозг вытекал из тебя? Потом какой-нибудь глупо улыбающийся идиот возьмет нож и перережет тебе дыхательное горло…

Джермин сказал:

— Хочу я этого или нет, не подлежит обсуждению. Но есть определенные вещи, которые должны соблюдаться…

— Значит, ты не хочешь этого?

Довольно долго Джермин думал.

— Нет, — наконец сказал он. — Но это никак не означает… — Он снова задумался.

Хендл мягко произнес:

— Взгляни на себя, Джермин. Ущипни себя. Потрогай свои руки и ноги. Ты изменился. Ты схватил Иннисона и ударил его, и не во время припадка, а потому, что ты был зол. Не так давно ты бы на это не отважился. Посмотри на себя.

Джермин взглянул. Его живот был подтянут, никаких следов жира. Его бедра были теперь не толще коленей. Все это произошло так незаметно! Он ощупал свое лицо, под бородой оно было округлившимся, совсем не напоминало лицо Гражданина, кости черепа почти совсем не прощупывались. Его ребра — они почти не были видны!

Он повернулся к ним, сгорая от стыда за свой смехотворный вид, и увидел, что они выглядят точно так же! Все они выглядели одинаково.

— А разве ты не чувствуешь, что стал другим? — спокойно настаивал Хендл. — Внутри? Разве тебя не переполняло чувство, которое раньше не позволило бы тебе ударить Иннисона? И разве сейчас тобой не владеет чувство, которое подсказывает тебе, что ударить Иннисона, не теряя контроля над собой, будет тебе приятно?

— Да, это так, — в ужасе сознался Джермин. — Да! Как это назвать? Что мне делать с этим?

— Среди Волков общепринято мнение, — сказал Иннисон, — что не нужно бороться с этим чувством. А название ему — сытость. Ты Медитировал о Взаимосвязи в последнее время?

— Нет, — сказал Джермин. — Внимание отвлекалось на…

— Отсутствие чувства голода, Джермин. Голод и Медитация идут рука об руку, хотя это и не обязательно. Когда жизнеспособность низка, самосознание нестойко, его легко задавить.

Джермин бродил среди леса ножек от станков, стараясь привыкнуть к своему новому «я».

Хендл сказал Иннисону:

— Может быть, мы здесь именно для того, чтобы похорошеть и поправиться.

— Думаешь, они едят людей?

— Нет, не более чем ядерный реактор. Это что-нибудь, связанное с электричеством.

— Если Джермин готов и может бороться, то и все они, должно быть, тоже готовы. Предположим, что у нас получилось что-то вроде строевой подготовки.

— Лучше нам самим кое-что сделать. С ума больше никто не сходит, но давление было сильным. Следующий шаг — организовать давление с другой стороны, и люди зашевелятся.

Два Волка улыбнулись друг другу.

— Все шло прекрасно, так? — сказал Хендл. — Культура и эстетика иссякли в первую же неделю неограниченного потребления калорий, а затем улетучились манеры, обычно с треском, как у экс-Гражданина Джермина. Да, у нас есть для них кое-какая работа, прежде чем они покроются жирком и начнут убивать друг друга.

В это примерно время в литейный перестали прибывать новые люди; когда прошло двенадцать кормежек, а новичков так и не было, Принстонские Волки провели перепись: шестьсот восемьдесят четыре, примерно поровну женщин и мужчин. Это было удобно, потому что нельзя все время только разговаривать.

Военная организация создавалась с некоторыми трудностями.

Экс-Граждане гордились благоприобретенной агрессивностью.

— Кто это меня заставит? — весело раздавалось в коридорах.

Обладавшие пытливым умом Принстонцы вспомнили, что некий библейский персонаж «раздобрел и впал в грех». Однако сочетание силы и убеждения одержало победу. И, наконец, последний самый буйный экс-Гражданин, с медленно бледнеющим синяком под глазом, маршировал в строю вместе со всеми. Хендл стремился к оружию, которое тоже Переместили; где оно? А потом забеременели несколько женщин. Беременности наступили после одного случая, который был и ужасным, и непонятным. Пирамида вновь и вновь появлялась, и вновь и вновь они прятались. На сей раз судьба распорядилась так, что один из африканцев не успел спрятаться и был застигнут врасплох неподалеку от стены, но бесконечно далеко от леса балок, которые поддерживали гигантские станки. Он поступил благоразумно и растянулся на полу, чувствуя себя в относительной безопасности в последние секунды жизни. Гигантская фигура медленно плыла вдоль коридора, и с обеих сторон до нее было довольно много места. Приближаясь к человеку, она свернула в сторону так, что ближайшим углом прошлась по нему, а затем выплыла через одно из не похожих на дверь отверстий.