Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

• Название: Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
• Автор: Фаня Шифман
• Жанр: Фэнтези

Страница на Самиздате: http://zhurnal.lib.ru/s/shifman_f_d/

---

Миней меж тем важно вещал: «Каждому блоку, каждой программе и подпрограмме будет нужна своя защита, помимо общей, которую обеспечат специалисты спецгруппы. По мере перехода от этапа к этапу нашей темы будет ясно, какие блоки потребуют простой, а какие — особой защиты. С тобой рядом с некоторых пор работает несравненный специалист по программам защиты?» — «Вы не Пительмана имеете в виду?» Миней снова важно кивнул. Моти вдруг вспомнил, что только что встретил его стыдливо вывинчивающегося бочком из какой-то маленькой боковой дверки в холле и просквозившего на большой скорости мимо него. Но промолчал, не решаясь задать шефу не совсем корректный вопрос…

Мезимотес снова кивнул: «Я вот думаю: а не сделать ли его заместителем главного специалиста. Всё-таки защита — архиважная вещь в нашей новой игре… — задумчиво, как бы сам себе, проговорил он, помолчал и закончил официальным тоном: — Вот, в самых общих чертах, чем мы в «Лулиании» будем заниматься в рамках нового проекта государственного значения!» Моти недоуменно пролепетал: «Это что, в рамках проекта государственного значения мы должны разрабатывать новую развивающую игру, архисекретную, с особо мощной защитой?» Босс не ответил: то ли не расслышал, задумавшись, то ли не захотел отвечать. Помолчав, он допил свой коньяк, отодвинул рюмку и снова заговорил: «А теперь к деталям. Наш комплекс, как я уже сказал, будет строиться по принципу сложно-закручивающейся во многих направлениях и плоскостях ракушки. Мало кто задумывается, что Парк построен на основе этого принципа».

Моти пожал плечами, но промолчал, тоже допил свой коньяк и, видя, что босс снова замолчал, решил, что совещание закончено, и приготовился встать.

Шеф снова пристально посмотрел на него и заговорил: «На определённом этапе разработки проекта «Цедефошрия» расширится до размеров всего Парка! Поэтому в рекламных проспектах мы так и будем называть наш мировой аттракцион — «Цедефошрия»! — отметил Миней Мезимотес, горделиво улыбаясь. — Она будет формироваться в недрах струи подобающей цветовой гаммы, которая на данном этапе силонокулл, и обратно — из «Цедефошрии» наша струя и будет выплёскиваться. То есть, они друг друга формируют — и друг из друга формируются. Новая, расширенная «Цедефошрия» должна всех-всех-всех привлекать своим таинственным видом, манить — не только заглянуть в устье, но войти под прохладные своды, не только изваянные, но и омываемые струёй подобающей цветовой гаммы».

Моти чуть было не ляпнул: «Вы об этом уже говорили, шеф!» — но вовремя прикусил язык. Он почувствовал, что обилие знакомых и малознакомых слов и терминов в его голове уже начало закручиваться многовитковой ракушкой. Жалко было времени, на рабочем месте ждала интересная задачка, которую он начал рассматривать до обеда.

Он ещё не понимал, что к этой задачке он уже не вернётся.

Миней как будто не замечал нетерпения сидевшего напротив него сотрудника и увлечённо вещал: «Основная программа запускается… при посредстве мощного эмоционального импульса! Наша молодёжь любит риск и острые ощущения — и это стоит учесть в эстетической концепции… э-э-э… Именно молодёжь поможет внедрить струю в массы. Понял? Поначалу нам придётся доказать: всё, что привлекательно и полезно для их развития, сможем им обеспечить только мы, только в струе подобающей цветовой гаммы, и только в нашей «Цедефошрии» нового типа! Я уверен, что все захотят сами приобщиться и приобщить неприобщённых!» Моти уже начало казаться, что все эти переполненные странными словесами речи шефа ему снятся. «Ну, вот, — подумал он, — стоило вздремнуть во время обеда — и пожалуйста: начали сниться кошмары!» Он помотал головой, то ли стряхивая наваждение, то ли принимая правила игры, в которую его втягивают против воли…

С чувством невероятного облегчения он покинул беседку. «Ого! Столько времени потратил на это совещание, непонятно о чём. Какие-то нудные речи о чём-то жутко заумном… — с досадой подумал Моти, глянув на часы. — Теперь придётся задержаться, может быть, даже допоздна…»

* * *

До конца дня Мезимотес не мог избавиться от неприятного чувства, вызванного первым контактом Арпадофеля и Блоха, свидетелем чего он оказался. Коба в честь первого знакомства зачем-то решил нагнать страху на Моти — и отменно преуспел в этом. Эффекты Арпадофеля совершенно явно оказали на Моти сильное отрицательное действие.

«Жаль!.. — весь вечер мысли Мезимотеса крутились вокруг этой первой встречи Арпадофеля и Блоха лицом к лицу. — Жаль, что между этими двумя полноценное сотрудничество невозможно…» Наконец, он легонько стукнул ладонью о столешницу у себя на кухне и негромко пробормотал: «Ладно! Примем реальность, как она есть — во всяком случае, пока в ней есть резон».

Мезимотес знал, что Моти не просто крепкий и опытный профессионал. Светлая голова, творческий ум, непрестанно фонтанирующий сногсшибательные идеи, всецело погруженный в работу. Как и полагается, не лишён амбиций и желания сделать карьеру. И ему, Минею, предан, и чувства благодарности не лишён, по правде говоря. Такими людьми не швыряются — особенно, когда они нужны. Миней понимал:

Моти — самый нужный для проекта угишотрия специалист; он им очень дорожил и не хотел бы его терять, во всяком случае, до завершения важнейших этапов новой темы.

Зато ценность Арпадофеля, неоспоримая и безусловная сама по себе, более всего возрастает на завершающем, необратимом этапе угишотрии — на этапе победных фанфар. Коба Арпадофель — Главный Фанфаролог! А стало быть, никакая сила никогда и ни за что не выбьет из рук этого человека фанфары, торжественно озвучивающие любую наперёд заданную струю подобающей цветовой гаммы! Даже на краю самой бездонной пропасти, даже в глубине самого безвыходного тупика.

* * *

Назавтра, ближе к обеду, к Минею в беседку заглянули Коба и Тим. «О, какие неожиданные и дорогие гости! — Миней встретил их широкой улыбкой. — Присаживайтесь! Тимми, специально для тебя мне нынче принесли кресло, оно тебе будет по размеру. А там, глядишь — и беседку специально для тебя расширим! Ты уж давай, иди в рост, своей беседкой обзаводись… только не за мой счёт…» — и Миней улыбнулся ещё шире, при этом подмигнув сынку своего друга. — «Ну, что вы, шеф, как можно!» — ещё шире ухмыльнулся Тим.

Первым заговорил Арпадофель: «А скажи-ка, пожалуйста, Миней, — прогундосил Коба, выдав каскады рулад, словно бы издаваемые тубой или, скорей, фаготом, — вот этот твой главный специалист… как-там-его?.. он тебе действительно необходим?

Заменить некем?» — «А что? Какие у тебя возражения?» — «У меня ощущение, что он не совсем наш человек!» — «Пусть это тебя не волнует, Коба, — тихо и вкрадчиво заговорил Миней, подкладывая ему на тарелочку всевозможных лакомств, на сей раз от Одеда. — Раз говорю, значит, знаю: никто лучше Блоха не сможет разработать угишотрию. Он не успеет толком понять, для чего его идеи используются, как мы его щедро отблагодарим — и отодвинем… в сторонку. Я это сделаю своевременно, не волнуйся!.. А пока позволь мне строить кадровую политику, как я считаю нужным.

Чем больше талантливых специалистов будет втянуто в наш проект, тем лучше. Мы всегда сможем сказать, что это поистине народный проект!» — «А Тим? — голос Кобы зазвенел грозными фанфарами, левый глаз метнул пронзительный луч ядовито-зелёного оттенка с Тима на Минея. — Какую роль ты отводишь Тимми, сыну моего дружбана и, как я понял, твоего тоже?» — «А Тимми подхватит знамя угишотрии в нужный момент — когда мы посчитаем нужным… ласково и нежно перехватить его из рук Блоха. Ну, с кем не бывает! — Миней хитро подмигнул Пительману. — Заснул на посту, знамя-то из ослабевших рук и выпало! Негоже знамени без присмотра валяться! Тем более знамени угишотрии! Вернее, будем деликатны… «Цедефошрии» — таково открытое название нашей темы… А Тимми, как ведётся — электронно-акустические вопросы и…

— Миней помедлил и выдал с нажимом: — За-щи-та, общая и поблочная!» — «Ну, хорошо, — не сдавался Арпадофель: — а уяснил ли себе твой Блох важную эмоциональную нагрузку и роль музыкального сопровождения… о-кей! — нашей новой «Цедефошрии»? Понимает ли Блох, что музыка — это идеология, а не только и не столько эстетика? Это вам не просто лё-о-огонькое музыкальное сопровождение, как в прочих, эт-та самое, р-р-развивающих играх, которыми тут привыкли пробавляться, — асимметричное лицо Арпадофеля презрительно скривилось. — Мы должны обеспечить нечто гораздо большее, нежели то, что в духе отживающих традиций называлось музыкальным воспитанием масс! Это будет даже значимей, существенней и грандиозней, нежели… Это и будет струя подобающей цветовой гаммы, как таковая!

В её современном силонокулл-выражении!» Мезимотес осторожно спросил: «Что ты имеешь в виду?» Коба скроил презрительную гримасу, его правый глаз, уподобившись стеклянной пуговице, пугающе неподвижно уставился на кончик собственного носа.