Йен Уотсон - Книга Бытия

• Название: Книга Бытия
• Автор: Йен Уотсон
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01142-9

Йен Уотсон — один из крупнейших английских писателей, работающих на стыке научной фантастики и фэнтези и оказавший значительное влияние на развитие этих жанров в 90-е годы. Достаточно сказать, что знаменитая «Имаджика» Клайва Баркера очень многим обязана именно ему.

Действие романов об удивительной судьбе девушки Йалин разворачивается в мире, разделенном рекой, которую невозможно пересечь из-за таинственного Черного Течения. Эта река расколола человеческую цивилизацию на Восток, существующий по законам «феминистической» демократии, и Запад с традиционной «мужской» теократией. Эти два мира почти ничего не знали друг о друге, пока Черное Течение, руководствуясь непостижимой логикой нечеловеческого разума, не позволило Йалин пересечь реку дважды…

---

А где же население гигантского города? Во всем Веррино ни души. Должно быть, это очень раннее утро.

Далеко за Веррино извивается река.

О, теперь ты понимаешь, почему это так выглядит. Все изображение точно так же видно и через глаз рыбы. Следовательно, центр Веррино увеличен и занимает передний план. По краям изображение уходит в сторону, быстро уменьшаясь. Река тоже отклоняется в сторону, изгибаясь все больше и все больше искривляя берега. Вся иллюзия кажется обернутой вокруг сферы, или воздушного шара, который удобно расположился в долине Омфалы.

Это зрелище напоминает одно из тех гусиных яиц, которые раскрашивал брат Дарио, как он рассказывал; только вместо нагих мужских тел, обвивающихся вокруг скорлупы, у тебя целый город и река, а долина — это у тебя рюмка для яйца.

Это компактно свернутый круг пространства-Ка, только изображенный намного крупнее. Это во много раз увеличенный электон.

Электон заключает в себе целый город. Он легко может заключить и целый мир. Это только магическая иллюзия. Или что это?

— Браво! — аплодирует мастер Воздушных башмаков. Лотия щиплет струны своего кситара, повторяя одну и ту же музыкальную фразу много раз подряд.

— Мой свадебный подарок, моя дорогая, — пыхтит гордый чародей.

— О, Дино, — воркует Под, — ты истинно мудрейший из мудрейших.

И конечно, это видение Веррино и реки на заднем плане выглядит незавершенным без Червя, пусть тонкого, как нить на сморщенной поверхности воды, но все же заметного и мрачного.

— Еще одна просьба, мой будущий муж! Ты создаешь для меня это видение, используя свое искусство, но также используя и силу Богодьявола, разве не так? А не мог бы ты вызвать его самого? Не мог бы ты заставить нашего черного владыку проявиться в том или ином обличье? Хотя бы одним только голосом! Пусть Богодьявол сам благословит наш союз.

— Гмм. И только? А может, тебе еще Ослепляющий диск на брошку достать?

— О, Дино, ты хочешь сказать, что не в силах вступать в контакт с Богодьяволом?

— Конечно, в силах, — встревает мастер Воздушных башмаков. — Такой большой мудрец, как ты…

— Это утомительно. Да вы сговорились, что ли?!

— Брось, старик. Давай я помогу? Давай объединим наши силы! Позволь мне. Пусть это будет мой свадебный подарок тебе и твоей прекрасной невесте.

— А-а, ты уже и на нее глаз положил! Тебе недостаточно соблазнить одну из моих жен!

Веррино мерцает и колышется, потом снова замирает.

— Ничего подобного, старик! Умерь свои глупые подозрения.

— Гм!

— А если ты так уж уверен в них, не лучше ли предоставить мне возможность истратить немного моей — ха, ха — слишком бурной энергии?

— А это неплохая идея, — замечает Поллу, она пристально смотрит на Лотию, которая выглядит слегка удрученной и бренчит невпопад.

— Очень хорошо. Мы будем действовать согласованно. Ты будешь вести, Воздушный мастер. А я стану поддерживать свое видение. Хотя, быть может, я должен дать ему лопнуть? Дорогая Подви уже полюбовалась на одно диво. Теперь она просит громче музыки и крепче вина.

— Нет, нет! — протестует Под. — Придержи его. Пожалуйста! В нем содержится…

— Содержится что?

— В нем содержится чужой Богодьявол, там, в той реке.

— Действительно? Что заставляет тебя так думать?

— Я… э…

— Скажи мне, будущая жена!

— Я… э… У меня внутри пассажир.

— Ты беременна? Уже? Но этот презренный Воздушный башмачник встретил тебя только минуту назад! — У Алдино округлились глаза. Опять изображение Веррино покрывается рябью. — Или это твой эскорт? Этот алчный меняла талантов, которому я так щедро заплатил? Он насладился тобой на борту судна?

— Нет, нет, Дино, ты не понимаешь. Я честная девушка. Мой пассажир у меня в мозгу, а не в лоне. Она из того города, что внизу.

— Я из Пекавара, Под. Но не будем вдаваться в тонкости.

— Подви! Ты хочешь сказать мне — теперь, через пять минут после нашего бракосочетания, — что видела эти твои далекие миры не силой своего собственного таланта, а любезностью паразита-визитера? Который запросто может покинуть тебя? И лишить дара ясновидения? Ах, как меня одурачили1

Под готова разрыдаться, ты поддерживаешь ее. Твоя гордость ярко вспыхивает; честь горячо пылает.

— Мастер Алдино, сэр, я инфанта фея Подви-Прозорливая с острова Барк! Загляните в меня — кто есть я и кто есть во мне! Вы увидите, как велика ее миссия!

— Твое волшебство… не твое вовсе! Это то, что я вижу. О, какой же я был слепой старый дурак! Я одурачен и поставлен в тупик. Чего стоит твое колдовство? Это тоже мошенничество? Давай наколдуй что-нибудь! Я скажу тебе, что наколдовать. Наколдуй, как ты падаешь с этих зубчатых вершин, прямо сейчас!

— Этого я допустить не могу, — заявляет мастер Воздушных башмаков. — Я буду держать ее.

Лотия хихикает. Другие гости прилежно изучают небо.

— Подви! Ты наколдуешь мастеру Воздушных башмаков столкновение с утесами — если мои иллюзии искажают его понимание того, где он находится! — О, Алдино кричит с пеной у рта, превращаясь в настоящего злобного старика. Веррино выглядит грустно заброшенным и подернутым дымкой.

— Колдуй! Колдуй немедленно! Могу спорить, что ты не наколдуешь смерть и для мухи!

Взбешенная Под кричит:

— Нет, наколдую! Я чувствую, как крепнет мой талант. Я наколдую вашу собственную судьбу, сэр высокомерный супруг.

— Нет, Под. Мы утопаем в навозной жиже. Это ужасно. Я непременно должна вступить в контакт с Богодьяволом, пока Веррино еще здесь, с моим Червем. Уйми все это, а?

Однако Под встает на цыпочки:

— Я колдую!

Она пронзительно кричит. Ужас искажает ее лицо.

— Я колдую смерть! Смерть повсюду! Смерть каждого! Все наместники белой воды и все толпы их Божественного разума, во всем мире, — сгорели! Богодьявол уничтожил себя! Я знаю всех на Барке. Всех, кто укрылся во Тьме Богодьявола. Все мудрейшие и все простолюдины Омфалы — их умы сожжены! И мой, мой тоже. Подбросить хвороста, чтобы ярче горело. — Она падает, опустошенная. — О, я колдую, я действительно колдую. Никогда не колдовала, как теперь. Я вижу и колдую: смерть повсюду, на всех звездах. Конец жизни. Конец Богодьявола. Конец всего мира и всех миров. Всех сразу.

— Когда, Под, когда?

— Как только Ослепляющий диск оставит Красный туман. Когда Ослепляющий диск горит ярко, мы тоже горим!

— Что это? — спрашивает пораженный Алдино.

— Умоляй его связаться с Богодьяволом, Под. Скорее, сделай это, скорее.

— Дино, супруг мой! Если ты не позовешь Богодьявола, мы обречены. Даже если ты сделаешь это, мы все равно обречены, потому что я так колдую. Я очень боюсь. Но сделай же то, о чем я тебя прошу!

Уже бледнеет оранжевый свет. День снова белеет.

— Воздушный башмачник, как поступим?

— Я думаю, старик, быть может, нам следует согрешить легковерием.

— В смысле поверить ей?

— Точно.

— Торопись, торопись!

Алдино и мастер Воздушных башмаков взялись за руки. Они начинают подскакивать вверх-вниз, сосредоточенно прыгая по плитам, от одного символа к другому, часто и тяжело дыша.

День бледнеет.

Появляется внутреннее свечение, его не было прежде. Свет вспыхивает в сознании Под. Вместе с ним вспыхивает целая вселенная. Этот свет как ослепительная воронка, вихрем отрывающая ее от нее самой и засасывающая в…

…рисунок, яркую паутину, которая сплетена из отражений звезд — призраков далеких миров.

Узнаешь рисунок? Как ты можешь не узнать? Тебя хорошо научили разбираться в этом! Это рисунок сотни лепестков, раскрывающихся по всей галактике, неистово цветущих. Это космическая роза. Каждый мир — это лепесток. Каждая клетка в каждом лепестке — это Ка. И каждый из этих лепестков фокусирует Ка-лучи через сердцевину розы.

Йалин взорвала сад на Луне. Божественный разум потерпел неудачу. Это сожжение умов.

Но ты уже мертва.

На самом деле это едва ли весь мир. Это просто плоская поверхность, у которой длина в одном направлении и ширина — в другом. Жизнь едва шевелится здесь. Твоя хозяйка Ховарцу уже пять лет на этом самом месте. Несомненно, она пробудет здесь и следующие пять.

Несмотря на то что внутри у нее скрыто такое богатство и такая глубина. Абстрактные гобелены — космические модели — сияют в ней и влекут. Большинство из них странные и фантастические, но есть некоторые строгие и аскетичные. Это те модели, по которым она постоянно бродит. Можно очень хорошо научиться ориентироваться в них, если у тебя сломан позвоночник и ты на десять долгих лет прикована к постели.

Ховарцу была подругой Амброза, которого ты встречала в Идеме. Когда он был жив, они часто переговаривались по «радио». Она не хотела верить, что он теперь мертв и тело его ссохлось. Амброз был учеником старого Харваза Постигающего; Ховарцу тоже его воспитанница. За то время, пока ты делила с ней ее сознание (время, которое кажется бесконечным!), ты достаточно обогатила ее. С тобой она создала новые космические модели и переправила их другим знатокам из Постигающих.