Йозеф Несвадба - Мозг Эйнштейна

• Название: Мозг Эйнштейна
• Автор: Йозеф Несвадба
• Издательство: Издательство «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1965

Авторский сборник Йозефа Несвадбы. Составитель И.Зузанек. Перевод с чешского. Под редакцией Б.В.Шевцова.

---

Я побежал к управляющему. У него были посетители: важные офицеры и три старика — профессора физики, которые были мне знакомы по газетным фотографиям. Они заехали к нам по пути. Сначала я говорил медленно и обдуманно, потом быстрее, быстрее и, наконец, стал кричать. Совершенно испортил им вечер.

— До каких пор вы намерены скрывать эти аномалии? Вы сами выродки…

Они не дали мне договорить. Начали меня успокаивать. Никто, мол, до сих пор не доказал, что это следствие взрывов.

— Я докажу! Дайте мне сведения о количестве и силе взрывов, дайте мне статистику, и я докажу, что все опухоли, лейкемии…

И затем, если даже я прав, то испытания проводятся в высших интересах. А кто важнее — туземцы или человечество? Испытания проводятся в интересах обороны и защиты всего человечества, серьезно наставлял меня старый профессор в очках, такой старый, что, видимо, сам верил тому, что говорил. Он посвятил себя спасению человечества. А столь великая задача требует жертв. Он хочет сохранить мир.

— Ну этого-то вы достигнете! Ведь мертвые воевать не захотят. Да и умирающим трудно…

Я ушел. И, кажется, даже хлопнул дверью. На улице меня остановили два вежливых господина. Спросили, помню ли я о своей супруге и о ее дядюшке. Известно ли мне, что он утаил доверенные ему деньги. Не прячет ли он их случайно у своего нового родственника?

— Нет! — возмущенно ответил я.

Они поблагодарили меня, обратив внимание на то, что я (в связи со следствием по делу этого дядюшки) должен быть готов ко всему. Даже к самому худшему. И вежливо попрощались.

Дома меня поджидал управляющий. Он не сердится, хотя я испортил ему приятный вечер. Спасение человечества, над которым работают эти люди, — великое дело. И не все доросли до понимания этой задачи. Он предложил мне наилучшие условия в лучшей столичной больнице.

— За что?

За то, чтобы я перестал заниматься аномалиями. Я вспомнил профессора К. и его новую роскошную квартиру. И выбрал обезболивание родов.

— Прекрасно, — согласился управляющий. — Можете завтра же уезжать.

Я расписался в том, что забуду обо всем. А потом откупорил бутылку и начал пить бокал за бокалом. Я не знал, где пропадает моя жена, и сам принялся укладывать вещи. Их немного — всего два чемодана. У нас вообще почти не было имущества. Теперь все изменится. К чему заботиться о человечестве! Я эгоист и утверждал это всю жизнь. Пусть все подыхают! Кто позаботился бы обо мне, если бы я умирал? Заранее известно — только плюнули бы. Да и как можно сопротивляться? Как?! Я настолько завишу от других, от общества… Ведь зажигая спичку, поворачивая выключатель, открывая консервы или надевая ботинки, я тем самым даю обет покорности обществу, проявляю свою зависимость от него, признаю свое рабство. Мы вынуждены быть колесиком, которое медленно вращается в этой машине. Может ли одно колесико изменить направление, в котором движется огромный танк? Мы движемся к пропасти, а скорость неуклонно нарастает.

Открываю дверь в спальню. Оказывается, моя жена никуда не уходила. Она как раз проснулась. На столике подле кровати лежит груда лимонов.

— Мне бы хотелось огурец. Или анчоус с луком…

— К чему тебе?

— К завтраку, — виновато ответила она. Только акушер не догадывается, что означают такие прихоти у собственной жены. Только акушеру надо объяснять, почему едут в город к его коллеге для выяснения диагноза. Только акушеру надо прямо сказать:

— У нас будет ребенок.

Я обомлел. Вспомнил о дожде, о том, сколько времени мы уже живем в этих местах, обо всех аномалиях. Я не хочу иметь ребенка без головы! Не хочу мертворожденного! Даже когда-нибудь в будущем! Потому что я эгоист. Оттого и пишу эти строки. Потому что я даже очень большой эгоист и думаю только о себе.

Не удивляйтесь тому, что я не назвал местность и больницу, где все это произошло. Это может случиться где угодно. И очень скоро!

ПОСЛЕДНЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ КАПИТАНА НЕМО

Собственно говоря, фамилия его была Пержинка. Лейтенант Пержинка работал на линии, связывавшей земные космодромы со Второй лунной базой непосредственно или с пересадкой на Космических станциях номер тридцать шесть и тридцать восемь. Это была такая однообразная работа, что уже тогда многие предлагали заменить живых людей на таких ракетах автопилотами, которые гораздо быстрее и точнее человека отмечают приближение метеорита или малейшую неисправность механизмов, а главное никогда не утомляются.

Но вот произошла известная авария на ракете-цистерне 272 БФ: она не сумела пристать к Космической базе номер шесть. Каждую минуту ракета могла взорваться, база погибла бы и связь между Землей и Луной нарушилась бы на несколько недель. Тогда бы остановились крупнейшие заводы на Земле, фактически полностью зависящие от дешевой и высококачественной лунной руды. Долго ли продержится без доставки продовольствия персонал лунных баз? Много ли у них запасов? Сколько времена они будут отрезаны от Земли? Эти вопросы волновали решительно всех; ведь не было семьи, у которой на какой-нибудь из лунных баз не нашлось бы родственников. Главное управление астронавтики подвергли жестокой критике, и его председателю грозила отставка.

И вот тогда вдруг было опубликовано сообщение, что никому не известный лейтенант Пержинка, рискуя жизнью, причалил к потерпевшей аварию цистерне на почтовой «космической ванне-4» — так называли маленькую пузатую ракету, предназначенную для полетов на небольшие расстояния. Пержинка исправил управление ракеты-цистерны и привел ее на одну из лунных баз. Затем ему пришлось пролежать несколько недель в больнице, так как он совершил свой подвиг в легком тренировочном скафандре. После выписки его принял сам председатель Главного управления астронавтики и, поблагодарив за проявленный героизм, предложил новый пост.

Так лейтенант Пержинка стал капитаном Пержинкой, а затем капитаном Немо. Дело в том, что мировые телеграфные агентства всячески коверкали его чешскую фамилию. А после сообщения о том, что Пержинка будет командиром новой ракеты «Наутилус», которой предстояло раскрыть тайну Нептуна, его немедленно окрестили капитаном Немо, так как романы Жюля Верна в те времена были широко известны и популярны. Правда, агентство Рейтер предлагало, другое прозвище, что-то вроде аристократического титула «кэптен Пержинка оф Нептун», но этого предложения никто не поддержал.

Мировая общественность быстро привыкла к имени капитана Немо, который раскрыл тайну Нептуна, привез с Урана живые бактерии и во время большого землетрясения, точнее, планетотрясения на Юпитере не потерял присутствия духа. Какой бы неожиданный или несчастный случай ни произошел на просторах солнечной системы, где бы ни понадобилось рисковать жизнью — капитан Немо всегда был тут как тут. Он подобрал экипаж из подобных себе храбрецов, большей частью своих земляков из Скалиц, и стал идеалом всех мальчишек на Третьей планете, как некогда ученые называли нашу Землю.

Но развитие автоматики и технические усовершенствования на Земле все более сокращали возможности проявления героизма. Пержинке-Немо, ставшему командиром спасательных дружин, уже несколько лет не представлялось случая совершить подвиг. Приключения Немо и его экипажа служили темой для произведений многих литераторов, скульпторов и художников. А сам Немо обучал молодежь и потому часто менял место своего жительства, да и своих подруг. Женщины любили его. Он был красив, хорошо сложен, бороду и виски чуть посеребрила седина.

Но все знали, что в семейной жизни он не был счастлив. Собственно, потому-то он и стал героем. Во всяком случае, некий психолог, написавший научную работу «Заметки о связи между самоубийством и героизмом», в подтверждение своей теории ссылался на биографию капитана Немо.

«Если бы этот замечательный космонавт был счастлив в браке, — утверждал психолог, — если бы он женился не на уроженке города Жатца, края хмеля, а на девушке из Скалиц, вспоенной соком виноградной лозы, будь у нее не такой педантично научный склад мышления (жена Немо работала геологом) и немного больше воображения и, наконец, если бы их сын пошел в отца, капитан Немо оставался бы товарищем Пержинкой, сидел бы у домашнего очага, и мир не слыхал бы о нем. Но вышло так, что он не очень дорожил жизнью, наоборот, словно стремился избавиться от нее. Сын его страдал врожденной близорукостью, с детства носил очки с толстыми стеклами и был музыкантом. Писал какие-то симфонии, которые никто никогда не исполнял, стол его был набит партитурами; кроме того, он иногда играл на арфе и в музыкальных кружках обучал любителей игре на этом всеми забытом инструменте. Сын героя — арфист! Это уж, во всяком случае, не могло вдохновлять капитана Немо. Вот он и искал счастья на стороне».

Его последним увлечением была юная негритянка, математик из университета в Тимбукту. Но все понимали, что и эта двадцатилетняя девушка не сумеет его надолго удержать. Немо славился своим непостоянством, бывшим в те времена относительно редким явлением, потому что люди вступали в брак по размышлении зрелом, поле консультации с соответствующими специалистами, так что у них были все основания рассчитывать на счастливую совместную жизнь. А специалисты, разумеется, всегда старались учитывать интересы влюбленных. Постепенно подвиги перестали быть чем-то. вроде профессии, они превратились в события из ряда вон выходящие. Теперь героями начали считать инженеров, изобретавших новые машины или решавших новые проблемы. Больше не было нужды рисковать жизнью. И вот в этом мире, где капитан Немо неоднократно выступал в роли спасителя, он оказался не то иностранцем, не то музейным экспонатом, вызывавшим восхищение женщин, которые жаждали волнующих переживаний и еще не забыли, что любовь и деторождение — единственное, что мало изменилось с тex пор, как человек вышел из джунглей.