Льюис Синклер - Элмер Гентри

• Название: Элмер Гентри
• Автор: Льюис Синклер
• Жанр: Классическая проза

Льюис (Lewis) Синклер (7.2.1885, Сок-Сентр, Миннесота, - 10.1.1951, Рим), американский писатель. Сын врача. Первые романы Л. не имели особого успеха. Широкое признание в США и Европе ему принёс роман «Главная улица» (1920), в котором показаны застой и консерватизм провинциального захолустья. Бэббит, главный герой следующего одноимённого романа (1922), - классический тип обывателя и дельца. В романе «Эроусмит» (1925; совместно с П. де Крайфом) талантливый врач и исследователь сталкивается со стяжателями в области науки и медицины. Критикуя «долларовую цивилизацию», Л. проявлял непоследовательность (роман «Додсворт», 1929). В 30-40-е годы сатира Л. приобретает политическую направленность. В утопическом остросатирическом романе-памфлете «У нас это невозможно» (1935) Л. провидел некоторые черты позднейшей политической реакции в США. Однако, осуждая фашизм, Л. не был свободен от страха перед опасностью «слева» (роман «Блудные родители», 1938). В годы 2-й мировой войны 1939-45 Л. переживает творческий подъём (сценарий «Буря на Западе», 1943, совместно с Д.Шейри, роман «Гидеон Плениш», 1943). Наряду с острокритическими произведениями Л. создал ряд слабых, слащаво-сентиментальных романов («Богоискатель», 1949, «Мир так широк», 1951). Нобелевская премия (1930).

---

Если не считать поездки с Клео по окрестностям, почти все время, оставшееся до воскресенья, Элмер посвятил тому, чтобы подштопать и подновить проповедь, с которой часто и успешно выступал, работая с Шэрон. Темой проповеди служило библейское изречение из послания к римлянам, глава первая, стих шестнадцатый: "Ибо я не стыжусь благовествования христова, потому что оно есть сила божия ко спасению всякому верующему".

Когда в воскресенье утром он подошел к церкви, высокий и видный, внушительный и торжественный в своей щегольской визитке с дружелюбной улыбкой на лице и библией под мышкой, он ощутил радостное волнение, увидев, какая толпа народу вливается в церковь. Улица была запружена деревенскими повозками; здесь же стояли даже несколько фордов. Он направился к заднему входу, мимо прихожан, столпившихся на паперти, и вслед ему раздавались дружеские возгласы: "Доброе утро, брат!", "Чудесный денек, ваше преподобие!"

Клео поджидала его вместе с хористами: учительницей мисс Клуф, миссис Дибел, супругой торговца сельскохозяйственным инструментом, Эдом Перкинсом, разносчиком товара из магазина мистера Бенема и маслоделом из молочной Реем Фосситом. Клео радостно протянула ему руку.

- Сколько народу сегодня! Я так рада!

Они вместе заглянули в щелку двери, ведущей в главный зал, и Элмер едва не обвил рукой ее крепкую талию. Это казалось так естественно, и приятно, и уместно, и так мило…

Когда он вышел к алтарю, церковь была уже переполнена, и человек десять стояли в проходе. Раздался шепоток восторга. (Позже он узнал, что прежний пастор шамкал из-за своей вставной челюсти и был не в меру слезлив.)

Элмер возглавил хор.

- А ну, начинай! - весело воскликнул он. - Встретьте-ка хорошенько нового пастора! Лучший способ - не жалей легких, пой что есть силы! Шуметь-то каждый хоть немножко умеет! Ну и шумите вовсю!

Он сам подал пример, с наслаждением выводя своим сильным, глубоким голосом издавна любимые гимны: "Люблю о том поведать" и "Обращаю с верой к тебе я свой взор".

Затем он прочел короткую молитву. Ему надоели молитвы, в которых священник бессвязно разъясняет богу, что бог и в самом деле бог. Сегодня, сказал он, его первая встреча с новой паствой. Пусть же господь поможет ему доказать им свою любовь и желание им служить.

Перед проповедью он обвел взглядом собравшихся, одного за другим. В эту минуту он любил их всех. Они были его солдаты, он их полководец; они матросы, он - капитан; они его больные, он - их верный целитель. Он начал медленно; звучный голос его постепенно окреп, загремел уверенно, торжествующе.

Голос, самообладание, умение держаться, выучка - все было при нем. Никогда еще он не был так увлечен своей ролью, никогда так блистательно не исполнял ее; никогда так точно и верно не говорил в нем актерский инстинкт.

Для стариков у него были готовы солидные библейские истины. Как утешительно и убежденно вещал он о том, что самое главное в мире - искупление. Благодаря ему увечные и неимущие сравняются с королями и миллионерами; тот, кто преуспел в жизни, обязан каждым своим поступком доказывать, что памятует об искуплении.

Для молодежи у него нашлась масса забавных историй, и он не боялся дать посмеяться молодым прихожанам.

Рассказав мрачную историю о мальчике, который утонул, занимаясь рыбной ловлей в воскресенье, он тут же привел и веселый случай с пареньком, который отказался ходить в школу, так как в двадцать третьем псалме сказано, что бог велит лежать на зеленых лугах, а он, безусловно, предпочитает это занятие школе!

А для всех вместе, в особенности же для Клео, которая сидела за органом, крепко сжав на коленях руки и преданно глядя на него, он воспарил на крыльях поэзии.

- Проповедовать благую весть евангелия! О, это вовсе не пустое, скучное, ханжеское занятие, как утверждают дурные люди! Это дело, которое по плечу сильным мужчинам, решительным женщинам. Ради этого миссионеры-методисты идут в джунгли, где их ждут свирепые львы и предательская лихорадка, ради этого они терпят смертельный холод дальнего севера, томящую жажду пустыни, опасности поля брани. Нам ли уступить им в геройстве? Вот здесь, в Банджо-Кроссинге, есть ли дело столь безотлагательное, нужда столь острая, как необходимость возвестить ослепленным, гибнущим грешным душам, что пришло время покаяться? Покайтесь же, покайтесь - покайтесь во имя господа!

Его великолепный голос заполнил собою всю церковь, и глаза Клео засверкали вдохновенными слезами.

Бесспорно, лучшей проповеди в Банджо-Кроссинге еще не слыхали. Именно это и говорили ему в один голос прихожане, когда он весело обменивался с ними прощальными рукопожатиями у порога.

- Ну, порадовали вы нас сегодня проповедью, ваше преподобие!

И Клео подошла к нему с протянутыми руками, и он едва удержался, чтобы не поцеловать ее.

III

Занятия в воскресной школе начинались после утренней службы. Элмер решил, что каждую неделю присутствовать на занятиях он не станет. "Ни за что на свете! Лучше вздремнуть до обеда!" Но в это утро он здесь - сияющий и велеречивый, он обратился к детям с кратким, но ярким словом, увещевая их всегда говорить правду, слушаться родителей и усердно внимать наставлениям учителей - белошвейки мисс Митти Лэм и владельца картофелехранилища Оскара Шольца.

В последнее десятилетие ученики воскресных школ в более крупных приходах стали подвергаться такой же тщательной сортировке, как и в общеобразовательных школах. Начали открываться курсы подготовки учителей. Все эти новые веяния еще не проникли в Банджо-Кроссинг, но все-таки и здесь детей до десяти лет отделили от старших; младшим отделением и ведала Клео Бенем.

Элмер наблюдал, как она переходит из класса в класс, как непринужденно и ласково разговаривают с нею дети.

"Из нее выйдет чудесная жена и мать… замечательная жена для пастора… идеальная жена для епископа", - заметил он про себя.

IV

На вечернюю воскресную службу в методистской церкви Банджо-Кроссинга обычно собиралось не более сорока человек; в этот вечер набралось около сотни. И в этот вечер Элмер еще не совсем уверенно, нащупывая почву, порвал со стародавней церковной традицией, положив начало своим, знаменитым впоследствии "Веселым Воскресным Вечерам".

Выбрав несколько наиболее бодрых гимнов - "Вперед же, воинство христово", "О животворные слова", "Твори добро и согревай", величественный "Когда нас трубы призовут на суд", - он предложил пропеть лишь по одной строфе из каждого вместо того, чтобы тянуть все до конца, а затем ошеломил свою аудиторию, громко заявив:

- Ну, а теперь вот что. Пожалуйста, не удивляйтесь, друзья, и не думайте говорить, что это, мол, не приличествует церкви, потому что я все равно попробую взбодрить ваш дух, расшевелить вас так, чтобы самому сатане стало тошно! Вспомните: ведь это господь создал и ласковое солнце и зеленые холмы - значит, наверняка он же стоит за спиною тех, кто сочиняет веселые песни! Вот я и хочу, чтобы вы все, как один, дружно и разом грянули "Дикси" [142]! А после для старичков, вроде меня, споем строфу из великолепного старого гимна, что вдохновляет праведных, "Ты - наш оплот".

Кое-кто действительно был неприятно поражен, но молодежь - девушки и юноши, сдержанно переглядывавшиеся на задних скамейках, - пришла в восторг. Он несколько раз заставил их пропеть хором "Дикси", и наконец развеселились все, кроме разве что двух или трех святош-ревматиков.

Темой проповеди он выбрал текст из послания к га-латам: "Плод же духа: любовь, радость, мир".

- Не вздумайте никогда слушать нытиков, - наставлял он, - нерешительных людей, которых пугает суровость доброго старого методистского учения, которые утверждают, будто детали не имеют значения, будто догма и установленные правила ничего не значат! Так нет же, они очень важны! И отпущение грехов и крещение! И это что-нибудь да значит, если, в то время как люди суетные и порочные находят удовольствие в безумии алкоголя и зловонии табака, мы, методисты, остаемся чистыми, незапятнанными, непорочными.

Но сегодня, в день первой встречи с вами, братья и сестры, я не хочу входить в эти подробности. Я остановлюсь на самом основном - все прочее служит лишь дополнением к нему. Что же это основное - как по-вашему? Что это, братья? Что, как не Иисус Христос и его любовь ко всем и каждому из нас?

Любовь! Любовь! Любовь! Сколь прекрасно само это слово! Любовь не плотская, но божественная, ощущение небесной благодати. Что есть любовь? Слушайте же! Любовь - это радуга, сверкающая пред нами великолепием красок, пронизывающая и рассеивающая темные тучи жизни. Это утренняя и вечерняя звезда, что лучезарно сияет на сумеречном горизонте, призывая все живое радоваться дивному творению божьему - небесному своду! У колыбели младенца, что спит так мирно в то время, как над ним с невыразимым обожанием склоняется мать, реет чудо любви. В последние скорбные минуты, утешая сердца, навеки отмеченные ее печатью - даже над безмолвной могилой, - тоже сияет любовь!