М Емцев - Черный ящик Цереры

• Название: Черный ящик Цереры
• Автор: М Емцев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Зажглись огни, и сумрак сгустился над сквером. Пахнуло прохладой с реки. Бронзовая русалка сделалась синей. Нагретые камни возвращали тепло. Цокали копыта. Неистово пахли цветы. Словно спешили скорей раствориться в отлетающем дне.

Мы зашли в "Фокстротдиле". В баре было светло и жарко. Кельнер принес пива и жареных миног. От сотрясения поставленной на мраморный столик тарелки коричневый студенистый жир задрожал и в полупрозрачной глубине его зажглись крохотные огоньки.

- Чем вы думаете заняться после университета? - спросил Криш, стирая пальцем туман с кружки.

- Боюсь, что мои возможности весьма ограниченны. Поеду преподавать куда-нибудь в Видземе.

- Ах, Видземе! Грустное ситцевое озеро. Костры на Ивана Купалу. Девушки, прыгающие через огонь... А что если вам остаться при университете?

- К сожалению, это невозможно.

- Почему?

- У меня нет никаких связей. Да и способностями я не блистаю. Мои успехи в науках весьма скромные.

- Ну, не скажите, комильтон. Просто наука требует полной отдачи. А вам нужно еще и писать.

- Пишу я немного. Мне удалось опубликовать лишь два рассказа и несколько небольших эссе. Очень трудно передать все, что чувствуешь... Будто грозовое облако, раздираемое молниями, уронит вдруг скупую холодную каплю и растает в небе!

- Но и капля способна вместить в себя целый мир. Все отражается в ней - и солнце, и дюны, и пестрая толпа на пляже. Нужно лишь сохранить это отражение... Представьте себе некий волшебный сосуд, в котором можно хранить отраженные каплями картины! Мы возьмем каплю с севера и каплю с юга, мутную слезинку и ртутный шарик термометра, и росу с цветочного лепестка...

- Вы хотите спрятать многоликий мир в бутылку, как джина из арабских сказок?

- Я хочу помочь вам остаться в университете...

Криш смотрел на меня, не отрываясь. И даже отблески люстр не дрожали в глубине его зрачков.

- Я не шучу. Вы нужны нам. Виллис, нужны мне.

- Кому это... вам? - я спросил его тихо и трудно, стараясь унять непонятную внутреннюю дрожь.

- Вы клубок обнаженных нервов. Виллис. Природа наделила вас горьким счастьем остро воспринимать мир. Вам доступны такие взлеты восторженности и такие колодцы отчаяния, о которых мы лишь слабо догадываемся, читая Эдгара По, Вилье де-Лиль-Адана или Д'Оревильи. Я не шучу с вами. Вы могли бы стать большим писателем и умереть от стужи и голода. Но я совсем не то говорю... Эдгар По тоже носил тучу, ронявшую бесценные капли. Эти капли остались на страницах его книг, а туча исчезла вместе с ним. А что, если бы кто-нибудь попытался сохранить эту тучу навечно? Вы понимаете меня? Навечно!

- Вечны лишь боги.

- Но вы мне сами сказали, что небожители говорят с нами уравнениями высших порядков! Отчего бы не попытаться?

- Речь идет о каком-то исследовании?

- Да.

- Но я не такой уж сильный математик.

- Зато вы художник с драгоценной тучей в груди.

- Таких, наверное, тоже немало.

- В сочетании с математическим образованием и аналитическим складом ума это редкость.

- Не уникальная.

- Но других я не знаю, а с вами имею честь состоять в одной корпорации.

- Вы сузили круг до точки.

- И точка эта - вы. Согласны?

- Еще бы! Хотя я ничего не понимаю.

- Тогда спрашивайте.

- Боюсь. Все может рассеяться, как дым.

- Банальное сравнение. Все может осесть и сублимироваться, как пена в этой кружке. Вам придется целенаправленно избегать банальностей. Только тогда что-нибудь может выйти. Без напряжения нам не достичь цели. Вы понимаете, о каком напряжении я говорю? Нужно попытаться выразить невыразимое. Найти новые слова для описания самых обыденных вещей. Создать символы, способные точно передать любую эмоцию.

- Каждый художник ставит себе эти цели, но никогда их не достигает.

- Потому что он делает это ради своей поэмы, скульптуры, сонаты. Вы же будете делать это ради совершенно идеальной цели, которую никто еще не смог отлить в законченные формы. Понимаете?

- Нет.

- Напряжение станет для вас самоцелью.

- Но зачем?!

- Чтоб вдохнуть душу в мертвый мрамор. Знаете миф о Пигмалионе и Галатее?

- Галатея - это ваш волшебный сосуд?

- Да. А сверкающая капля - это чудовищное напряжение вашего мозга.

- Что ж, в идеале задача понятна. Но ведь это сказка, сверкающая эфемерида...

- Вы можете поехать со мной завтра на взморье?

- Конечно.

- Тогда я заеду за вами утром, часов в одиннадцать.

Он резко встал. Положил на столик монету в два лата и, ловко лавируя между танцующими, исчез в темном провале винтовой лестницы. Только разорванные пленки табачного дыма обозначили его путь в горячем настое алкоголя и одеколона. Я бросился вслед. Пробежал мимо гардероба и выскочил на улицу. Она была пуста. От желтого фонаря тянулись гнойные нити. Извозчичья пролетка глухо и мерно пророкотала по мостовой...

С моря надвигалась гроза. Солнечный свет неистово слепил. Он казался тяжелым и грозным. Веки сами собой закрывались. Вокруг было слишком много белого: виллы, лесок, полотенца, чайки и нестерпимо яркие точки, лениво вспыхивающие на оцепеневшей воде.

Криш быстро разделся. Небрежно бросил одежду на песок и побежал к воде. Он и словом не обмолвился о цели нашего приезда. Все время шутил, рассказывал забавные анекдоты. Мне начинало казаться, что он вообще забыл о вчерашнем разговоре. Что ж, пусть так...

Кругом было много красивых женщин. Я не умел смотреть на них просто, как смотрят на дома и деревья. Делалось как-то стыдно. Я тоже разделся и лег на спину. Синело небо далекое и чистое. Точно не было зловещей асфальтовой завесы на горизонте. Но чайки кричали тревожно, и у самой земли проносились ласточки, и морские блохи прыгали по песку. Гроза приближалась, и никто не мог отвратить ее. Так и война. Конечно, Криш назвал бы сравнение банальным. Но я еще не научился оживлять галатей и думал, как все. Это на бумаге сравнение войны с грозой выглядит банально. А в жизни... Впрочем, в жизни все гораздо сложней. Грозы часто бывают благодатными, войны - никогда.

Дыхание войны чувствуется издали. Албания, Абиссиния, Испания, Китай... Это так далеко и так близко. Но небо еще голубее на грозовом фоне. И тишина ощутимее в раскатах грома. У нас тишина. Она пахнет лавандой и хвоей, нагретым песком, гниющими водорослями, женскими духами.

На лицо легла тень. Я лениво повернул голову и увидел начищенные до блеска сапоги. В них дрожало море и пестрые купальные костюмы. Сапоги тоже могут по-своему отражать мир. Не только капли. Я поднял голову. Возле меня стоял офицер в нарядном айзсарговском мундире. Щурясь из-под руки, он смотрел на море. Колючее солнце срывалось с его ордена Трех звезд. Орден тоже по-своему отражал мир.

Отражения ничего не отнимают у мира, не могут его исказить, хотя он и выглядит искаженным в глянце сапога и в гранях орденских звезд. А как он выглядит в нашем воображении? Каким он видится нам до обеда и после обеда? В тоске и в радости? Из окон ресторана Эспланада и из окон дома на улице Альберта. Говорят, что там избивают политических заключенных. Как болезненно, наверное, корчится мир в мозгу человека, которого избивают... Каков же мир на самом деле? И где те идеальные зеркала, которые ничего не искажают. Криш говорил мне что-то о теории отражения. Надо будет поинтересоваться. Правда, я не силен в философии... Физика - другое дело. Законы отражения, преломления, поглощения. Это настоящие законы. Они незыблемы и объективны. С их помощью я могу понять сущность любых искажений. Будь то черное зеркало сапога или цветные пятна в глазах близорукого человека. Но мозг... Таков ли действительно мир, каким мы его видим?

На песок упал тяжелый душный китель. И солнце упало в каждую пуговицу.

- Вода, должно быть, очень теплая... А, господин студент?

Айзсарг тяжело вылез из галифе, кряхтя, опустился на песок, стащил сапоги.

- Отойду немного, и пойду к кабинкам, - сказал он, вытирая платком шею. Искупаться хочется... А сосны-то как пахнут! Смола вся растопилась, поди. Жарища! А вообще-то хорошо. На свете жить хорошо.

Я закрыл глаза и увидел красные круги. Они вспыхнули и померкли. А откуда-то из тьмы вылезли зеленые пятна с неровными краями.

Это от солнца. Так его отражают закрытые глаза. Но мозг не верит им. Он знает о солнце от глаз, открытых и зорких. Его не собьешь. Не всему, что мы видим, он верит. Он постоянно делает коррективы. Интересно, есть ли об этом в теории отражения?..

Криш прибежал счастливый, смеющийся, с мокрыми блестящими волосами. Он тянул за собой девушку. Она вырывалась, упиралась ногами в песок, но не убегала. У меня никогда не было такой девушки. И я никогда не смог бы так дурачиться с ней, как это делал сейчас Криш.

- Виллис! Помогите мне! Я никак не могу заставить ее подойти к вам. Она ужасно стесняется.

Но я продолжал лежать, сдерживая сердцебиение.

- Почему вы так покраснели, комильтон? - со смехом спросил Криш. Он упал на песок и увлек девушку за собой.