Джек Макдевитт - Военный талант

• Название: Военный талант
• Автор: Джек Макдевитт
• Жанр: Научная Фантастика

"Военный талант". История войны, которую вели земные колонии с "чужими", и величайшего полководца этой войны. История бесплодных побед, сокрушительных поражений, предательства и героизма. История, написанная как детектив, потому что "правда — дочь времени" и разрешить величайшую загадку этой войны удается лишь двести лет спустя...

---

Царил хаос. Думали, что Тариен погиб вместе с братом, и некоторые деллакондцы пытались заключить мир с ашиурами. Трудно найти более подходящий момент для появления нового героя!

Уайлер выступал без бумажки, говорил со спокойной уверенностью, размахивая правой рукой перед слушателями, чтобы подчеркнуть каждый свой довод.

— Тогда никто еще не знал, что Сима предали.

Свет померк, вверху за спиной оратора появилось два голографических изображения: смуглые красивые лица, которые природа одарила благородными чертами, одно — бородатое, другое — чисто выбритое. Несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте, они были поразительно похожими.

— Талино — справа. Другой человек — Колм. Это рекламный снимок его роли в пьесе "Глубины".

Изображения исчезли, вместо них возникло третье: человек тоже носил бороду, но в черных волосах появились седые пряди, а в глазах — тревога.

— А это, — объяснил Уайлер, — голография Талино, сделанная после Ригеля. Кто же на них кто? — Он забарабанил пальцами по кафедре и я на мгновение забыл о Квинде.

— Вероятно, Колм понимал насущную необходимость того времени, и возможность сыграть подлинного героя в реальной жизни, должно быть, понравилась ему. Он объявляет себя Талино, единственным уцелевшим, который каким-то образом спасся с "Корсариуса".

Уайлер хихикнул.

— Наверное, он ужасно удивился, когда всплыла история с предательством. Члены экипажа Сима удрали. И не самое ли естественное для публики предположить, что человек, заявивший о своем чудесном спасении, является лжецом? Особенно, если его изложение событий так отличается от официальной версии. Поэтому Колм, надеявшийся пожать плоды героизма другого человека, оказался в роли негодяя. — Так почему же он не отказался от этой роли? Почему не вернулся к прежней жизни? Мы никогда этого не узнаем. Талино мог легко исчезнуть, и никто бы ничего не заподозрил. Но он остался, продолжая играть свою роль, произносил речи на обедах. Возможно, ему было выгоднее играть роль опозоренного героя, чем влачить жизнь актера-неудачника. Но мне хотелось бы выдвинуть гораздо более необычное предположение: Колм играл Талино так хорошо, настолько отождествлял себя с ним, что и в самом деле стал Талино. Он чувствовал себя обязанным защищать присвоенное имя.

Уайлер кратко суммировал немногочисленные доказательства: противоречия в утверждениях, приписываемых Талино — Колму, исчезновение актера примерно в то же время, когда произошло сражение у Ригеля, два заявления лиц, знавших Колма, которые утверждали, что он, действительно, замаскировался под Талино. И так далее.

— Каждый факт в отдельности, — заметил оратор, — стоит немного. Но вместе они приводят к однозначному выводу.

Он огляделся, ожидая вопросов.

— Что случилось с настоящим Талино? — спросила молодая женщина в переднем ряду.

Квинда небрежно повернулась и посмотрела в мою сторону. Казалось, она глубоко задумалась.

— Держу пари, — сказал Уайлер, — что из всех членов экипажа только он остался верным Симу. По моему мнению, он погиб вместе со своим капитаном.

— Не верю ни единому слову, — произнес я в сторону группы стоявших передо мной людей. Один из них, высокий седой человек с отточенной дикцией и осанкой декана философского факультета, обернулся и неодобрительно уставился на меня.

— Уайлер — солидный исследователь, — торжественно заявил он. — Если вы можете доказать его ошибку, мы будем рады вас выслушать.

Засмеявшись, он ткнул локтем одного из своих собеседников и одним глотком эффектно прикончил свой бокал.

— Жаль, — сказала женщина позади нас. — Человек остается и отдает свою жизнь, когда остальные удирают, а что он получил в итоге?

Ее глаза затуманились, и она покачала головой.

Квинда, стоя ко мне спиной, разговаривала с каким-то юношей. Это она, теперь я уже не сомневался. Ее дед Артос Лландмен был коллегой Гейба, но мне не удалось вспомнить фамилию девушки. Я двинулся в ее направлении, с трудом прокладывая себе дорогу. Обрывки разговоров показывали, что не на всех рассказ Уайлера произвел такое же впечатление, как на меня:

"...Избавили его от собственного имущества, чертовски стыдно, ну, я тебе скажу, мы этого не потерпим...", "...чертовски хочется, чтобы они составили свой акт до того, как цена на недвижимость упадет в тартарары..."

— Квинда, — позвал я, подходя, — это ты?

Она резко обернулась с выражением смутной настороженности, которое появляется у людей, когда они встречают знакомое лицо, но не могут вспомнить имя.

— Да, — неуверенно ответила она. — Я так и думала, что знаю вас.

— Алекс Бенедикт.

Она вежливо улыбнулась, но, похоже, не узнала.

— Мы с тобой когда-то ходили смотреть на Мелони. Помнишь? Мой дядя жил в Нортгейте, и вы с дедом иногда приходила к нам в гости.

Квинда слегка нахмурилась, а потом глаза ее вспыхнули.

— Алекс! — выдохнула она. — Это и вправду ты?

— Ты здорово выросла с тех пор, когда я видел тебя в последний раз. Тогда ты была маленьким эльфом.

— Она и сейчас такая же, — вмешался ее спутник. Через несколько секунд он извинился и отошел, а мы перебрались в одну из комнат и ударились в воспоминания о прежних днях.

— Арин, — ответила она на мой вопрос о ее фамилии. — Такая же, как и раньше.

У нее были спокойные зеленые глаза, коротко остриженные волосы, обрамляющие выразительное лицо, и милая уютная улыбка, появляющаяся легко и естественно.

— Мне всегда нравились эти визиты, — сказала она. — В основном, из-за тебя.

— Приятно слышать.

— Я бы тебя не узнала.

— У меня была нелегкая жизнь.

— Нет, нет, я не то имела в виду. У тебя не было бороды. — Квинда сжала мою руку. — Я в тебя тогда влюбилась, — призналась она, слегка подчеркнув глагол, — а потом мы однажды пришли, а тебя уже не было.

— Я уехал сколачивать состояние.

— И удалось?

— Да. В каком-то смысле.

Это было правдой: мне нравилась моя работа, и я прилично зарабатывал.

Квинда ожидала продолжения. Но я промолчал.

— Что ты о нем думаешь? — спросила она, указывая на Уайлера, который все еще разглагольствовал перед группой почитателей.

— Об ораторе?

— О его теории.

— Не знаю, — ответил я. То, что аудитория приняла его всерьез, выбило меня из колеи. — Разве через столько лет можно знать, что произошло?

— Не думаю, — с сомнением произнесла она. — Вряд ли кто-нибудь купится на его историю.

— Одного я уже нашел.

Квинда склонила голову и озорно улыбнулась.

— Наверное, ты не вполне понимаешь истинную природу Общества Талино, Алекс. И я не уверена, что должна разочаровать тебя, хотя меня бы очень удивило, узнай я, что доктор Уайлер сам верит хоть в один из своих доводов.

— Ты шутишь.

Она быстро оглядела комнату и остановила взгляд на полной немолодой женщине в белом жакете.

— Вон там Мэриам Шау. Она может со всей убедительностью доказать, что актер Колм был членом Семерки.

— Ты права, я, действительно, не понимаю.

Квинда подавила смешок.

— О настоящей цели Общества Талино никогда не говорят. Никогда не признают ее.

Я покачал головой.

— Вряд ли это так. Цель Общества изложена на табличке у двери внизу. "Обелить имя и восстановить должное уважение к деяниям Людика Талино". Или что-то в этом роде.

— "Верного штурмана "Корсариуса", — закончила она с притворной торжественностью.

— Так в чем же секрет?

— Секрет, Алекс, в том, что здесь нет ни одного человека, кроме, возможно, тебя и еще двух гостей, появившихся впервые, кто бы принимал все это всерьез.

— Ах, так...

— Слушай, почему ты не рассказываешь мне о дяде? Как поживает Гейб? Ты давно вернулся?

— Гейб был на "Капелле".

Ресницы ее вздрогнули и опустились.

— Мне очень жаль.

— Условие человеческого существования, — я пожал плечами.

Мне было известно, что ее дед тоже умер. Гейб упомянул об этом много лет назад.

— Объясни мне, зачем люди приходят сюда и слушают вранье.

— Я любила Гейба, — сказала после молчания Квинда.

— Все его любили.

Мы перешли к бару и взяли бокалы.

— Не смогу как следует объяснить, — сказала она. — Это фантазия, способ уйти от обыденности и постоять на мостике рядом с Кристофером Симом.

— Разве нельзя сделать это с помощью моделирования?

— Наверное. — Квинда задумалась. — Но здесь, в залах Общества Талино, всегда 1206-й год, и "Корсариус" еще стоит во главе обороны. Мы некоторым образом управляем историей: можем менять ее, делать ее нашей. О, черт, не знаю, как объяснить, чтобы это не звучало бессмысленно. — Она улыбнулась мне снизу вверх. — Мне кажется, что идея Уайлера может быть правдой. Это возможно. И подобная возможность дает нам простор для передвижений по времени Сопротивления и способ стать его частью, понимаешь? — Квинда посмотрела на меня, потом с добродушной улыбкой покачала головой. — Все в порядке, Алекс. Сомневаюсь, что здравомыслящий человек может это понять.