Соно Аяко - Синева небес

• Название: Синева небес
• Автор: Соно Аяко
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Маньяки
• Год: 2006
• ISBN: 5-89332-121-9

В японской литературе появился серийный убийца — персонаж, совершающий многочисленные злодеяния без видимых причин. Ему неведомо раскаяние или представление о грехе. Он не испытывает чувства вины и легко оправдывает содеянное: «Я всегда делаю что-то без особых причин. Вот и людей тоже убивал без особых на то причин. Это похоже на легкую влюбленность, когда маешься от безделья и не знаешь, куда себя деть. Люди очень подвержены такому состоянию». Такова психология этого необычного для японской литературы персонажа, художественное исследование которой представлено в романе «Синева небес» (1990).

Соно Аяко (род. в 1931 г.) — одна из наиболее известных писательниц современной Японии. За 50 лет она опубликовала более 40 романов и эссе, переведенных почти на все европейские языки. Творчество ее отмечено многими премиями и наградами, в том числе наградой Ватикана (1979). Будучи убежденной католичкой, Соно Аяко принадлежит к немногочисленной группе японцев, которые, живя в буддийской стране, должны соотносить национальные ценности с христианскими. В «Синеве небес» эта особенность проявилась в безжалостном психологическом анализе, которому подвергнуты главные герои романа.

---

Вместо этого Фудзио отправился в книжный отдел. Иногда он под настроение покупал книги, но редко дочитывал их до конца. А еще Фудзио терпеть не мог комиксы. Когда он видел взрослого нормально одетого мужчину, читающего комиксы, словно какой-нибудь ребенок или гимназист, то воспринимал это как вопиющее бесстыдство. Так, что хотелось плюнуть наглецу в рожу.

Такое же чувство охватило его, когда однажды Юкико сказала:

— Ой, а я комиксы люблю!

— Ты что же, покупаешь журналы комиксов? — спросил Фудзио с таким чувством, словно его предали.

— Не покупаю, но, когда хожу к зубному врачу, в парикмахерскую, в банк, то, бывает, пока жду, просматриваю их. Иногда попадаются интересные, с конкретным сюжетом, из которых мог бы получиться хороший роман.

С этого дня у Фудзио изменился взгляд на комиксы, но все же сейчас он не намеревался покупать что-то из книжной продукции, даже карманную книжку. Просто в книжном отделе он чувствовал себя умным и просвещенным и не испытывал неприязни к посетителям книжных прилавков.

На этот раз Фудзио обратил внимание на одну даму в очках. Возможно, ей было уже лет тридцать. Если она молодилась, то напрасно — ее возраст бросался в глаза. Да и одета она была чересчур строго-в светло-коричневый костюм мужского покроя.

— Извините за беспокойство… — умышленно робко обратился Фудзио к ней. — Я хочу узнать побольше о городах других стран, но меня интересуют не путеводители; главным образом, мне интересны устройство жилищ, местная кухня или национальные праздники. Не подскажете ли, где тут искать такую литературу?

Поймав подозрительный взгляд женщины, он добавил:

— Стыдно сказать, но я книг почти не читаю, поэтому в этом деле не разбираюсь… А к продавцу обращаться не хочу, не хочу выглядеть смешным профаном.

Фудзио не очень-то рассчитывал, что женщина в светло-коричневом костюме так легко поведется на столь примитивный прием, однако ее суровый взгляд из-под очков немного смягчился, потеплел.

— Какой город вас интересует? — сухо спросила она. Говорила она резко и быстро.

— Город Венис.

— Если вы имеете в виду Венецию, то обязательно что-нибудь найдется. Потому что это очень популярное место, исторический, старинный город.

— Не Венеция, а Венис в Италии, — уточнил Фудзио, изображая горячую заинтересованность. На самом деле ему было все равно — Нью-Йорк, Майами или еще какой-то город из тех, чьими фотографиями обклеены стены в отелях свиданий.

— Правильное название этого города — Венеция. Так его называют в Италии. Это мы его называем Венис.

— Да что вы? — наивно изумился Фудзио. — Значит, венецианское стекло — это стекло, которое делают в этом городе?

— Да.

— Удивительно, а я всегда думал, что это два совершенно разных места.

— Посмотрим в разделе «География. Общество», — сказала женщина и пошла рядом с Фудзио.

— Вы тоже ищете какую-то книгу?

— Нет, я уже нашла все, что хотела.

— Может, поможете мне? Я действительно не ориентируюсь в книгах.

— Вот альбом Тадаоми Ямады. Еще есть монографии «Тысячелетняя Венеция», «Венеция — морское государство» и несколько специфическая вещь — «Крестовые походы и Венеция». А вот «Поэтическая Венеция» — вероятно, путевые записки.

— Я просто в растерянности — что же выбрать?

— А что вам все-таки нужно? Если справочник для путешественников, то лучше выбрать что-то конкретное.

— Многие японцы умерли в Венеции. Вот мне и захотелось узнать, где именно.

— Тогда, может быть, подойдет фотоальбом Ямады? Альбом был толстый, дорогой и Фудзио явно не по карману.

— Пожалуй, лучше покупать по одной книге. Быстро не прочтешь. Когда дочитаю, снова сюда приду.

Женщина улыбнулась одними глазами и не выразила ни осуждения, ни одобрения. Фудзио выбрал «Венеция — морское государство». Направляясь с книгой к кассе, он спросил у незнакомки:

— Прошу простить, вы очень спешите?

— Нет, не особенно.

— Тогда позволите в знак благодарности за вашу любезность угостить вас чашкой чая? Я хочу рассказать вам о человеке, который умер в Венеции.

Рассказы о вымышленных родственниках или знакомых, которых якобы угораздило дать дуба на чужбине, — этим своим «изобретением» Фудзио очень гордился. Хотя идея, что называется, лежала на поверхности. Последнее время японцы стали путешествовать по всему свету, поэтому истории о смерти за границей удивления не вызывают. Умереть в пути, конечно, не так трагично, как умереть в горах, но и это трогает сердце.

— Вы не знаете, где здесь приличное кофе? Я из провинции и город знаю плоховато.

— Есть кафе, тут же на восьмом этаже, называется «Виндзор», недавно открылось. Название заурядное, но там относительно тихо. Но место немного снобистское. Вас устроит?

— Вы сказали «сно…», как там дальше? Что это значит? — переспросил Фудзио, на миг остановившись.

— Извините. Это означает «с претензией на изысканность». На самом деле все это — для обывателей.

— Пойдемте туда. Я как раз обыватель и есть.

Женщина улыбнулась с какой-то жалостью в глазах, но Фудзио сделал вид, что ничего не заметил.

Как она и говорила, в кафе было не очень людно.

— Чай и какие-нибудь пирожные? Или маленькие сэндвичи? Здесь подают комплекс под названием «послеполуденный чай».

— Не понимаю. Но все равно согласен.

— Какой предпочитаете чай?

— Вы имеете в виду зеленый чай среднего или низшего сорта?

— Здесь японского чая не подают. Есть разные сорта черного чая. Индийский или цейлонский?

— Я не разбираюсь.

— Тогда индийский?

Он еще не успел сказать: мне то же, что и вам, — как женщина уже обратилась к официанту.

— Господину индийский, а мне цейлонский.

— Извините, что сразу не представился, — сказал Фудзио с достоинством. — Меня зовут Ватару Миура.

— Моя фамилия — Госима. — Имени женщина не назвала.

— Большое спасибо, что помогли выбрать книги.

— Не стоит благодарности. Ничего мы не выбирали. Просто оказались рядом у книжной полки, — констатировала женщина с отвратительной точностью. — А кто у вас умер в Венеции?

— Мой двоюродный брат. Сын младшего брата моего отца. В отличие от меня, он родился в семье профессора Токийского университета и, поскольку был талантлив, родители, естественно, мечтали о карьере потомственного ученого, — вдохновенно врал Фудзио. — Однако он любил живопись и говорил, что хочет быть художником. Отец сердился, и в доме постоянно возникали скандалы. В то время его поддерживал, ведь у меня-то талантов нет.

Фудзио перевел дух и продолжил:

— Вообще, в нашей семье способностями отличался только его отец. Все остальные интеллектуальной работы чурались. Моя семья держит магазин гончарных изделий в провинциальном городе лишь по той причине, что это непортящийся товар, второй младший брат отца — директор завода.

Этот рассказ Фудзио сочинил на ходу, испытывая гордость от своего умения фантазировать. По ассоциации со стоявшей перед глазами пепельницей он придумал магазин гончарных изделий, а должность директора завода учредил, глядя на оловянную цветочную вазу, в которой стояла одинокая оранжевая роза.

— Значит, он уехал в Италию?

— Я в искусстве ничего не смыслю, поэтому всегда думал, что художники едут в Париж. А оказывается, он жил в Венеции. Он даже прислал открытку с изображением гондолы. Похоже, он был там очень счастлив. Несмотря на это, не прошло и полгода, как его труп обнаружили в канале.

— Когда это произошло? — спокойно спросила женщина.

— Как раз два года тому назад. Вот мне и захотелось прочитать об этом случае. До сих пор такого желания не возникало. Как бы там ни было, я впервые задумался: а не убили ли там его? Такие слухи тоже ходили. При вскрытии не обнаружили ни яда, ни ран…

— Как же он мог упасть в канал?

— Не понимаю. Но всегда найдутся сплетники, которые распространяют небылицы. Говорили даже, что у брата появилась женщина, и ревнивый соперник столкнул его в воду. Ведь это Италия, а поскольку брат был художником, то рядом с ним, конечно же, должна была быть прелестная девушка или очаровательная женщина.

В это время официант принес каждому серебряный чайник и пирожницу, устроенную в виде трехъярусной пагоды, где на тарелочках были разложены маленькие сэндвичи, европейские пирожные на один зубок и горячие сдобные булочки.

— Какая роскошь!

— Ерунда! Просто три тарелки, установленные одна над другой, — в голосе женщины зазвучали ожесточенные нотки.

— Послушайте, а как ваше имя? — Фудзио пристально посмотрел ей в лицо.

— Нельзя ли без имени? — спокойно поинтересовалась женщина.

— Но я хочу знать ваше имя. Мне интересно, какое имя может быть у такого интеллигентного человека, как вы?