Джон Грант - Альбион

• Название: Альбион
• Автор: Джон Грант
• Издательство: РИПОЛ, Джокер
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-87012-032-2

Альбион - волшебный остров, скрытый стеной тумана. Там не бывает ночи, там память настолько же зыбка и ненадёжна, как и переменчивый ландшафт, там правители просят совета у Ветра, там певцы дают людям имена, а сновидцы изменяют реальность. Лишь чужеземцы способны сохранять рассудок и удерживать вокруг себя островки постоянства — и вот волны выносят на берег Альбиона жертву кораблекрушения…

---

— Зачем ты принёс меня сюда? — спросил Деспот, который уже устал сопротивляться.

«Чтобы дать тебе шанс. Будущее ещё не настало, ты не знаешь его. Долгое время я наблюдал за тем, как Дом Эллона превращает Альбион в бойню. Но даже несмотря на это, если бы ты захотел изменить положение, я бы поддержал тебя в борьбе против Ани и в дальнейшем помогал бы Дому Эллона. Но, кажется, ты не хочешь, чтобы я помогал тебе».

— Забери назад свои угрозы и…

Ветер схватил Деспота и зашвырнул в воздух, где он проболтался довольно долгое время, чувствуя, как холодный воздух обжигает его руки и ноги, а затем бросил его на кровать в одной из его самых любимых спален. Он упал на сломанную руку и закричал от боли, схватив её здоровой рукой. Затем повернулся и натянул на себя одеяло, как ребёнок, надеясь, что сон успокоит его боль и озноб.

Он услышал, как позади него открылась дверь, и снова повернулся: может, один из рабов услышал его крик и позвал доктора, чтобы тот вылечил его руку?

Вошедшая женщина была не рабыней и не врачом. До недавнего времени она была одной из его наложниц, он даже вспомнил, что именно с ней занимался любовью, когда Ветер унёс его.

Её голова безвольно болталась на плечах, когда она подходила к нему. Во взгляде было отсутствующее выражение. Она забралась к Деспоту в постель и прижалась к нему холодным телом.

Чем настойчивее Деспот пытался вырваться, тем сильнее, становились её объятия.

«Видишь, — сказал Ветер в его голове, — тебе не подвластны даже мёртвые».

* * *

Рин стояла рядом с Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реганом, и они вместе наблюдали, как жарится на огне кусок свежей оленины. Было уже поздно, и большинство воинов давно поели и ушли спать, но они двое давно уже выработали привычку задерживаться допоздна и обсуждать случившиеся за день события. Несмотря на то, что они каждый по-своему примирились с Аней, больше удовольствия им доставляло общение друг с другом. Часто они засиживались до середины периода сна, а затем вместе ложились в постель. Изредка, не очень часто, они занимались любовью, но чаще просто засыпали, держа друг друга за руки и рассказывая глупые истории.

Оленина начала подгорать, и Реган, вытащив её из костра, положил на лист салата.

— Может, мне завтра что-нибудь приготовить? — спросила Рин, глядя на дымящееся мясо.

— Да, — согласился Реган, — пожалуй. А сейчас надо управиться с этим, пока не остыло.

Они принялись за мясо, которое оказалось жёстким и жилистым.

— Аня изменилась, — сообщила Рин с набитым ртом. — Слава Богу, у неё хватило ума сделать это.

— Она лучше, чем хочет казаться. Я помню, давным-давно ты пыталась внушить мне, что она в чём-то необычна. В то же время мне казалось, что она просто человек, неплохо владеющий оружием, как и было на самом деле.

— Ты говорил об этом и раньше, и достаточно часто.

Олений жир тёк по её подбородку. Реган улыбнулся.

— Да, но ты тоже изменилась. И я также говорил об этом много раз.

— Когда-нибудь, Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган, ты будешь очень жестоко убит.

— Этот кусок мяса… — сказал он, воюя с особенно жёсткой жилой.

— Болтун, — засмеялась, глядя на него, Рин.

— Есть некоторое отличие, — сказал он.

Оторвал жилу, хотел было выбросить её, но затем передумал и съел.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты называешь меня болтуном, и мы вместе смеёмся над этим. Это совершенно другие отношения, чем те, которые у меня с Аней. Причиной тому, что мы часто спим друг с другом, не являются наши тела, ведь так?

— Правильно.

— Ну вот, если бы ты сказала это большинству людей, они бы очень обиделись — даже больше обиделись, чем если бы ты заявила, что это мясо просто отвратительно.

— Это мясо просто отвратительно.

Он протянул руку и коснулся пальцем её носа.

— Откровенная женщина.

— Откровенный мужчина, — сказала она более серьёзно.

Чувствуя за собой вину — воины не должны выбрасывать пищу ни при каких обстоятельствах — они бросили остатки мяса в огонь. Оно зашипело, а затем медленно превратилось в уголь.

— Ты… Ну… Ты знаешь, — говорила она, когда они, держась за руки, шли по затихшему лагерю к её палатке, — я спала со многими женщинами, и они были гораздо менее нежны, чем ты.

Некоторое время он шёл молча.

— Это внушительный комплимент.

Она со смехом втащила его в палатку.

Они не были мужчиной и женщиной — они просто любили друг друга.

* * *

Аня сонно сидела на краю постели и разглядывала свои ногти, которые казались ей слишком бледными. Она растопырила пальцы, надеясь, что это поможет, но это не помогло. Они оставались такими же, как всегда — орудием для ковыряния в носу, для развязывания шнурков и для прочей подобной работы.

Ветер.

Ветер прямо сказал, что будет с ними заодно, что поможет им уничтожить Дом Эллона. Они трое — Аня, Рин и Реган, ходили на встречу с ним в рощицу неподалёку от лагеря. Она была несказанно поражена силой ума этой стихии и его разрушительным потенциалом. Рин и Реган, напротив, приветствовали его, как старого знакомого: сели на траву и обменивались с Ветром пустяковыми фразами, разговаривая о своих дальнейших планах.

Наконец Аня медленно начала понимать, почему это происходило.

Они не боялись силы Ветра, потому что были уверены: он не использует её против них. Ветер был жесток и, вполне определённо, не был другом. Но он не был и врагом. Он объяснил, что будет действовать с ними заодно из-за того, что более не считал власть Дома Эллона приемлемой для Альбиона. И всё. Он хотел помочь им, потому что не видел другого пути для замены правления Дома Эллона, кроме безвластия и анархии. Его не интересовали человеческие существа сами по себе, но людские печали оказывали на него влияние. В своих действиях Ветер руководствовался в основном рассудком, но всё же ощущал людские страдания, как зубную боль или как синяк на теле. Теперь, после бесчисленных лет, прошедших с появления Дома Эллона, эта ничтожная боль так измучила Ветер, что превратилась для него в пытку.

Ветер был откровенен. Он объяснил Ане, что его мотивы абсолютно эгоистичны. Он хотел прекратить эту надоевшую ему боль и не заботился о способе, которым можно достичь этого. Если бы Ветер имел возможность уничтожить всех людей в Альбионе, он сделал бы это безо всякого сожаления — такое решение даже казалось ему наиболее оптимальным. Но эта возможность была недоступна для него — без людей магия стала бы бесполезной и прекратила своё существование. Он не считал, что уничтожение Дома Эллона вылечит его боль целиком, но, по крайней мере, уменьшит её настолько, что можно будет не обращать внимания… по крайней мере ещё много-много лет.

Именно поэтому, поняла Аня, Рин и Реган не боялись Ветра. Он не собирался причинять им вред точно так же, как они сами не причинили бы вреда мухе, случайно залетевшей в палатку: они постарались бы только избавиться от неё, может, и убили бы при необходимости — и то, если бы поймали. Точно так же Ветер не заботился о том, что будет с людьми, но не видел особой необходимости уничтожать конкретных представителей человечества.

Сейчас же он собирался помочь им уничтожить нескольких людей, чтобы избавиться от своего надоедливого зуда.

Аня, которая к этому времени совершенно изменилась, не желала проливать кровь, но для того, чтобы уменьшить людские страдания, ничего другого не оставалось. К сожалению, Аня путала жестокость и хирургию.

Ане вдруг подумалось, что она имеет много общего с Ветром. Она даже улыбнулась. И что-то подсказало ей, что и Ветер, в свою очередь, тоже заметил свою общность с ней.

А теперь она смотрела на свои ногти, и они казались ей слишком бледными. Её беспокоило, что это представляется ей более важным, чем то, что она совсем недавно на равных разговаривала с Ветром.

Она, несомненно, должна была помнить об этом всю свою жизнь, тогда как про ногти стоило забыть уже через несколько часов.

Ветер сказал им ещё что-то, но она пока не могла понять этого. Может, Реган и Рин поняли его слова — хоть она и сомневалась.

До того как её дедушка пришёл в Альбион, крестьяне не имели памяти, не помнили они и о мёртвых. Они могли выполнять определённые действия: например, сеять и вспахивать поля, но делали это инстинктивно, как домашние животные. Однако в присутствии Ани или Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Регана, самого Ветра, или Лайана, или Джоли — они изменялись: превращались из животных в людей… людей, способных проследить свою родословную сквозь многие поколения, на протяжении жизни которых существовал Дом Эллона.

Ветер видел всё это. Он знал ответ.

Он рассказал им о роще, где листья деревьев шуршали совершенно по-особому.

* * *

Наконец одна из рабынь услышала крики Деспота. Она осторожно приоткрыла дверь спальни и, как всегда, удивилась великолепию обстановки. Она несколько секунд оглядывалась по сторонам и только потом вспомнила, почему заглянула сюда.