Рэймонд Толивер - Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха

• Название: Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха
• Автор: Рэймонд Толивер
• Издательство: Зеркало,
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998

Перед читателем предстает книга, ставшая, своего рода, легендой еще до появления на русском языке. Она была предана анафеме в советское время, как матерая антисоветчина и фальсификация истории Великой Отечественной войны. Подозреваю, и не без оснований, что вплоть до середины 1980-х годов за хранение подобной литературы (и не дай бог — ее русскоязычного перевода) и ее популяризацию, любителю истории была гарантирована дорога в исправительно-трудовые заведения нашей необъятной Родины или в соответствующее лечебное заведение. Но времена меняются, хотя и не во всем и не сразу. А книжку про "лучшего летчика всех времен и народов" можно почитать теперь и на "великом, могучем". Алексей Степанов:

---

Через несколько лет, в тюрьме в Шахтах, русская девочка-переводчица показала Эриху эту пометку. «С этим заключенным обращаться с осторожностью — дерется». Несколько раз за годы заключения он слышал, как охранники называли его «драчуном». Однако Эрих не подозревал, что этот незначительный инцидент станет частью его образа, как упрямого и склочного заключенного.

Физическое избиение было самым слабым методом воздействия, который использовал НКВД. В его арсенале имелось более мощное оружие, чтобы сломить волю человека. Мощь этого оружия многократно усиливала глубочайшая безнадежность. Именно это ощущение пронизывало всю жизнь немецких пленных. Они были политически и физически несуществующими фигурами, так как немецкое правительство пало вместе с нацистским режимом. Новое гражданское правительство еще только начинало действовать под присмотром оккупационных войск союзников. Вскоре между занятой русскими Восточной Германией и остальной страной пролегла пропасть.

НКВД с наслаждением сообщал пленникам о послевоенном хаосе в Германии. Каждый негативный факт раздувался и подчеркивался специальными комментариями. Пускались в ход вся информация, которая могла убедить пленного, в том, что он обречен. Пленным германским офицерам не раз говорили, что их заключение и лишение прав было утверждено союзниками в Тегеране.

Так как немцы были лишены всех возможностей восстановить свои права, то многие из них просто сдавались. Молодая Федеративная Республика Германии пока еще нетвердо стояла на ногах, и ее голос был почти не слышен. Германские солдаты тысячами погибали в русских тюрьмах. Разглагольствования о справедливости, звучащие в залах Нюрнбергского дворца правосудия, не долетали до обтянутых колючей проволокой лагерей в диких степях.

Русские охотно сообщали своим жертвам, что у НКВД имеется сколько угодно времени, чтобы сломать их. НКВД действовало на основании того принципа, что у победителя есть все необходимое, чтобы заставить немцев делать то, что ему нужно. Или превратить их в то, что требуется НКВД. Длительное наказание пленных солдат стало совершенно новым явлением в отношении между цивилизованными странами, и основы этого заложила Россия после Второй Мировой войны. Излишние наказания являются частью фундамента советской психологии. Поскольку такие наказания широко применялись к внутренним противникам режима, немцам не следовало ожидать, что к ним будут относиться лучше. Однако то, что западные союзники одобрили это, навсегда останется грязным пятном на их мундире.

Страдания немецких пленников усугубляла полнейшая невозможность побега. Русское общество в то время было организовано так, что делало бегство из страны невозможным в принципе. Русские люди были согнаны в деревни, покидать которые они могли только по официальному разрешению. Деревенских детей с самых малых лет учили сообщать о появлении незнакомцев своим школьным учителям. А те передавали это полиции.

Пограничная зона шириной в 30 миль была населена верными коммунистами, и была густо усеяна военными постами, которые полностью контролировали район. В землю были зарыты длинные полосы детекторов, которые поднимали тревогу, если над ними по земле перемещался металлический объект. Пограничники на земле, вертолеты и легкие самолеты в воздухе эффективно прикрывали границу.

Железный Занавес был реальностью, а не просто словесной фигурой. Русские политзаключенные, сидевшие вместе с Эрихом Хартманном в разное время, уверяли, что без этой жесткой охраны границ Советский Союз немедленно потерял бы 1000000 человек, которые сбежали бы на Запад. Но любой немец, который сумел бы достичь пограничной зоны и подкупить местного жителя, чтобы тот ему помог, немедленно столкнулся бы с хитрой тактикой НКВД, который платил вдвое больше и разрешал доносителю оставить себе все деньги.

Пересечь степи, тянущиеся от Урала, и преодолеть железный заслон на границе — такая задача могла обескуражить самого смелого. По словам Эриха Хартманна:

«Я не знаю ни одного подлинного случая бегства военнопленного из России. По телевидению много рассказывают об этом, но если вы попытаетесь найти людей, которые действительно бежали оттуда, никто в этом не признается. Возможно, существует вероятность бегства из лагерей в Польше, балтийских государствах, Восточной Германии, но я никогда не слышал ни об одном достоверном случае, когда немецкий пленный бежал из России».

Психологическое давление НКВД на пленных приобрело такую силу, что его можно было ощущать физически. Чтобы облегчить это давление или избавиться от него, пленный должен был дать хоть НКВД что-то взамен. Он мог доносить на своих товарищей, превратившись в стукача. Он мог сознаться в вымышленных военных преступлениях. Для этих людей драгоценной наградой становились самые обычные вещи.

Карта странствий Хартманна по сталинским лагерям.

1. август 1945 — октябрь 1945. Киров. 2. октябрь 1945 — октябрь 1947. Грязовец 3. октябрь 1947 — октябрь 1949. Череповец. 4. октябрь 1949 — декабрь 1949. Ивановка (первый суд). 5. декабрь 1949 — май 1950. тюрьма ГПУ, Иваново. 6. май 1950 — ноябрь 1950. Шахты (второй суд). 7. ноябрь 1950 — май 1952. Новочеркасск. 8. май 1952 — ноябрь 1952. Асбест. 9. ноябрь 1952 — август 1954. тюремный лаеръ, Дегтярка. 10. август 1954 — октябрь 1954. тюрьма ГПУ, Свердловск. 11. октябрь 1954 — октябрь 1955. тюрьма ГПУ, Новочеркасск

Более легкая работа, возможность прочитать письмо из дома — такие вещи, на которые свободный человек в свободной стране просто не обращает внимания — становились взятками, с помощью которых НКВД заставляла человека забыть о самоуважении.

Наиболее отвратительным и невыносимым методом, использованным НКВД против своих пленников был перехват почты. С самых первых послевоенных дней вся почта из Германии перехватывалась секретной полицией, превратившей письма в оружие, с помощью которого можно было пробить психологическую броню. Она использовала переписку для шантажа и подкупа. Эта грязная тактика делала постоянные побои, которым подвергались пленные, почти идеалом гуманизма. Последствия разрыва контакта с семьей были просто сокрушительными.

Эриху Хартманну разрешили написать первое письмо домой только накануне Рождества 1945, почти через 8 месяцев после его захвата в плен. Уш получила эту весточку в январе 1946.

«Моя Уш

Я хочу сообщить тебе, что жив. Я желаю тебе счастливого Рождества и Нового Года. Не бойся за меня. С кем я тебя должен поздравить — сын или дочь? Все мои мысли с тобой. Тысяча поцелуев.

Твой Эрих»

Каждый месяц после этого Эриху было разрешено писать по 25 слов в Германию вплоть до 1947. Через 2 года после окончания войны русские сократили эту норму до 5 слов в месяц. Уш писала постоянно. Она послала Эриху от 350 до 400 писем за 10 лет его нахождения в лагерях. Он получил менее 40 писем.

Только в мае 1946 он узнал, что 21 мая 1945 у него и Уш родился сын Петер Эрих. Этот малыш не сумел пережить тяжелые послевоенные годы, он скончался в возрасте 2 лет и 9 месяцев. И только через год Эрих узнал о его смерти. Когда в 1952 скончался отец, которого Эрих горячо любил, он опять узнал об этом лишь спустя год.

Это процесс перемалывания личности тянулся год за годом. Американцы не сталкивались с этой формой войны, пока небольшое число американских военнослужащих не попало в плен к китайцам в годы Корейской войны. Среди них был один из самых известных асов американских ВВС полковник Уокер М. Махурин, герой Второй Мировой и Корейской войн.

Прекрасный аналитик, обладавший литературными способностями, Махурин изложил свой печальный опыт промывания мозгов в великолепной книге «Честный Джон», которая просто требовалась американцам в трудное время. Позднее Махурин встретился с Эрихом Хартманном в Германии, и два аса сравнили свои впечатления о коммунистических тюрьмах. Оба согласились, что представления мирных жителей о судьбе военнопленных абсолютно неправильны. Нормальный цивилизованный гражданин на Западе не имеет ни малейшего представления о порядках в коммунистических тюрьмах и методах нравственного уничтожения людей.

Хартманн и Махурин согласились, что для коммунистов лишь вопрос времени сломать ЛЮБОГО человека, попавшего к ним в лапы. Никакая отвага, патриотизм и верность не обеспечивают достаточной защиты против такого нажима. Ее не существует в принципе. Американцы, которые в жизни не видели ничего страшнее телевизионной пальбы, пытаются вырабатывать какие-то кодексы поведения пленных. Люди, полностью отрезанные от своих родных, лишенные поддержки собственного правительства, обречены. Они будут делать такие вещи, за которые их позднее дома будут подвергать критике лицемерные ханжи.

Военнопленные в таких условиях могут писать письма, делать официальные заявления, выступать по радио с совершенно невероятными речами. Но эти поступки не являются свидетельством слабости или измены. Они будут делать это из страха за свою жизнь, за жизнь своих родных. Иногда просто за кусок хлеба, чтобы не умереть с голода!