Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование (С иллюстрациями)

• Название: В Институте Времени идет расследование (С иллюстрациями)
• Автор: Ариадна Громова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

При загадочных обстоятельствах погибает один из сотрудников Института Времени. Следствию никак не удается установить, почему и каким образом это произошло. Дело в том, что разгадка находится вне круга наших обычных представлений.

В этом остросюжетном романе содержится также немало интересных сведений из области физики, криминалистики, психологии.

---

— Так! Теперь посмотрим, как все это будет выглядеть на модели, — пробормотал я и поднял глаза на аналоговый осциллограф: он имитировал то, что будет происходить в хронокамере, если подашь на нее исследуемый режим.

В квадратном окне осциллографа розовые молнии воображаемых тахионных пучков били из углов экрана в ажурное сплетение зеленых линий, изображавших структуру поля. Даже на глаз было заметно различие в толщине розовых следов — они еле проглядывали там, где зеленые линии сгущались, зато на бледно-зеленых участках наливались густым, почти алым цветом.

Странно: я не испытывал никакой радости, наоборот, начал вдруг волноваться. Впрочем, радоваться и вправду было рано: следовало еще убедиться, что камера на этом режиме не забарахлит, что удастся нарастить поле до нужной величины и удержать его, что… Словом, все могло еще лопнуть, как мыльный пузырь. И времени было мало! Просто совсем не было у меня времени: на часах уже четверть десятого. Устал я зверски, в горле пересохло, голова была тяжелая, как камень. Контрольную проверку я, конечно, производить и не думал, не до этого сейчас, мне бы только поле выбрать и рассчитать да камеру запустить, а там уж будем уповать на свое везение. И еще — на нашу могучую технику: она ведь творит чудеса, а мне сейчас позарез требуется одно чудо — не очень большое, средних размеров.

Я выбрал то самое сфероидальное поле, с которого начинал свои неудачные расчеты, и ввел цифры в нашу трудягу эвээмушку, отсюда они уже самотеком пойдут в виде программы в управляющий блок. Осталось только процедурные вопросы продумать: как я влезу в хронокамеру и как там расположусь. Рисковать попусту мне не хотелось, особенно теперь, когда переход становился все более реальным. Ну что ж, для страховки придется чуть ли не клубком свернуться на подставочке: ничего не попишешь — или удобства, или безопасность. Только бы не слететь с этой подставочки, — а то скатишься куда-нибудь в угол, а там, глядишь, неподдающийся градиент притаился и зубами клацает!

Войти в хронокамеру — тоже вроде бы не проблема, для этого случая сзади дверца предусмотрена. То есть она, конечно, предусмотрена не для этого случая, а совсем для других, более прозаических дел — для ремонта, для работы внутри. Но факт тот, что дверца имеется. Герметичность у нее автоматически восстанавливается, а вакуум наличествует только между двойными стенками, так что скафандр не нужен.

Ну вот, а теперь — на пульт!

— Сегодня тебе придется здорово поработать, красавчик ты наш, умница наш! — льстиво забормотал я, обращаясь к пульту.

Лебезил я перед красавчиком пультом не зря. Ведь в решающий момент вся ответственность ляжет на него: находясь внутри камеры, я, конечно, управлять переходом не смогу и придется полностью довериться автоматике.

Я прямо сам удивлялся, до чего я здорово работаю, — четко, быстро, но без суеты. И волнения опять ни малейшего, словно его и не было. Правда, исчезло и ощущение легкости, счастливой уверенности в своих силах. Может, потому, что сейчас никаких открытий и гениальных соображений уже не требовалось, а нужно было до предела напрягать внимание, чтобы проверить все детали, предусмотреть все мелочи. Я ведь не имел права ошибаться, все равно как сапер.

Я включил дистанционное управление, открыл с пульта заднюю дверь хронокамеры, пошел в технический отсек и выбрал самую большую подставку, какая у нас имелась. Уж на удобства плевать, это ведь недолго, — лишь бы не свалиться. Интересно все же, будет у меня при переходе какое-то ощущение времени? Я водрузил подставку в центре камеры, оценил взглядом всю конструкцию — ничего будто бы, неплохо получается. Позу мне придется принять на манер «Мефистофеля» работы Антокольского… Нет, он одну ногу небрежно опустил, а мне надо будет обе подтянуть к подбородку… Ничего, на время перехода как-нибудь удержусь в этой позиции. Смешно, конечно… Такой момент торжественный — исторический, можно сказать, момент: путешествие во времени, одно из первых в истории человечества, — а путешественник в такой неподходящей позе! Ну ничего, потомки простят. Ежели мне будут памятник ставить, скульптор все равно изобразит что-нибудь сильно героическое. Первым космонавтам, между прочим, тоже не очень-то удобно было летать… Заря космонавтики. Заря хроно… как же это будет? Хрононавтики, что ли? Не очень звучит, по-моему…

Ну, вроде все готово. Значит, так. Включаю автоматику с упреждением в пять минут — раз! Вхожу в камеру, закрываю дверь — это два! Пристраиваюсь на подставке — три! Потом пульт срабатывает, поле растет до заданной величины — и поехали…

Ничего себе — все готово! Ворона ты бесперая! Ты назад-то вернуться хочешь? Или решил так и остаться в своем прошлом, где один Стружков Б.Н. уже имеется и сидит сейчас в библиотеке, вместо того чтобы мчаться в институт спасать друга? Ладно, эту работу мы за него сделаем, а на остальное пусть не рассчитывает, сам пускай все расхлебывает, а я лучше к себе вернусь, во избежание всяких недоразумений… Интересно, а как же я вернусь?

Конечно, я мог бы вообще отключить хронокамеру, а там, в прошлом, опять наладить ее. Но лучше не рисковать — неизвестно, как там повернутся дела. Налажу я лучше автоматику таким манером: как только я снова войду в хронокамеру, дверь захлопнется и камера сработает. Так всего вернее будет.

Это мы, значит, решили. Теперь второе: как мне выбраться из камеры? Дверь изнутри не открывается, — конструкторам, наверное, и в голову не приходило, что перемещаемые объекты пожелают прогуляться за пределами хронокамеры. Подсоединить замок к автомату? Бесполезно: автомат ведь здесь останется, вместе со всем, что находится вне камеры. Ничего не поделаешь, придется менять конструкцию замка… Хорошо еще, что в принципе это возможно.

Я уселся перед дверью хронокамеры и выложил на газету все свое нехитрое слесарное хозяйство. Замок сидел в гнезде до невероятия прочно; казалось, что он прирос к двери и живьем его оттуда не вытащишь.

— Приступим все же, — забормотал я, вздыхая. — Никуда не денешься, дорогуша, придется тебе из уютного гнездышка на минутку вылезти, и сейчас же я тебя обратно прилажу, только поверну на сто восемьдесят градусов, понял? Сейчас мы это дело — раз-два! — провернем, плевое это дело для такого мастера, как я… Мастер, умелец, золотые руки… А, чтоб тебе! Жаль, что руки всего две, а будь я осьминог… то есть осьмирук… Ух, даже пот прошиб с этим миленьким замочком! Ну, наконец-то!..

Дальше все пошло куда легче и быстрей. Но что-то у меня настроение испортилось и всякие ехидные мыслишки в голову полезли. То ли меня этот замочек доконал, то ли проголодался я окончательно, но стало мне мерещиться, что время непременно учинит мне какую-нибудь пакость и совершенно я напрасно тут голову ломаю на пустой желудок и потом обливаюсь… Может получиться изо всего этого грандиозный пшик!.. Это мы себе построили такую удобную гипотезу — дескать, мировые линии разветвляются, отклоняются и можно с ними сделать что угодно, — а на самом-то деле, может, все не так и все иначе! Может, время наглухо заколочено и в прошлом нельзя уже сдвинуть ни песчинки, ни травинки, все определилось и застыло? Тогда, по логике вещей, в прошлом можно будет сделать только то, что уже делалось, то, что предусмотрено заранее. А поскольку мой переход раньше не делался, не предусмотрен, то он и осуществиться не сможет. Что-то не пустит меня в прошлое, остановит в настоящем… Что и как может меня остановить и не пустить меня в прошлое, я понятия не имел, — не вахтер же там стоит, в самом деле! Но уж что-нибудь да имеется для таких случаев, какой-нибудь закон ехидный, о котором я ничего не знаю!

Постой, а брусочки? А «тот» Борис Стружков? Они-то двигались во времени? Ну, кто его знает! Насчет «того» Бориса все же не доказано, а брусочки из камеры не выходят и ничего в прошлом менять не пытаются, это уж точно. Может, их время пропускает, в награду за примерное поведение, а меня возьмет да не пропустит, догадавшись о моих намерениях.

Ладно. Думай не думай, а ехать надо.

Я еще раз проверил поле, включил резервные генераторы, перевел в рабочее положение тумблер «автоматический режим», установил таймер на пятиминутное упреждение… Как будто все.

Нет, нельзя же так! А если со мной что-нибудь случится на переходе? Никто ведь ничего и знать не будет! Правда, ребята кое-что определят по хронокамере, во все же… Надо оставить расчеты… Тьфу ты, листки исчерканы уж очень, ничего не поймешь. Придется переписать все в рабочий журнал… Так! И чертежик дадим для наглядности. Адресуем это… а, прямо Шелесту! Письмо? Нет, не буду я, не могу!.. Вот Линькову написать, пожалуй, нужно. Нине, собственно, тоже… но не получится у меня, слов нету, а искать их уже некогда. Линькову сейчас напишем…

Я вырвал чуть ли не последний чистый листок из блокнота и написал: «Уважаемый Александр Григорьевич! Если случится так, что я не вернусь…»