Ариадна Громова - Поединок с собой

• Название: Поединок с собой
• Автор: Ариадна Громова
• Издательство: Государственное издательство Детской литературы Министерства просвещения РСФСР
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1963

Один из классических романов отечественной фантастики 60-х годов.

---

– Я не буду откладывать демонстрацию, не говори глупостей, Мишель! – говорил профессор Лоран.

– Если вы считаете, что у вас хватит сил на демонстрацию, то оперировать меня вы наверняка сможете, – настойчиво шептал Мишель. – Сидя. Я буду лежать на полу, на кушетке, где хотите. И ведь это проще, чем с Франсуа. Не надо менять голос, только лицо.

– Я не понимаю, что на тебя нашло. Ты же всегда был доволен своим лицом.

– Я ошибался. Теперь я понял.

– Ты позавидовал Франсуа?

Мишель молчал. Потом он с усилием сказал:

– Почему вы утверждали, что я вечен? Это ведь неправда?

– Нет, правда. Тебя можно подновлять если не вечно, то очень долго.

– А кто будет подновлять? Разве вы сами – вечны?

– Другой, кто меня заместит, – после паузы сказал профессор Лоран. – Потом тот, кто заместит его.

Опять наступило долгое молчание.

– Но лицо они мне не переделают.

– Почему же? Пластические операции в хирургии разработаны блестяще.

– Они не захотят… Они будут меня демонстрировать так, с этим лицом-маской. А разве я не человек? Я бы доказал им…

– Ты думаешь, что я скоро умру? – спокойно спросил профессор Лоран. – Скажи правду, мне нужно знать.

Раймон похолодел, услышав четкий шепот Мишеля:

– Да, это возможно. Слишком вы истощены. Или во всяком случае вы долго проболеете, будете лежать в клинике… А я…

– Понятно… – прошептал профессор Лоран. – Все-таки, Мишель, объясни: зачем тебе другое лицо?

– Я хочу быть самостоятельным. Если у меня будет нормальное лицо, я смогу ходить по улицам, говорить с людьми, и никто не догадается, что я не как все.

– Мишель, ты же не знаешь жизни. Она очень сложна и трудна. Дело не только в лице. Тебя будут принимать за сумасшедшего: ведь ты не знаешь самых простых вещей, которые знает даже маленький ребенок.

– Я подготовлюсь. Я буду читать разные книги. Буду беседовать с вашими помощниками, ведь они знают жизнь. Сделайте мне лицо, прошу вас, очень прошу! Как мне просить вас? Стать на колени?

– Это ты в книге прочел, что становятся на колени?

– Да, мне Жозеф дает книги. Он хочет, чтобы я развивался.

Раймона пробрала нервная дрожь, он натянул одеяло на голову и некоторое время не слушал разговора. Потом он высунулся из-под одеяла и снова увидел бело-голубые и черные квадраты и кресты на полу и услышал шепот за ширмой.

– А если я умру, не докончив операции?

– Я сделаю все, чтоб этого не случилось.

Профессор Лоран долго молчал. Потом сказал:

– Иди спать, Мишель! Я постараюсь выполнить твою просьбу… Черт возьми, это ты тоже в книгах научился – целовать руки?

– Не знаю… кажется, нет…

– Иди спать. Я очень устал…

Альбер был потрясен. На побледневшем лице его четко проступили веснушки, он отчаянным жестом взъерошил волосы и проговорил, глядя в пространство:

– Он его убьет! Мишель его просто убьет! Это ужасно! Что же делать?

– Надо, по-моему, отговорить профессора от операции. Он и в самом деле не выдержит. Уж очень слаб, – сказал Раймон. – Потом, надо пригласить хорошего врача. Что этот Мишель понимает, в конце-то концов, какой у него опыт!

– Да я предлагал, – в отчаянии сказал Альбер. – Профессор категорически отказался.

– Я все же попробую, – сказал Раймон.

Профессор Лоран снова отказался.

– Пока не надо. Если Мишель в ближайшие два-три дня ничего не добьется, тогда…

Раймон недоумевающе пожал плечами.

– Разве можно в вашем состоянии экспериментировать над собой? – спросил он. – Почему не посоветоваться с опытным, знающим человеком? Разве Мишель…

– Бросьте, Жозеф, – нетерпеливо прервал его профессор Лоран. – Мишель знает, что со мной, а постороннему человеку этого не объяснишь. В этом вся штука. И, вдобавок, этот врач кому-нибудь расскажет, какой интересный случай ему попался, кто-нибудь заинтересуется, начнет соображать, докапываться, и тогда…

– Но если с вами что-нибудь случится?..

– Вот Мишель уверен, что ему удастся поставить меня на ноги.

Мишель, сосредоточенный и хмурый, утвердительно кивнул.

– А знаете, что мне пришло в голову? – сказал Раймон, когда они завтракали на кухне. – Этот Мишель, он пока нарочно не пускал в ход все известные ему средства. Он ведь хотел доказать профессору, что нужно лечиться, что в лаборатории оставаться нельзя. А теперь у него совсем другие намерения. Вот посмотрите, он в лепешку расшибется, чтобы поднять профессора на ноги.

– Ну, по-моему, вы слишком высокого мнения о способностях Мишеля, – возразил Альбер. – Он просто не решился бы на такие отчаянные эксперименты. Что ж, по-вашему, профессор Лоран ничего не понимает и покорно подчиняется Мишелю? Но я боюсь другого: сейчас, стараясь поднять профессора на ноги, как вы говорите, Мишель может перемудрить с гормонами и стимуляторами. А в теперешнем состоянии профессора это может оказаться для него гибельным. Вот тут уж трудно уловить границу между дозволенным и недозволенным. Но в одном профессор Лоран безусловно прав: даже самый хороший врач, не зная, что именно довело его до такого состояния, не сможет ему помочь.

– Вам виднее, – сказал Раймон, допивая кофе. – Я вас еще вот о чем попрошу: поговорите с Луизой, объясните, что ей там, наверху, делать нечего.

– А она хочет идти наверх?

– Не хочет, очень боится, но считает своим долгом дежурить около профессора. Объясните ей, что этого не нужно. Она все равно не выдержит там…

– Я ей сам объясню! – заявил Роже, молча слушавший весь разговор. – Меня она скорей поймет, будьте уверены!

Раймон пожал плечами и поспешно ушел. Роже ухмыльнулся, глядя ему вслед:

– Видел, какую мину скорчил? Ревнует!

– Ну зачем ты его дразнишь? – с упреком сказал Альбер.

– А что мне беречь его нервы? Пускай злится. Все равно он сукин сын, и Луизе с ним будет несладко. Знаю я таких. Он только о себе и думает.

– Брось ты! – сказал Альбер. – Вот привязался к человеку! Это ты ревнуешь, а не он.

– Охота мне была ревновать! Просто мне жалко бедную девочку… Ну, что у вас там новенького наверху?

– Ничего хорошего пока. Профессор очень слаб. Поль с Пьером невылазно сидят за ширмой и ото всех шарахаются. И, вдобавок, плохо с Франсуа. Операция прошла прекрасно, а теперь у него парализовано лицо, какие-то боли в горле, он еле говорит. Мишель делает ему электромассаж, но пока лучше не становится. Профессор очень огорчен – может сорваться демонстрация. А тут еще Мишель настаивает, чтоб ему сделали операцию…

– Мишель себе на уме. Конечно, если у него будет нормальное лицо, поди-ка разбери, что он за штука. Вот увидишь – все будут думать, что человек, только чудной немного… Послушай-ка, приятель… тут вот какое дело… – Роже подумал, поколебался. – Есть для нас обоих работа. В бистро, где работает Виго, требуется официант и судомой.

– Ты уходишь? – огорченно спросил Альбер.

– Только вместе с тобой! – заявил Роже.

– Ну, я-то не уйду, ты же знаешь. А тебе, конечно…

– Ладно, я просто так сказал. Знаю, что ты не уйдешь. Да и Луизу жалко. Но добром вся эта история не кончится, уж поверь мне… Черт нас понес мимо этого милого домика! Словно не было другой дороги на улицу Тальма!

– Может, ты все же пойдешь в бистро? – нерешительно спросил Альбер.

– Не задавай дурацких вопросов. Я же сказал. Будь что будет, авось выкрутимся.

Мишель наклонился над Франсуа. Тот лежал неподвижно, из-под парализованных, незакрывающихся век виднелись белки, лицо опухло и перекосилось.

– Франсуа, ты спишь?

Из-под век показались зрачки. Франсуа еле двигал губами.

– Не сплю. Болит голова. Болит горло. – Голос у него был сиплый, очень слабый.

– Прими лекарства. Вечером опять сделаю тебе электромассаж. Это должно скоро пройти. – У Мишеля был очень встревоженный вид.

Альбер тоже стоял и смотрел на Франсуа. Сейчас Франсуа совсем был похож на человека – правда, на тяжело больного, изуродованного болезнью; но в больнице и не таких встретишь. Альбер повернулся, чтоб уйти, и увидел Поля: он настороженно и угрюмо глядел на Франсуа, вытянув длинную худую шею. Кадык его дергался, словно он глотал, руки сжались в кулаки. Встретившись взглядом с Альбером, он отвел глаза.

– Что Мишель сделал с Франсуа? – спросил он сквозь зубы.

– Я же тебе говорил: операцию делал профессор.

– Нет. Профессор болен. Он не может делать операцию.

– Не болтай чепухи, Поль, – оказал профессор Лоран из-за ширмы. – Ты же хорошо знаешь, что никто, кроме меня, не может делать операцию.

– Мишель может… он все может…

– Не болтай чепухи. Операцию делал я.

Мишель молча смотрел на Поля. Глаза его были все такими же блестящими и холодными, но лицо стало живее за эти две недели: в нем появилась какая-то нервная игра, исчезла скованность, делавшая его похожим на маску. «А ведь, пожалуй, зря он хочет сменить лицо, – подумал было Альбер, но, присмотревшись, решил: – Нет, все-таки слишком уж белое и правильное лицо. Никогда оно не будет казаться живым».