Александр Етоев - Уля Ляпина против Ляли Хлюпиной

• Название: Уля Ляпина против Ляли Хлюпиной
• Автор: Александр Етоев
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00633-9

На нашей планете почти шесть миллиардов жителей, только одних детей – миллиард! И каждый ждет в новогоднюю ночь подарок. Но беда в том, что Новый год может и не наступить. Кто-то украл удивительные часы-клепсидры, с помощью которых управляли временем еще древнеегипетские волшебники.

Ситуация суперсложная. Ну а там, где ситуация суперсложная, без супердевочки не обойтись. И Уля Ляпина, уже знакомая нашим читателям, вместе с Санта-Клаусом начинает операцию «С Новым годом». А помогут им в этом захватывающем расследовании волшебный сантомобиль – Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и комиссар Мегре, вместе взятые, а также суперсвязь Нетунет – что-то вроде Интернета, только на мозговом уровне…

Замечательная детская книжка про Улю Ляпину, этакую Пеппи Длинныйчулок Куролесову.

---

Александр Етоев Уля Ляпина против Ляли Хлюпиной

Новогодний детектив

Глава 1. Поцелуй с черепом

В Африке в пустыне Сахара в ночь на двадцать третье декабря неожиданно выпал снег. И так он валил, валил, что завалил почти всю пустыню от мавританских саванн на западе до египетских оазисов на востоке. Такого в этих жарких краях не знали уже много десятилетий, и обрадованное местное население встало наконец-то на лыжи, влезло в снегоступы и валенки и оседлало снегоходы и сани. Корабль пустыни, верблюд, был временно отправлен в запас.

В северном же городе Петербурге снега не было с конца ноября. Что-то жалкое сыпалось иногда на скучающих от бесснежья жителей, но это «что-то» мгновенно таяло, превращаясь в тоску и слякоть.

Особенно на неправильную погоду обижались петербургские школьники. Еще бы – зима, каникулы, а ни с горки на санках не покатаешься, ни залепишь снежком в товарища. Хоть, действительно, поезжай в Сахару!

Супердевочка Уля Ляпина тоже обижалась на зиму. Но у нее были причины серьезные – не какие-то там снежные бабы и разбитые на катке носы. Обижалась Уля Ляпина потому, что из некоторых районов города долетали до ушей супердевочки очень даже неприятные слухи.

Говорили, что ее, Улю Ляпину, видели то в зале музея пришлепывающей к статуе Аполлона недожеванную жевательную резинку, то в аллее знаменитого сада, куда водили гулять Онегина, героя знаменитой поэмы, а она, супердевочка Уля Ляпина, карябала там якобы на скамейках жирным маркером «Рэп – отстой!». То она пугала старушек страшной маской какого-нибудь Дартвейдера, то навешивала табличку «Продано» на шею памятнику писателю Достоевскому, то творила что-то еще, столь же пакостное и такое же возмутительное.

Но причем здесь, спросите вы, зима? Причем здесь, спросите вы, читатель, отсутствие мороза и снега и присутствие под ногами слякоти? А при том, что пару раз супердевочка выходила на след преступницы, прикрывающей свои подлые выходки ее, Ульяниным, честным именем. И всякий раз, когда это происходило, выяснялось, что следа нет.

Виновата была погода – то есть был бы снег, был бы след. А нет снега, значит, нету и следа. Такая вот простая зависимость.

– Ну подставили тебя, ну бывает. Что переживать из-за ерунды, – сказал Уле лопоухий Моржов, накладывая в школьной столовой кружок синей докторской колбасы на надкушенный квадратик печенья.

– Нет уж, Пашечка, кому ерунда, а кому принципиальное дело! – Супердевочка отхлебнула чаю и заела его соленым крекером. – Мне снегурочку на елке играть, а у меня в голове не елка, а сплошное расстройство нервов. Послезавтра генеральная репетиция, артисты из театра приедут, и если я провалю роль, то снегурочкой вместо меня сделают какую-то Хлюпину.

– Какую еще такую Хлюпину?

– Лялю Хлюпину, из какого-то там лицея для особо одаренных детей. Я ее ни разу не видела.

– Я тащусь, – сказал ей Моржов. Он был тайно влюблен в Ульяну, но умело прикрывал свое чувство маской грубости и глупыми фразочками. – Уля Ляпина против Ляли Хлюпиной! Суперлига против детского сада для особо одаренных младенцев! Может, и она тоже супер, эта Хлюпина, которая Ляля?

– Я не знаю, – вздохнула Уля. – Меня сегодня к завучу вызывали. Она сказала, что теперь уже сомневается в моем природном театральном таланте. Она сказала, что хотя и не верит, что я способна на хулиганские выходки, но если подозрения подтвердятся, она сделает определенные выводы. Она так на меня смотрела, будто точно знала, что виновата я. И про Лялю Хлюпину это она сказала.

Пашка долго жевал печенье, потом долго смотрел на Улю.

– Ой не нравится мне наша заведующая, – странным голосом произнес он. – Я однажды, когда был на продленном, заглянул в биологический кабинет, а она там стоит у шкафа и целуется с пластмассовым черепом.

– Врешь!

– Не вру. Целовалась, честно.

– Ладно, Пашка, я пошла в класс. Хочешь крекер? Что-то совсем не естся.

Глава 2. Санта-Клаус

Супердевочка шла из школы и все думала о своем, супердевичьем. Мысли ее были размытые, под стать серым, бесснежным тучам, шевелящимся в небе над головой. То она себе представляла, как выходит в праздник к деду-морозу, а его уже приветствует эта Хлюпина, одаренная выскочка из лицея, и все хлопают этой Хлюпиной, и на нее, супердевочку Улю Ляпину, никто не обращает внимания. То она, наоборот, представляла, как идет рука за руку в хороводе с Сашей Бережным и Димой Приятным, актерами из театра на Моховой, а эта неудачница Хлюпина грызет ногти, вся зеленая от досады.

Вообще-то супердевочки не ревнивы и не в их неписаных правилах завидовать победам других или радоваться чужим неудачам. Но злополучная череда событий, как на зло перед долгожданным праздником омрачившая Ульянино настроение, никому не пойдет на пользу.

Добираться домой из школы напрямую было около часа. В отличие от дороги в школу, которая занимала обыкновенно чуть больше пяти минут. Казалось бы, одно расстояние, а такая большая разница! Но не нужно быть Альбертом Эйнштейном, чтобы разобраться в причинах этого забавного парадокса. Дело было вовсе не в физике, дело было в свойствах души.

Ну, подумайте, какой человек, возвращаясь после школы домой, не сделает обязательной остановки возле новенькой глубокой траншеи, которой утром не было и в помине и в которой пускает слезы прохудившаяся отопительная труба. Или не расскажет вороне, что микробы это мелкие червячки, вроде тех, что попадаются в яблоке, только еще мельче и злее, и воду нужно пить не из лужи, а обязательно экологически чистую, чтобы не заболел живот. Или не задержится у киоска, где торгуют собачьей пищей и на витрине в пластиковых пакетиках лежат вяленые бараньи уши – по два уха в каждом пакетике, и всего-то за 50 рублей.

Вот и супердевочка Уля Ляпина, несмотря на непогожее настроение, не спешила возвращаться домой. С узким рюкзачком за плечами она шла между жилыми громадинами и смотрела одновременно вверх, влево, вправо, вперед и под ноги, а еще уголками глаз ухитрялась смотреть назад.

Пешеходная дорожка вдоль дома, отделенная широким газоном от проспекта с проносящимися машинами, пешеходной была только в теории. На практике, дорожку, как и газон, давно уже оккупировали машины. Некоторые вросли колесами в разбитую скорлупу асфальта и, как калеки в переходах метро, пытались выжать из прохожих слезу, таращась в лица виноватыми фарами. Другие, те, что поновее и понахальнее, упорно перли по асфальту дорожки, шумно фыркая вонючими газами и обдавая прохожих грязью.

Район, в котором жила Ульяна, почему-то считался спальным, хотя люди, что его населяли, не только спали, но и ели, гуляли, толпами ходили по магазинам, разводили на балконах цветы, развлекались, выгуливали собак, словом жили самой обычной жизнью, какой живут и в центре и на окраинах. Да, здесь не было театров, музеев, зоосада, филармонии и Невы, зато было много неба и много воздуха, за проспектом, через дом от их дома, начинался сосновый парк, неподалеку было сразу три озера, а уж если ты соскучился по музеям, так, пожалуйста, садись на метро, полчаса, и ты общаешься с классиками – Рафаэлем, Шишкиным, Шинкаревым…

Супердевочка обогнула дом и нос к носу столкнулась с Сизиковым, местным лидером фанатов «Поп-корма», супергруппы, играющей «йеллоу металл». Хотя нос его смотрел на Ульяну, но глаза были повернуты в сторону, и супердевочку он даже не замечал. Уля Ляпина взглянула туда, куда так пристально смотрел Сашка Сизиков, и не увидела ничего особенного. Просто древний какой-то автомобиль, приютившийся между ржавыми гаражами и бетонной стеной помойки.

Супердевочка Уля Ляпина не особенно увлекалась техникой, хотя могла, если было нужно, свободно починить пылесос, телевизор или папин компьютер. В отличие от того же папы, который дожил до седой головы, ну а сам до сих пор не знает, чем отличаются гайка от контргайки или плоскогубцы от пассатижей. Машины волновали Ульяну исключительно как средства передвижения, а то, что старые они или новые, это ее мало интересовало.

– Салют, «Поп-корм»! – поприветствовала Ульяна Сизикова.

Сашка Сизиков чуть сдвинул наушник, защищавший его бледное ухо от посторонних немузыкальных звуков, затем выставил торчком большой палец и кивнул на чудо о четырех колесах:

– Дедушка отечественного автомобилестроения! На нем, наверно, еще Пушкин катался. И декабристы. – Сизиков усмехнулся. – А нашу тачку летом бык забодал, на шоссе, когда мы из Туапсе ехали. Там, на юге, эти быки с коровами прямо на дорогах пасутся. Прикинь, «субару», тридцать тысяч зеленых, двигатель шестнадцать цилиндров, а он – рогами в лобовое стекло!

Сашка Сизиков подошел поближе к автомобилю незнакомой породы. Супердевочка подошла тоже.

Машина была ростом с ребенка, такая же, как ребенок, низенькая, но с большими пучеглазыми фарами и занавесками за синими стеклами. Занавески были в мелкий горошек.