Александр Долгов - Цой: черный квадрат

• Название: Цой: черный квадрат
• Автор: Александр Долгов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00823-4

Что было бы с Виктором Цоем, если бы он не погиб 15 августа 1990 года? Свою версию событий предлагает главный редактор журнала «FUZZ» Александр Долгов в фантастической киноповести «Цой. Черный квадрат». Захватывающая как крутой вираж фантасмагория молниеносно перемещает читателя во времени и пространстве, не давая опомниться.

В книгу также включены интервью с Виктором Цоем и другими культовыми персонами рок-сообщества.

---

Но все это немного странно.

Странно выглядит и Горбачев. За его спиной видна стандартная картинка Кремля. Лицо у Горбачева совсем белое, он не похож на человека, который две недели подряд загорал под крымским солнцем. Он вообще немного не похож на себя…

– Дорогие соотечественники! – Президент читает текст холодно и отстраненно. – Я обращаюсь к вам в критический для судеб Отечества и наших народов час! Группа заговорщиков из числа высокопоставленных чиновников на днях намеревалась осуществить государственный переворот. Это преступление было пресечено благодаря решительным действиям всех тех членов правительства, которым дорого понятие свободы. Все заговорщики арестованы и отстранены от занимаемых должностей. Генеральная прокуратура СССР возбудила уголовное дело в отношении всех лиц, участвовавших в заговоре.

В связи с тем, что Политбюро ЦК КПСС не выступило против государственного переворота, считаю, что оно должно самораспуститься. Со своей стороны, не считаю для себя возможным дальнейшее выполнение функций Генерального секретаря ЦК КПСС и слагаю соответствующие полномочия с сегодняшнего дня.

Верю, что демократически настроенные коммунисты выступят за создание на новой основе партии, способной вместе со всеми прогрессивными силами активно включиться в продолжение коренных демократических преобразований нашей Родины.

Они все еще курят. Каспарян и Цой.

А на экране телевизора появляется заставка с Кремлем.

– Вы смотрели официальное заявление Президента СССР Михаила Сергеевича Горбачева, – объявляет диктор.

В комнате висит тишина.

– Е…ать мой лысый череп! – наконец, говорит изумленный Виктор.

Каспарян молча тушит сигарету. Дела…

В открывшуюся дверь заглядывает администратор группы:

– Витя, только что звонил директор ЗООПАРКА, у них осенью десятилетие группы, спрашивает, будем ли мы у них выступать на юбилее…

Ему никто не отвечает. Администратор немного удивлен:

– Ребята, что с вами?

Но все по-прежнему молчат.

Киев. 19 августа 1991 года

Как хорошо, когда в туре есть время для отдыха. Когда-то на берегу этого озера с красивым названием Тельбин снимались кадры короткометражного фильма «Конец каникул». Шел далекий уже 1986 год, только начиналась перестройка, и было трудно представить, что из всего этого выйдет. «Дальше действовать будем мы», – почему-то рефреном звучит в голове Виктора. Жизнь меняется, но этот песчаный пляж почти не изменился. Все то же ветвистое дерево, все та же легкая рябь воды. Сегодня они отдыхают втроем. Цой, Гурьянов и Каспарян.

– Просто не верится, а ведь с тех пор пять лет прошло. Вроде все как было, вон дерево стоит, песочек, – ностальгирует Каспарян.

– Тогда холодней было… Да и радиации сразу после чернобыльской катастрофы, наверное, больше, – рассудительно замечает Виктор.

– Да, только красное вино нас и спасало, – вставляет свое веское слово Гурьянов.

– Вить, а помнишь, как ты, набравшись, свалился в канаву, а я тебя вытаскивал оттуда, – вспоминает веселое время Каспарян.

– Не-а, ни фига не помню, – вяло отмахивается Виктор, – А что, я действительно свалился? Неужели такой пьяный был?

Все дружно смеются.

– А помните, как нас у памятника чекистам на площади Дзержинского киношники разыграли? – вдруг вспоминает Гурьянов.

Ни Цой, ни Каспарян этого не помнят.

– Да мы с Тишей на травке рукопашный поединок устроили, – говорит Гурьянов. – А вокруг же расставлены таблички «По газонам не ходить», и режиссер, сволочь такая, испугался, что нас менты за это свинтят, и сказал нам, что в траве радиации больше накапливается. Ну, мы с Тишей оттуда выскочили, как ошпаренные.

И снова всем смешно. Это жизнь. Их жизнь.

Как всегда невовремя появляется взъерошенный администратор:

– У-ух, наконец-то вас нашел. Через полчаса настройка звука во Дворце спорта, Тиша уже там…

Его не слышат. Продолжают расслабленно валяться на траве…

Но у администратора есть и другие новости.

– Слышали, что народ говорит!? Министр внутренних дел Пуго, один из главных заговорщиков, застрелился, когда его брали дома… Говорят, что в Форосе двойник Горбачева отдыхал, а сам он в Москве все время был, – руководил нейтрализацией заговора. Личный советник Пуго был его осведомителем… Кстати, по радио объявили о том, что завтра в Москве состоится подписание нового союзного договора. Девять республик из пятнадцати его подписывают…

– Чувствую, скоро в Прибалтику будем ездить по визам, – безрадостно замечает Цой.

Пора ехать. Машина уже у пляжа. Отдых окончен.

Через несколько часов в киевском Дворце спорта. Цой и администратор выглядывают из-за кулис. Удивительно, но впервые за долгое время зал заполнен только наполовину.

– Почему так публики мало? – неприятно поражен Виктор.

– Организаторы сказали, что билеты пошли только перед самым концертом, а так месяц мертво стояли… Зато, по слухам, у ТЕХНОЛОГИИ на днях намечается аншлаг, – неохотно поясняет администратор.

– Где? – Виктор впадает в странное оцепенение.

– Здесь же. Через два дня. У них афиши по всему Киеву содраны. Это верный признак успеха. Я сам видел. А наши афиши висят нетронутые… Кстати, Витя, директор ЗООПАРКА опять звонил по поводу их юбилея. Что ему ответить?

Он ждет ответа, но Виктор будто во сне:

– Мы же в туре. Сыграть не сможем. Так и ответь…

Когда Цой выходит на сцену, его походка тяжела, словно в подошвы кроссовок залит свинец. Он с тоской смотрит в полупустой зал. Это какое-то другое время…

Другой мир…

Москва-Токио. Октябрь 1991 года

В Москве у него начинается депрессия. В своей московской квартире Виктор часто остается один. Выглядит он плохо. Вокруг беспорядок, квартира не прибрана, – повсюду пустые бутылки, разбросанная одежда, скомканные листы бумаги с черновиками. В руках Виктора акустическая гитара. В который раз он берет одну и ту же ноту, но все бесполезно – мелодия не рождается. Его занятие прерывает телефонный звонок. Виктор поднимает трубку.

– Цой – ты говно, – слышится мальчишеский голос в трубке.

Короткие гудки. Отбой. Кому-то понадобилось высказаться – его личное дело.

Виктор снова берет в руки гитару, и снова звучит прежняя нота. Бесполезно – мелодии нет. Размашистым ударом он с удовольствием разбивает свой инструмент о стену. Во все стороны летят обломки гитары. Нет ничего хуже, когда время стоит на месте. Или ушло. Нужно разобраться, нужно понять. Проходит день, второй, третий. Он все еще в квартире один. Только становится еще грязнее, и вокруг еще больше хаоса. Виктор то лежит, то сидит, то ходит, как лунатик со стеклянными глазами. Из комнаты на кухню. Из кухни в комнату. Периодически в квартире звонит телефон, но Виктор не отвечает. Такое ощущение, что он просто не слышит звонка. Иногда он останавливается посреди комнаты. Пьет из горлышка коньяк.

– Ты похоронишь группу, – реплика продюсера группы Юрия Айзеншписа звучит как приговор.

Другое мнение у администратора. Дело не в Викторе. И не в группе.

– Публике не нравится диджей. Люди хотят видеть старое КИНО, – пытается убедить продюсера администратор.

Половина зала. Теперь – нормальное дело.

– Во всех городах одно и то же – аншлаговые концерты у ТЕХНОЛОГИИ, наши билеты в продаже стоят мертво, без всякого движения, – слова администратора прочно засели в голове Виктора. Он слышит их слишком часто. И, наконец, наступает предел.

– Я больше не буду выступать в пустом зале, – однажды говорит Виктор.

Администратор в растерянности.

– Группе придется заплатить неустойку. У нас расписано больше двадцати концертов, – вяло сопротивляется он.

Но решение уже принято. Пустых залов быть не должно.

Иногда эти решения звучат жестко. Но по-другому нельзя.

– Я прерываю тур и распускаю группу. КИНО больше нет, – в один прекрасный день объявляет свои музыкантам Цой. Наверное, так будет лучше. Наверное…

Еще есть фанаты – они рисуют самопальные плакаты и требуют вернуть им любимую группу, еще есть Наташа, но что-то умерло, уже нет КИНО, а есть какая-то другая жизнь, и однажды Виктор принимает еще одно жесткое решение.

– Мы не можем быть вместе, – говорит он заплаканной Наташе. Все изменилось. И будет лучше, если они расстанутся…

Теперь он совсем один.

Тем неожиданней этот звонок.

Он машинально берет трубку. Машинально подносит к лицу.

Он устал. Он очень устал.

– Алло?

Это Акико. У нее встревоженный голос. Она опять говорит по-английски:

– Виктор, здравствуй, что с тобой? Ты, может быть, болен?

– Акико?! – нервы Виктора напряжены до предела. Не так-то просто сжигать мосты. Он вспоминает ту чудную ночь в Таллинне, ее смущение и растерянность, ее немного нелепое и такое неожиданное объяснение в любви. – Акико?! – Голос у Виктора дрожит, он не может говорить, потому что готов расплакаться – у него сдали нервы.