Х. Льоренте - История испанской инквизиции. Том I

• Название: История испанской инквизиции. Том I
• Автор: Х. Льоренте
• Жанр: История
• Год: 1817

Книга Х. А. Льоренте «История испанской инквизиции» сразу после первой публикации в Париже (1817) была переведена на несколько языков и выдержала ряд изданий. Причина такого интереса к работе Льоренте, секретаря испанской инквизиции, заключается, несомненно, в обилии подлинного фактического материала, легшего в основу книги. Внимательно изучив архивные документы, церковные летописи и мемуары современников, автор сумел создать полную и правдивую историю святого трибунала со времени его возникновения и до начала XIX века. Эта интереснейшая историческая эпоха всегда привлекала внимание как специалистов, так и широкого круга читателей. На русском языке книга Льоренте была опубликована в 1936 году с изъятием ряда глав. В данном издании текст восстановлен полностью.

---

XXVIII. В 1661 году инквизитор города Толедо, пребывавший в Мадриде, отлучил дона Висенте Банъюэлоса, дворцового судбю. Он хотел принудить это должностное лицо передать ему судопроизводство некоего Хуана де Куэльяра, начальника сбиров палаты придворных судей и в то же время лучника инквизиции; он требовал также выдачи узника, обвиняемого в убийстве женщины. К чему издавать столько королевских указов против злоупотребления отлучениями, если они постоянно оставались без действия?

XXIX. В 1664 году инквизиторы Кордовы отлучили дона Эстевана Арройо, супрефекта Эсихи и члена королевского гражданского суда Гранады, потому что тот отказался передать в их распоряжение Альфонсе Руиса де Андраде, задержанного по делу многоженства, и выдать документы его судопроизводства.

XXX. Те же инквизиторы не замедлили предаться новому, еще большему злоупотреблению. Один негр, раб бывшего казначея святого трибунала, сознавшийся в предумышленном убийстве одной дамы, был приговорен к повешению. Инквизиторы послали королевскому судье Кордовы приказ выдать им документы процесса и самого виновного, который, говорили они, должен быть судим в их трибунале. На отказ должностного лица инквизиторы ответили опубликованием его отлучения и послали лучников для ареста. Судья испугался и согласился на выдачу осужденного. По этому случаю произошло возмущение в городе Кордове. Только с большим трудом смогли помешать разъяренному народу взломать тюрьму святого трибунала, чтобы предать смерти раба, наказания коего сильно желали. Король, извещенный советом Кастилии об этом новом покушении, приказал, чтобы до тех пор, пока вопрос о подсудности будет решен, преступник содержался в королевской тюрьме. Главный инквизитор сделал возражения; совет Кастилии ответил на это, и король повторил приказ, данный им ранее. Но ему не было оказано повиновения, потому что главный инквизитор представил новые жалобы. Совет Кастилии победоносно отразил их, и Карл II приказал в третий раз выдать узника. Строгий приказ об этом был отправлен в Кордову; инквизиторы ответили, что не могут исполнить намерение короля, потому что преступник бежал. Король, совет Кастилии, супрефект Кордовы и публика обманулись в своих ожиданиях. Я спрашиваю еще раз, будут ли апологеты святого трибунала настаивать (вопреки только что рассказанному проступку) на утверждении, что тайна, скрывающая от всех взоров характер его действия, не является неполитичной и посягающей на законы и правосудие?

XXXI. Инквизиторы Гранады в 1682 году должны были сами убедиться, какое зло может произвести усвоенный ими обычай арестовывать лиц, виновных в других проступках, а не в ереси. Они послали взять одну женщину, которая нанесла оскорбление секретарю святого трибунала. Эта несчастная, которая не знала ничего более страшного, как очутиться в тюрьме инквизиции, предпочла выброситься из окна своего дома и умерла на месте. Этот случай вызвал сильные ссоры между инквизиторами и апелляционным судом. Инквизиторы до такой степени не признавали могущества короля и власти его судей, что Карл II принял решение изгнать из королевства инквизитора дома Бальтасара Лоарте и выслать на двадцать миль от Гранады секретаря дона-Родриго Саласара.

XXXII. В Америке королевские указы и другие распоряжения, изданные для предотвращения раздоров между светскими судами и судами инквизиции, не помешали возникновению бурных ссор между теми и другими по вопросу о подсудности. Я ограничусь ознакомлением с теми распрями, где несправедливость инквизиторов обнаружилась более открыто и сопровождалась более или менее смешными деталями. В 1684 году инквизитор Лимы имел претензию требовать, чтобы в день Святого четверга поставили для него в церкви золоченое кресло, аналой и положили подушку под ноги. Он желал также, чтобы диакон поднес ему Евангелие для целования, чтобы его окадили ладаном, повесили на шею ключ от дарохранительницы и, наконец, воздали почести, принадлежащие епископу.

Около 1760 года, в бытность маркиза де Кастельфуэрте вице-королем, инквизиторы пожелали держать в церкви диспут, посвященный монахам обители Милосердия, и хотели иметь на нем председательство. Они требовали, чтобы их встречали с почестями, на которые имеет право только епископ, — с балдахином и креслом.

Когда в Лиме служили торжественную заупокойную мессу по королеве Изабелле Фарнезе,[1217] инквизиторы не сочли удобным появиться в церкви, потому что не занимали бы там первого места и потому что вице-король не захотел, чтобы они появились с церемониалом, установленным только для епископа.

В 1780 году они отлучили и присудили к штрафу в тысячу пиастров судью, посланного королем для опроса о поведении магистрата. Преступление уполномоченного судьи согласно документам процесса состояло в том, что он неосторожно выразился, что этот магистрат был чист, как Святая Дева.

Впрочем, во всех обстоятельствах, довольно часто встречавшихся и открывавших возможность для этих смешных сцен, вице-короли обнаружили много твердости и подавляли высокомерие инквизиторов с большим успехом, чем это удавалось в самой Испании. Эти результаты не должны нас удивлять, потому что в удаленных странах инквизиторов не поддерживал главный инквизитор, который, находясь близ короля, мог наговорить что угодно в частных беседах. Впрочем, вице-короли, ревниво относившиеся к сохранению в целости власти, которою они были облечены, наблюдали со всем старанием, на какое только были способны, за тем, чтобы государственная власть не встречала в своем действии никакого препятствия и никакого противоречия.

XXXIII. Инквизиторы Картахены в Америке в 1686 году явились еще более заносчивыми. Удобным случаем для этого нового скандала стала распря, возникшая между ними и епископом. Инквизитор дом Франсиско Барсия, отлучив прелата, велел прочесть свой декрет во всех церквах. Епископ ответил и доказал своею манерой обхождения с инквизитором презрение к этому отлучению. Инквизитор (вместе со своими юрисконсультами) приказал арестовать и заключить в секретную тюрьму не только епископа, но и нескольких уважаемых лиц кафедрального собора и города, которые выражались свободно по его адресу. Папа, узнав об этом, приказал 13 февраля 1687 года главному инквизитору дому Диего Сармиенто де Вальядаресу перевести в Мадрид и отставить от должности инквизитора Барсию и его юрисконсультов. Так как приказ не был исполнен, то 15 декабря 1687 года он выпустил новое бреве, содержавшее угрозы. Главный инквизитор прибег тогда к королю и сделал неверный доклад о случившемся, чтобы ни он, ни совет Индий не узнали истины. Он так совершенно извратил и запутал факты, что удлинил и затруднил дело. Папа продолжал настаивать на своем решении и пожелал сам судить это дело. Оно не было еще закончено, когда на первосвященнический престол вступил Климент XI. Новый папа собрал кардиналов и, посоветовавшись с ними, подтвердил декретами от 11 декабря 1703 и от 11 января 1704 годов все сделанное епископом и объявил недействительными сумасбродные меры инквизитора. Булла от 19 января 1706 года приказала возвращение всех штрафов, наложенных при этом обстоятельстве, и упразднила навсегда трибунал Картахены. Это упразднение не было приведено в исполнение, потому что было противно политике короля.

XXXIV. Около этого времени инквизиторы Валенсии доказали также своим поведением, что они смотрели на свою юрисдикцию как на принадлежащую по праву инквизиторам и независимую от юрисдикции государя. Их меры побудили графа д'Оропеса, вице-короля и наместника, посоветоваться с десятью богословами, которые объявили, что власть святого трибунала светская и, следовательно, зависима от королевской.

XXXV. Упомянутый мною факт доказывает, как был благоразумен и основателен совет, который давали монарху дон Альфонсо де ла Каррера и дон Франсиско Антонио Аларкон — запретить обращение книг, которые открыто исповедовали противоположное учение и которые они отмечали как изобилующие опасными и ошибочными принципами в области юриспруденции. Король, недовольный постоянными жалобами, поступавшими к нему отовсюду против инквизиторов, создал комиссию из двенадцати советников, избранных из государственных советов Кастилии, Арагона, Италии, Индий и из орденов. Она должна была предложить средства, годные для уврачевания таких бедствий. Это собрание сделало доклад 21 мая 1696 года, но правительство не приняло никакого решения, потому что дом Хуан Томас де Рокаберти, главный инквизитор, архиепископ Валенсии, силою интриг добился того, что король обратил свое внимание на другие вещи, и прежнее благое намерение провалилось.

XXXVI. В 1703 и следующих годах возникли новые скандальные разногласия между домом Бальтасаром Мендосой, епископом Сеговии, главным инквизитором, и членами верховного совета вследствие дурного обращения, которое Мендоса заставил испытать дома Фроилана Диаса, духовника Карла II, избранного епископом Авилы. Я дам в другом месте подробности этого дела; здесь же скажу вкратце, что члены совета одержали верх, но лишь благодаря случаю. Совет Кастилии в рапорте королю, поданном в 1704 году, выражался так: «Народы и государства лишили себя своей власти и своей свободы в пользу монархов, которых они избрали и поставили; они хотели дать себе начальников, которые доставили бы им благодеяния мира и правосудия, оберегая от насилий всякого рода». Мне кажется, что если бы было сказано: делегировали свою власть вместо: лишили себя своей власти, выражение было бы более точным.