Гарри Гаррисон - 50х50

• Название: 50х50
• Автор: Гарри Гаррисон
• Издательство: Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISBN: 978-5-699-03694-3, 5-699-03694-6

Гарри Гаррисон опубликовал свой первый научно-фантастический рассказ «Проникший в скалы» в 1950 году. Прошли годы, Гаррисон стал знаменитым писателем, одним из столпов жанра, автором десятков романов и многих сотен рассказов. И вот на пороге нового тысячелетия он собственноручно составил этот сборник из 50 лучших и любимых рассказов — своеобразный отчет о первых 50 годах успешной работы в фантастике… 

---

В открытое отверстие передней переборки со свистом вырывался воздух. Борк видел одинокую звезду в дыре, она была чище и ярче, чем все звезды, виденные им до этого. Эту брешь пробил метеорит, ударивший в стену позади него. Произошел взрыв и в рубке было множество повреждений. Джон оказался весь забрызганный каплями расплавленного металла. К тому же были повреждены электрические цепи на его кресле управления. Дышать становилось все тяжелее, а воздух уходил. И холод…

Скафандр находился в шкафу в десяти футах от него, но ремни, державшие Джона в кресле, не отпускали его — электроника не работала, а механическая пряжка не открывалась. Джонатан боролся с ней, но у него были лишь его руки.

А дышать становилось все тяжелее. Паника охватила Джона, он был бессилен погасить ее.

Джон-II задыхался и глаза его закрылись. Открыл их Джон-I.

Боль была немыслимой и обожгла его мгновенно. Глаза Джона снова закрылись и тело рванулось вперед.

Затем он вдруг застыл и резким толчком раскрыл глаза. Секунду он блуждал взглядом по рубке, затем посмотрел ясно и твердо. Во взгляде было одно — найти причины аварии и устранить их.

Джон-III таился в самых глубинах подсознания под пластами разума, на полуживотном уровне. Эта личность имелась у любого человека или животного, когда-либо существовавшего на Земле. «Уцелеть, — было единственной мыслью. — Уцелеть и спасти корабль».

У Джона-III были проблески сознания и Джона-I и Джона-II, а в случае нужды он мог использовать знания обоих. У него не было собственных желаний и мыслей — кроме боли. Порожденный болью и обреченный. Всем миром для него была боль.

Джон-III был впечатан в кресло привязными ремнями. Реальностью оказалась ситуация, что Джон-II не мог спасти корабль и только крайняя степень опасности, когда уже почти ничего не могло помочь, заставила Джона-III взять решение проблемы на себя.

В действиях Джона-III не было ничего необычного. Понять проблему решить ее. Подсознание говорило: одеть скафандр. Он попытался встать, но не смог. Потянул ремень обоими руками вдоль груди — ремень не разорвался. Открыть пряжку — единственный способ снять ремни и встать с кресла.

Нет инструментов, есть лишь голые руки. Используй их. Он запустил один палец в пряжку и потянул. Палец согнулся, растянулся и сломался. Джон-III не почувствовал ни новой боли, ни волнения. Он заложил второй палец и с усилием дернул. И этот палец сломался, оставшись висеть на куске кожи. Джон заложил третий палец.

Пряжка все-таки сломалась, когда он ввернул в нее большой палец и с силой дернул. Последний палец на повисшей кисти, переломанной и беспалой. С силой выпрямившись, Джон встал из кресла. А правое бедро сломалось, когда он обрывал нижний, поясной ремень. Опираясь на здоровую руку и левую ногу, Джон, извиваясь, дополз до шкафа со скафандром.

Воздух в рубке давно заменил вакуум. Видел все Джон через мерцание кристаллов льда, сформировавшихся на глазных яблоках. Его сердце билось в четыре раза медленнее, доставляя остатки уцелевшего кислорода к умирающим тканям.

Но это не беспокоило его. Единственный путь избавления был закончить начатое дело. О том, что смерть тоже избавление от кошмара, он не знал, и потому это его не волновало.

Осторожно, по всем правилам, надев скафандр, он застегнул его и пустил кислород. Защелкнув последнюю пряжку, Джон-III со вздохом облегчения закрыл глаза.

Джон-II открыл глаза и почувствовал боль. Он мог заглушить ее теперь, потому что четко знал — он обязан выбраться из этого хаоса и спасти корабль. Из-за аварии прекратилась подача кислорода, и давление постоянно падало, но в резервуарах еще был воздух. Корабль мог долететь на ручном управлении. Все, что он сделал — начал исправлять положение. Когда давление достигло нормы, капитан снял скафандр и дал себе передышку. Он был слегка удивлен, увидев свою правую руку. В его памяти не было отпечатано происшедшее. К тому же Джон-II не мог задумываться на таким вопросом. Он торопливо переоделся и вернулся к ремонту рубки. Теперь этот полет должен закончиться удачно — после всего, что случилось.

Джон не знал о Джоне-III. Это был таинственный хранитель безопасности — дремлющий и всегда ждущий. Джон-I думал, что это Джон-II устранил повреждение. А Джон-II просто не в состоянии был решать подобные проблемы — он не думал о них. Ведь все, что он мог — это управлять кораблем.

Джон медленно выздоравливал в госпитале на Юпитере. Он был потрясен, узнав сколько получил травм и переломов — и все-таки выжил. Только боль терзала его еще долгое время, но он не придавал этому большого значения. Ведь боль — не слишком высокая цена за жизнь.

Теперь Джонатан Борк не лгал. Он был пилотом, пусть всего две секунды.

Он видел звезды в Космосе.

Ненаучная фантастика

Наконец-то, правдивая история Франкенштейна At last, the true story of Frankenstein (1965)

— Итак, господа, здесь есть тот самый монстр, которого создал мой горячо любимый прапрадедушка, Виктор Франкенштейн. Он скомпоновал его из кусков трупов, добытых в анатомических театрах, частей тела покойников, только что погребенных на кладбище, и даже из расчлененных туш животных с бойни. А теперь смотрите!..

Говоривший — человек с моноклем в глазу, в длинном сюртуке, стоявший на сцене, — театральным жестом выбросил руку в сторону, и головы многочисленных зрителей разом повернулись в указанном направлении. Раздвинулся пыльный занавес, и присутствовавшие увидели стоявшего на возвышении монстра, слабо освещенного падавшим откуда-то сверху зеленоватым светом. Толпа зрителей дружно ахнула и судорожно задвигалась.

* * *

Дэн Брим стоял в переднем ряду. Напором толпы его прижало к веревке, отделявшей зрителей от сцены. Он вытер лицо влажным носовым платком и улыбнулся. Чудовище не казалось ему особенно страшным. Дело происходило на карнавале, в пригороде Панама-сити, где торговали разными дешевыми безделушками. У чудовища была мертвенно-бледная шкура и стеклянный взгляд. На морде его виднелись рубцы и шрамы. По обе стороны головы торчали металлические втулки, точь-в-точь как в известном кинофильме. И хотя внутри шапито, где все это происходило, было душно и влажно, словно в бане, на шкуре монстра не было ни капельки пота.

— Подними правую руку! — резким голосом скомандовал Виктор Франкенштейн Пятый. Немецкий акцент придавал властность его голосу. Тело монстра оставалось неподвижным, однако рука существа медленно, рывками, словно плохо отрегулированный механизм, поднялась на уровень плеча и застыла.

— Этот монстр состоит из кусков мертвечины и умереть не может! — сказал человек с моноклем. — Но если какая-нибудь его часть слишком изнашивается, я просто пришиваю взамен нее новый кусок, пользуясь секретной формулой, которая передается в нашем роду от отца к сыну, начиная с прапрадеда. Монстр не может умереть и не способен чувствовать боль. Вот взгляните…

Толпа ахнула еще громче. Некоторые даже отвернулись. Другие жадно следили за манипуляциями Виктора Франкенштейна Пятого. А тот взял острейшую иглу длиной в целый фут и с силой вогнал ее в бицепс монстра, так что концы ее торчали по обе стороны руки. Однако крови не было. Монстр даже не пошевелился, словно и не заметил, что с его телом что-то происходит.

— Он невосприимчив к боли, к воздействию сверхвысоких и сверхнизких температур, обладает физической силой доброго десятка людей…

* * *

Дэн Брим повернул к выходу, преследуемый этим голосом с навязчивым акцентом. С него достаточно! Он видел это представление уже трижды и знал все, что ему было нужно. Скорее на воздух! К счастью, выход был рядом. Он начал пробираться сквозь глазеющую одноликую толпу, пока не оказался под открытым небом. Снаружи были влажные, душные сумерки. Никакой прохлады! В августе на берегу Мексиканского залива жить почти невыносимо, и Панама-сити во Флориде не составляет исключения. Дэн направился к ближайшему пивному бару, оборудованному кондиционером, и с облегчением вздохнул, почувствовав приятную прохладу сквозь свою влажную одежду. Бутылка с пивом моментально запотела, покрывшись конденсатом, то же самое произошло с увесистой пивной кружкой, извлеченной из холодильника. Он жадно глотнул пиво, и оно жгучим холодом обдало его изнутри. Дэн понес кружку в одну из деревянных кабинок, где стояли скамьи с прямыми спинками, вытер стол зажатыми в руке бумажными салфетками и тяжело опустился на сиденье. Из внутреннего кармана пиджака он извлек несколько слегка влажных желтых листочков и расправил их на столе. Там были какие-то записи, и он добавил несколько строк, а затем снова упрятал их в карман. Сделал большой глоток из кружки.

Дэн приканчивал уже вторую бутылку, когда в пивной бар вошел Франкенштейн Пятый. На нем не было сюртука, и из глаза его исчез монокль, так что он вовсе не был похож на недавнего лицедея на сцене. Даже прическа его «в прусском стиле» теперь казалась вполне обычной.