Никколо Амманити - Как велит бог

• Название: Как велит бог
• Автор: Никколо Амманити
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00394-1

Никколо Амманити (р. 1966) — один из самых ярких писателей современной Италии, лауреат нескольких престижных наград. Вот и за последний роман "Как велит Бог" (2006) он получил знаменитую премию Стрега (аналог французского Гонкура), а теперь эта книга легла в основу фильма, который снимает культовый режиссер Габриеле Сальваторес.

Герои романа — обитатели провинциального итальянского городка, одиннадцатилетний Кристиано Дзена и его безработный отец Рино, жестокий, озлобленный и сильно пьющий человек. Рино, как умеет, любит сына и воспитывает в соответствии со своим пониманием того, каким должен быть настоящий мужчина.

Однажды старший Дзена и двое его друзей — такие же неприкаянные забулдыги, как и он, — решают ограбить банкомат и наконец зажить по-человечески. Но планам их сбыться не суждено — в грозовую ночь, на которую они наметили ограбление, происходят страшные события, переворачивающие всю их жизнь...

---

Если сейчас он зайдет в офис поздороваться, Лилиана, ясное дело, будет ему рада. Проблема была в том, что у него никак не получалось поговорить с ней. Язык приклеивался к нёбу, как только он к ней приближался.

Четыресыра стукнул кулаком по ноге и хлопнул себя по шее, собрался с духом и взялся было за ручку двери, но тут увидал, как она берет трубку и начинает рыться в толстой, набитой бумагами папке.

"В другой раз"

30.

Данило Апреа ждал приятелей, опершись спиной о кузов фургона, когда Рино, набычившись, вышел из офиса. По его походке Данило понял, что он обозлен. Узнал, что про них забыли.

Данило-то уже пару дней как знал, что сыну Маркетты они не нужны, но он поостерегся сообщать об этом Рино.

Ему сказал Дуччо, который тоже работал в старой команде и был выброшен за борт, как и они.

И потом, эта работа в "Евробилде" была та еще подстава. На месяц, если не больше. И Рино, который и так без особого воодушевления согласился на налет, разжившись деньгами, вышел бы из дела, а за ним и Четыресыра.

Зачем горбатиться, когда есть почти безупречный план, как всем им разбогатеть.

Однако сейчас Рино был уж очень не в духе, не стоило и заговаривать с ним о налете. Как с пароваркой: сначала выпусти пар, а потом открывай.

В сумке у Данило дожидалась бутыль граппы. Два с половиной литра. Лучшее средство против обломов и всякой хрени.

— Поехали. Давайте. В машину. — Рино сел в "дукато" и завел мотор.

Данило и Четыресыра молча повиновались.

Фургон тронулся, поднимая фонтаны грязи, и, игнорируя знак "Стоп", рванул на дорогу.

— Что случилось? — робко спросил Четыресыра.

Рино вперился в дорогу, нижняя челюсть его заметно подрагивала.

— С этой дерьмовой конторой покончено. — И продолжил: — Надо было его прибить, а я вместо этого... Почему я его не прикончил? Какого хрена на меня находит последнее время?

— Кристиано, — подсказал Четыресыра.

Рино сглотнул и стиснул руль, словно хотел его раскрошить. Потом глаза его прояснились, будто озаренные внутренним светом.

— Точно! Это все из-за Кристиано.

Данило понял, что наступил черед вынимать гаситель. Он расстегнул сумку и вытащил бутыль:

— Сюрприз! Маленький сюрприз! — Он отвинтил пробку и покачал бутылкой у Рино перед носом.

— Если б не вы двое... — Нечто, с чем он был не в состоянии совладать, нахлынуло на Рино и не дало ему закончить фразу. Он принялся хватать ртом воздух. — Дай сюда. — Он сделал приличный глоток. — Вот дерьмо, мать твою! Обдает, как скипидар. Где ты добыл это пойло, в ОБИ? [16]

И они молча стали по очереди прикладываться к бутыли. Никто не спрашивал, куда они направляются. За окном, позади голых стволов деревьев, черной лентой тянулись поля, на которых выстроились шеренгами эйфелевы башенки опор высоковольтных линий.

Вдруг ни с того ни с сего Рино захохотал.

— Ты чего смеешься? — спросил у него Четыресыра.

— Ну и урод этот Маркетта. У него на зубах была хренотень для отбелки. Ее еще рекламируют по ящику. Так он ее проглотил...

И все трое покатились со смеху, держась за животы и колотя кулаками по панели.

Наконец-таки алкоголь начал действовать.

Рино вытер слезы:

— Нам разве не надо было доделывать твой трактор?

Данило подскочил на сиденье:

— Ну конечно! Осталось только таран навесить.

Рино включил авторадио, крутанул баранку и покатил обратно в сторону города.

— Сначала заедем за Кристиано. Устроим ему сюрприз!

31.

"Мы снова можем стать великой чистой нацией, как древние римляне, чтобы была работа для всех и не было коммунистов, которые развалили идею семьи, не верят в Бога и разрешили аборт — убийство невинных младенцев — и еще хотят дать право голоса иммигрантам.

КОНЕЦ"

Кристиано пробежался глазами по сочинению.

Неплохо. Совсем неплохо.

Он взял чистый листок и уже начал было переписывать, когда его посетило сомнение. Он остановился и внимательно перечел написанное.

Нет, он не мог его сдать, эта подлая коммуняка училка покажет его социальному работнику [17].

В нерешительности он еще раз перечитал текст, покусывая колпачок ручки.

"На фига подставлять шкуру из-за какого-то дурацкого сочинения? Эх, жалко все-таки, здорово получилось"

Кристиано аккуратно сложил листок и засунул его в карман штанов.

— Ты чего? — спросил его Колицци, который уже полчаса как сдал свое сочинение и сидел, разгадывая сканворд.

— Ничего. Не буду сдавать.

— Вот видишь, зря отказался! — сказал Колицци.

Кристиано не удостоил его ответом. Он уперся подбородком в парту и перевел взгляд за окно. И не поверил своим глазам.

В дальней части лужайки, там, где холм начинал сходить на нет, он увидел отца, Данило и Четыресыра. Они преспокойно сидели себе на скамейке, раскинув ноги, и соображали на троих пузырь с граппой.

Кристиано хотел окликнуть их, но удержался и взглянул на часы над доской. До звонка оставалось семь минут.

Была бы сейчас мобила... Во всем классе только у него не было сотового. Он протянул руку в сторону Колицци и легонько сжал его за пальцы.

— Дай сотовый, — шепнул он ему.

— Не могу. Мама проверяет его каждый вечер. Она меня прибьет, если обнаружит, что я звонил.

Кристиано посильнее нажал на пальцы:

— Лучше дай по-хорошему.

Колицци скривил рот и едва слышно взвыл:

— На, но только по-быстрому. И если можно, звони на номер TIM [18]. У меня тимовский льготный тариф "Горизонт"

Кристиано взял телефон и набрал отцовский номер. Выглянув в окно, он увидел, как отец ощупывает карманы куртки и достает мобилу.

— Да?

— Папа! Ты чего здесь делаешь?

— Сколько тебе еще? — Рино посмотрел в сторону школы, увидел Кристиано за стеклом, показал на него остальным, и те замахали ему руками.

— Пять минут.

— Мы тебя ждем.

Кристиано прыснул со смеху. Эти кретины на улице принялись скакать паровозиком вокруг лавки.

32.

"Дукато" ехал по залитой лужами и усеянной белым камнем тряской дороге вдоль берега Форджезе. Стебли тростника и ветки колючей ежевики обтирали бока фургона.

Небо было серое, но дождь перестал.

Кристиано Дзена был зажат между отцом, курившим, закинув ноги на лобовое стекло и вперив отрешенный взгляд в дорогу, и Данило, рассеянно щелкавшим крышкой сотового. Машину вел Четыресыра.

Когда они перебирали, за руль всегда садился Четыресыра. Сегодня они начали пить раньше обычного, обыкновенно до такого состояния они доходили ближе к вечеру.

Кристиано догадывался, что не заладилось что-то на стройке. Вчера Рино сказал, что они начинают работать, и вот...

Но раз они сами молчат, лучше не спрашивать.

Он взглянул на Четыресыра. На него алкоголь не действовал. Рино считал, что это из-за удара током. Как бы то ни было, Кристиано ни разу в жизни не видел его пьяным.

Он боготворил Четыресыра.

С ним не нужно было слов, чтобы понять друг друга. И совсем неправда, что он слабоумный. Если он мало болтает языком, это потому, что ток порядком попортил ему артикуляцию. Но он всегда внимателен, все слушает и еще делает головой такие странные движения, будто дирижирует разговором.

Кристиано проводил с ним целые дни. Они смотрели телик или катались на "боксере". Четыресыра шарил в моторах и умел поставить на ход даже груду ржавого железа. Когда что-нибудь было нужно или чтоб тебя отвезли хоть на край света, Четыресыра никогда не отказывал.

Он, конечно, был чудной с этими своими тиками и маниями типа никого не пускать к себе в дом. Но Кристиано хотелось задушить всех, кто над ним издевался. Пацанов, кривлявшихся у него за спиной. Были даже такие, кто говорил, что он держит дома труп матери, притворяясь, что она жива, чтобы получать ее пенсию. Полная лабуда.

Четыресыра был сирота.

"Как я"

— В школе что сегодня было хорошего? — спросил Данило, перебивая мысли Кристиано.

— Сегодня было сочинение по истории. Хотите, прочитаю?

— Валяй, — сказал Четыресыра.

— Да, прочти его нам, — согласился Данило.

— Идет. — Кристиано достал из кармана листок и начал читать. Трясло так, что тошнота подкатывала к горлу. Он сделал усилие и дочитал до конца. — "Мы снова можем стать великой чистой нацией, как древние римляне, чтобы была работа для всех и не было коммунистов, которые развалили идею семьи, не верят в Бога и разрешили аборт — убийство невинных младенцев — и еще хотят дать право голоса иммигрантам. Конец. — Он поднял взгляд от бумаги". — Ну как, понравилось?

Четыресыра одобрительно бибикнул.

Данило был в экстазе:

— Потрясающе! Невероятно! Особенно там, где ты говоришь, что нам нужен новый Гитлер, чтобы устроить концлагеря для славян и арабов. Эти ублюдки крадут у нас работу. Пять с плюсом!