Елизавета Абаринова-Кожухова - Царь мышей

• Название: Царь мышей
• Автор: Елизавета Абаринова-Кожухова
• Жанр: Фэнтези

Будучи самостоятельной книгой, «Царь мышей» является сюжетным продолжением «Холма демонов» и «Двери в преисподнюю».

---

— Главарь — это кто? — не понял Василий.

— Известно кто, — ответила Надя. — Тот, которого съели…

— Так снесем же с лица земли сие прогнившее средоточие тайного сыска! — провозгласила Новосельская и отошла в сторонку, предоставляя действовать своим соратникам. Несколько мужичков взошли на добротное каменное крыльцо и стали высаживать дверь, обитую железом. Но дверь не поддавалась.

— Да уж, это вам не те громилы, что зорили градоуправление, — заметил Дубов.

— Похоже, что они здешние, ну, что-то вроде наших диссидентов, — сказала Чаликова.

Тем временем боярыня отодвинула тщедушных «диссидентов» в сторону и сама примерилась к приказной двери. Одно движение могучим плечом — и дверь ввалилась внутрь, а следом за нею и сама Новосельская. Встав и отряхнув платье, боярыня крикнула: «Вперед, за общее дело!» и, размахивая факелом, ворвалась в здание. Вскоре из окон вылетели языки пламени и повалил дым — это горели многочисленные бумаги Тайного приказа, доносы, записи допросов и признаний под пытками. И хоть кристалл мог передавать только изображение и немного звук, Надежде показалось, что она ощутила явственный запах смрада.

Когда дым рассеялся, грань кристалла начала показывать «репортаж» совсем из другой части Царь-Города — с той улицы, где накануне Дубов вовсю гулял с боярином Андреем, князем Святославским, веселыми скоморохами и юными путятинцами, идущими вместе за боярином Павловским.

Но на сей раз там гуляла совсем другая публика. И хотя на первый взгляд толпа была обычной вольницей, объединенной одною целью — пограбить, пока можно, — Василий подумал, что у нее есть некий «дирижер», очень умело держащийся где-то в тени. Иначе трудно было бы объяснить, почему людской поток, миновав дома боярина Андрея и князя Святославского, безошибочно устремился в терем бывшего градоначальника. Но на сей раз невидимый «телеоператор» не ограничился показом дома с внешней стороны, а следом за грабителями проник в терем. Нечего и говорить, что первым делом они набросились на запасы водки и наливок, коих в доме Длиннорукого оказалось великое множество, а естественную нужду справляли в дорогие вазы и кувшины, а то и прямо на пол.

— Я где-то читала, что когда в октябре семнадцатого большевики заняли Зимний, они начали с того же самого, — заметила Надя.

Но миг спустя ей стало уже не до смеха — изображение переместилось в покои княгини, где два пьяных негодяя пытались завалить на постель молодую девушку.

Чумичка молча щелкнул пальцами, и насильники замертво свалились на пол, а Маша, выскочив в окно, убежала по знакомым ей тропинкам хозяйского сада. И очень вовремя — часть толпы уже высыпала в сад, попутно разбив в гостиной окна с разноцветными стеклышками. Но красота длинноруковского сада, многие годы поддерживаемая и множимая стараниями Евдокии Даниловны, вызвала у толпы прямо-таки животную злобу — поскорее все уничтожить или хотя бы испохабить.

— И ради этого быдла, ради этих пьяных скотов погибают лучшие люди? — не выдержала Надя. — Да пусть они захлебнутся в собственном дерьме — я и пальцем не двину! Будь проклят тот день, когда я впервые сюда попала!!!

Дубов и Чумичка терпеливо слушали — они понимали, что Надежда сама не очень понимает, что говорит, но после всего, что с ней сегодня произошло, ей просто необходимо было «разрядиться».

А кристалл тем временем показывал очередной сюжет — погром ново-ютландского подворья. И хоть обитатели подворья, в отличие от многих коренных царь-городцев, никуда не сбежали и даже пытались сопротивляться, но их рыцарские шпаги и меткие луки явно уступали оружию противника — дубинкам, булыжникам и железным ломам.

* * *

Поминки по убиенному Государю продолжались прямо в его рабочей горнице, более того — в непосредственной близости от останков покойного. Отличаясь чисто тевтонской аккуратностью, господин Херклафф не только тщательно обглодал каждую косточку, но и красиво сложил их на лежанке в углу комнаты. Поначалу вид царских костей несколько смущал пирующих, и они, случайно бросив туда взор, поспешно отводили глаза, но вскоре привыкли и воспринимали такое соседство как нечто само собой разумеющееся.

Когда кувшин был допит, дьяк Борис Мартьяныч куда-то сбегал и притащил бочонок, украшенный рисунком виноградной лозы и длинной плавной надписью не то по-италиански, не то по-гишпански.

— О-о, это весьма знатное винцо, — тут же определил князь Святославский. — Вообще-то говоря, оно лучше всего идет под пирог с капустой, каковой в прежние годы недурственно стряпали на Боярской улице. Но не в той харчевне, что рядом с домом купца Кочерыжкина — тоже, к слову сказать, пресвоеобразнейший был человек — а ближе к набережной. — Князь аж зажмурился от нахлынувших приятных воспоминаний. — Бывалоча, откушаешь кусочек пирога, еще горячего, прямо с печки, да запьешь винцом…

— А без пирога можно? — прервал княжеские воспоминания боярин Шандыба.

— Можно, — с тяжким вздохом ответил Святославский.

— Тогда наливайте.

Тем временем дьяк безуспешно пытался вскрыть бочку:

— Тут затычка особая — я даже не знаю, как ее вытащить. Наш царский виночерпий как-то умеет с ними обходиться, у него для таких бочек даже особые приспособления имеются…

— А может, внутрь протолкнуть? — предложил Рыжий. Он уже был изрядно «под мухой», хотя и выпил совсем немного — сказывалась непривычка к хмельному.

— Конечно, протолкнуть, чего там с нею цацкаться! — зычным голосом подхватил Шандыба. Приложив ладонь ко лбу, он стал оглядывать горницу в поисках подходящего предмета и в конце концов остановился на царской лежанке. Выбрав кость соответствующего размера, боярин приладил ее к затычке и резко пристукнул кулаком. Затычка проскочила внутрь, а Шандыба, передав бочонок Борису Мартьянычу, преспокойно положил кость на место.

Когда вино из кувшина было разлито по чарам, боярин Шандыба торжественно поднялся, чтобы произнести речь:

— Слыхивал я, будто у римлян есть такая поговорка: «О покойниках либо хорошо, либо ничего». Я так скажу — это мудрый обычай, правильный. И я желаю римлянам всячески его соблюдать. Но мы с вами не в Риме живем, потому я скажу все, что думаю. А думаю я вот что: нет, не был наш Государь достоин того высокого поста, на котором оказался. Правдиво говоря, я сравнил бы его с девицей из Бельской слободки, непонятно для чего явившейся на бракосочетание. Так выпьем же за Бельскую слободку. То есть нет, что это я такое плету, выпьем за то, чтобы каждый из нас занимался своим делом!

Выпили, закусили. Помолчали — каждый о чем-то своем.

— Скоморохи, а вы только Путяту показывать умеете? — вдруг обернулся Шандыба к Антипу и Мисаилу. — Вот меня, к примеру, могли бы показать? Да не бойтесь, я не из обидчивых!

Скоморохи вопросительно поглядели на своего начальника.

— Эх, да чего уж там скромничать, — «дал добро» князь Святославский.

Антип раскрыл небольшой сундучок, который всегда носил с собой, и вытащил оттуда какие-то причиндалы. Один из них, а именно облегающую шапочку без меха, скоморох натянул на голову, отчего она стала похожа на голову Шандыбы. Для еще большего сходства Антип нацепил поверх бровей темные щеточки, потом встал, широко развернул плечи, мутно сверкнул глазами и, грозно нахмурив накладные брови, с мрачной решимостью провозгласил:

— Девушка должна быть честной! — И, немного помолчав, добавил: — Даже в Бельской слободке.

Все, кто был в горнице, так и покатились со смеху, а пуще всех — сам Шандыба.

— А теперь меня, меня покажите! — нетерпеливо захлопал в ладоши князь Святославский.

Мисаил достал из сундучка огромную бороду, приладил ее к лицу, чуть распушил волосы, присел за стол и пригорюнился над чаркой:

— Э-эх, в прежние годы и винцо было крепче, и закуска вкуснее, и солнышко ярче, и девушки краше, и сами мы — моложе…

И хоть полного внешнего сходства с главой Потешного приказа Мисаилу создать не удалось, да и голос был не очень похож — но суть он передал настолько точно, что все расхохотались, а сам Святославский шутливо погрозил Мисаилу кулаком.

Не дожидаясь дальнейших «заказов», Антип выудил из сундучка рыжий парик, водрузил его прямо на «шандыбинскую» лысину, чуть втянул щеки, слегка вздернул нос, произвел еще несколько движений мускулами лица — и стал почти неотличим от новоназначенного градоначальника. Затем он оперся рукой об стол, другую упер в бок и беззвучно задвигал губами, а Мисаил, даже не сняв с себя «святославскую» бороду, заговорил голосом Рыжего:

— Уважаемые господа! Если вы считаете, что строительством дерьмопровода и водопровода мы ограничимся, то вы глубоко ошибаетесь. Моя новая задумка — возвести в Царь-Городе высокую башню, которая размерами и великолепием затмила бы Вавилонскую…