Елизавета Абаринова-Кожухова - Царь мышей

• Название: Царь мышей
• Автор: Елизавета Абаринова-Кожухова
• Жанр: Фэнтези

Будучи самостоятельной книгой, «Царь мышей» является сюжетным продолжением «Холма демонов» и «Двери в преисподнюю».

---

— Стало быть, телемастер…

— Да, совершенно верно, телемастер и был господин Херклафф. Пока вы на кухне готовили свой чудо-эликсир, он вовсе не проверял проводку, а залез в саквояж и слямзил оттуда магический кристалл.

— Ну, это-то понятно, — с еле скрываемым нетерпением заметил доктор. — Но при чем здесь «Тайна Третьей планеты»?

— Так я к тому и веду, — невозмутимо продолжала Чаликова. — Вы записали в дневнике, что из комнаты, где работал телемастер, донесся какой-то грохот. Но уронил он вовсе не этажерку и не отвертку, а нечто совсем другое — магический кристалл. Уж не знаю, произошло ли это случайно или с умыслом, но как раз в тот миг и возникла еще одна параллельная реальность. Или, если хотите, пресловутая «Третья планета».

Надя остановилась, чтобы перевести дух. А может быть, в ожидании того, что Серапионыч начнет ей возражать или даже примется ставить диагноз. Но доктор лишь внимательно молчал, и Надя, хлебнув еще пару глотков, продолжала:

— А что здесь такого особенного? «Второй планете», или параллельному миру с Царь-Городом, Новой Ютландией и Белой Пущей, уже несколько столетий. По историческим подсчетам госпожи Хелены, этот мир появился где-то около двенадцатого-тринадцатого века. И в первые годы он мало чем отличался от «нашего» — те же люди, те же города и села, те же дома… А чем дальше, тем больше появлялось различий, путь развития оказался совсем другим, а что получилось в итоге — вы сами знаете. Так же и тут. Погибший в нашем мире Солнышко на «Третьей планете» вырос и стал художником, а кого-то из нас, ныне здравствующих, возможно, там уже нет в живых.

— Да, Наденька, теоретически это звучит весьма занятно и даже отчасти убедительно, — отметил Серапионыч. — Но как вы себе представляете, так сказать, практическую сторону этого события?

— Всё — и люди, и предметы — одновременно как бы раздвоились, и каждый продолжал жить своей жизнью, чем дальше, тем более отличающейся от своего двойника. Но люди «нашего» мира ничего даже не заметили, а возникшего параллельного — испытали мгновенные ощущения, которые очень точно отразили происходящее: дорога раздваивается, а человек идет сразу по обеим.

— Что ж, очень даже возможно, — согласился доктор. — Но тогда непонятно, что же в этот миг с нами-то произошло — с вами, со мной, с Васяткой. Нет, Наденька, вы меня совсем запутали!

— Постараюсь распутать, — невесело усмехнулась Надя, — хотя боюсь, что запутаю еще больше. И не только вас, но и самоё себя. Скорее всего, «раздвоение» не коснулось гостей из другого времени или из другого мира — вас, Меня, Васятки, тех же Глухаревой с Каширским. Но все мы в тот момент не остались в «своем» мире, а перешли в параллельный и стали свидетелями его рождения: вы — в Доме культуры, а я — на полянке у реки.

— И почему же так случилось? — спросил доктор, который напряженно следил за Надиным «полетом мысли», не очень за ним поспевая.

— Боюсь, Владлен Серапионыч, что ответа на этот закономерный вопрос мы никогда не узнаем, — вздохнула Надежда. — Возможно, что вмешались, условно говоря, «высшие космические силы», которые «перенаправили» даже не столько нас с вами, сколько Анну Сергеевну и Каширского, на «Третью планету», а потом через Горохово городище дали возможность вернуться восвояси. Причина очень проста — не дать им убить Васю, ведь это привело бы к непредсказуемым историческим последствиям. А та реальность только-только возникла, и в ней можно было вытворять все, что угодно, даже включая убийство Дубова.

— Ага, так вот почему в тот миг Вася «услышал» о своей скорой смерти! — смекнул Серапионыч. — Это «высшие силы» его предупреждали об опасности. И Анна Сергеевна непременно его бы утопила, если бы не вы, Наденька.

— Возможно, что так, — не очень уверенно согласилась Чаликова. — Ясно одно: из трех покушений только одно произошло в «нашем» прошлом — попытка отравления на бульваре. А два другие, на речке и в лесу, угрожали не нашему, а «параллельному» Васе Дубову. Кстати, Владлен Серапионыч, как вы думаете — если Вася и впрямь не просто исчез в кристалле, а попал на «Третью планету», встретит он там своего двойника, или нет?

— Наверно, он сам обо всем расскажет, когда вернется, — оптимистично заметил доктор.

— Вы в этом уверены?

— Что расскажет — не знаю. А что вернется — уверен.

— А я — нет, — тихо проговорила Надя. — Вообще-то у меня создалось впечатление, что «Третья планета» изолирована от нас куда сильнее, чем мы — от Кислоярского царства. Вспомните, как долго возился кристалл, когда ему задали искать Солнышко.

— А как же тогда Василий Николаич оказался по ту сторону экрана? — задумчиво промолвил Серапионыч. — Нет, право же, в вашей теории что-то не сходится.

— Но зато она многое разъясняет, — возразила Надя. — Например, то, что мы вечером застали вас дома, хотя вы в это время были на лекции. Я уж не говорю про корейский самолет. Кстати, как вы думаете, отчего наши доблестные противовоздушные оборонщики его не сбили?

— Ну, право, не знаю, — чуть растерялся Серапионыч. — Наверное, чтобы не вляпаться в еще один международный скандал?..

— Владлен Серапионыч, сейчас я скажу еще одну жуткую глупость, которую не решилась бы сказать никому другому, даже Васе. — Надя чуть не на ощупь нашла чашку и отпила «для храбрости» еще пару глотков. — Мне кажется, «параллельный мир» теряет всякий смысл, если он мало чем отличается от нашего. «Мир Царь-Города» — это, в сущности, наш мир, но только застрявший в техническом развитии. А в остальном то же самое, со всеми нашими пороками — завистью, корыстью, жлобством и далее по списку. Вот почему и Анна Сергеевна, и Каширский, и эти негодяи Михаил Федорович с Лаврентием Иванычем так вольготно там себя чувствовали, а Александр Иваныч как здесь был «белой вороной», так и там. И даже священническая ряса, кажется, не очень-то помогала… Или я и впрямь несу полную чушь?

— Ну, одной чушью больше, одной меньше — невелика беда, — отшутился доктор, хотя слушал Надю очень внимательно и вовсе не считал ее слова чушью.

— Ну, тогда я продолжу. По-моему, «Третья планета» должна отличаться от нашего мира не столько внешними приметами, сколько чем-то иным, внутренним — в отношении людей друг к другу, к природе, к обществу. Это трудно объяснить словами, но вы меня, наверное, понимаете?

— Пытаюсь, — усмехнулся Серапионыч, — хотя и с переменным успехом. Если позволите, Наденька, я вам задам наводящий вопрос. То, что вы говорите о морально-нравственных особенностях «Третьей планеты» — это ваши фантазии на уровне благих пожеланий, или нечто большее? Боюсь, что у нас маловато «информации к размышлению». Только то, что Солнышко вырос и стал художником. Так ведь он мог стать художником и в нашем мире, если бы не трагическая случайность.

— Действительно, информации маловато, — со вздохом согласилась Надя. — Но в свете нашей «теории Третьей планеты» можно иначе взглянуть на то, что мы наблюдали вчера после предполагаемого «раздвоения». Вот хотя бы случай с корейским самолетом. Да, возможно, не хотели вызывать скандал. А может быть, человек, который в «нашем» мире не задумываясь нажал бы на кнопку, вдруг подумал о людях, и рука дрогнула? И если так, то значит, что-то все-таки сдвинулось с мертвой точки!

— Хорошо бы, коли так, — пожал плечами Серапионыч. — Да как-то, знаете, сомнительно.

— А как хотелось бы! — вырвалось у Нади.

* * *

Михаил Федорович смолоду отличался предусмотрительностью и, затевая какое-то дело, даже самое «ва-банковое», старался не только просчитывать ход событий, но и быть готовым к любому повороту.

Задумывался Михаил Федорович и над таким вопросом — а что будет, если с царем Путятой что-то случится? Ответ был один — если даже с Путятой что-то случится, царь должен оставаться на престоле. Как это обеспечить на практике, Михаил Федорович поначалу не знал. Выход отыскался как бы сам собой, когда Глеб Святославович, среди прочих мелочей царь-городской жизни, доложил ему о некоем Макарии Галке, скоморохе из Потешного приказа, очень похоже изображающем царя Путяту (или, точнее, будущего царя — разговор имел место незадолго до отречения Дормидонта). Михаил Федорович попросил узнать об этом скоморохе поподробнее и даже сам сходил на представление с его участием. А на следующий день к Галке заявился Глеб Святославович и сделал ему такое предложение, от которого тот не смог отказаться: Галка получал жалованье вдвое больше против того, что имел в ведомстве князя Святославского, а за это должен был поселиться в полузаброшенной усадьбе в трех верстах за городскою стеной, на дармовых харчах, и просто жить там, ничего не делая и никуда не отлучаясь, до особого распоряжения.

Особое распоряжение последовало на следующий день после гибели князя Борислава Епифановича. Михаил Федорович понял, что если он не предпримет самых решительных действий, то в ближайшие дни его «тайной власти» может придти конец. И тогда был задействован проект «Путята-2». Глеб Святославович перевез Галку в свой городской дом, где держал чуть не взаперти, а в свободное от других дел время натаскивал бывшего скомороха в том, что и как говорить в образе Путяты. Впрочем, Галка был парнем смышленым и все схватывал на лету.