Елизавета Абаринова-Кожухова - Холм демонов

• Название: Холм демонов
• Автор: Елизавета Абаринова-Кожухова
• Жанр: Фэнтези

Уважаемый Читатель! Если ты уже прочел книгу «Искусство наступать на швабру» и другие детективные истории Елизаветы Абариновой-Кожуховой, то будешь немало удивлен, открыв книгу «Холм демонов». Если не читал — будешь удивлен не меньше. Но это — приятное удивление. Удивление открытия талантливого самобытного автора, умеющего сломать закоснелые жанровые рамки и ввести читателя в свой мир или, выражаясь по-научному, микрокосм. На сей раз госпожа Абаринова-Кожухова раздвигает его за пределы города Кислоярска, где происходит действие большинства ее книг. Преследуя опасного преступника, частный детектив Василий Дубов и его друзья внезапно оказываются в странном мире и даже поначалу не могут понять, в каком — то ли это прошлое, то ли будущее, то ли смоделированная кем-то виртуальная реальность. Впрочем, не будем забегать вперед. Такие книги читаются с первой до последней страницы на одном дыхании, и поэтому, Дорогой Читатель, не начинайте чтение «Холма демонов» поздно вечером, ибо не сможете оторваться до утра, а днем не будете в состоянии полноценно трудиться, будучи всеми помыслами там, где осталась недочитанная книга. Поэтому мой вам совет: скачав книгу, подождите до выходных, и уж тогда не торопясь насладитесь ею в самой полной мере.

---

И вот все трое спустились в мрачное подземелье замка. Впереди шествовала худосочная и согбенная фигура жадного казначея. В его скрюченных от скаредности пальцах дрожал жестяной фонарь, озарявший неверным светом сырые своды подвала. И откуда вдруг в этом истощенном стяжательством и развратом тщедушном теле взялась такая ловкость и сила? Одного из компаньонов он толкнул в бочку с мозельским, где тот и захлебнулся, а второго ударил по голове черпаком. Затащив еще теплые тела в отдаленный угол винного погреба, злодей засыпал их всяким хламом: рыцарскими штандартами и ржавыми доспехами. Сделав свое черное дело, Трепш вернулся к вожделенному мешку золота. Он блестящими от возбуждения глазами разглядывал небольшие слитки со странными буквами «ц.ц.ц.п.».

На следующее утро горожане, придя к торговому дому герра Лунда и герра Трайхмана, обнаружили на дверях огромный замок и сообщение городского рата, что оба купца с деньгами исчезли в неизвестном направлении. Бюргеры, вложившие свои кровные трудовые талеры, пришли в крайнее возмущение и тут же устроили стихийный митинг. Этот митинг перерос в беспорядки, распространившиеся по всему городу. Во время беспорядков была, в частности, разрушена резиденция Магистра Ливонского ордена — Рижский замок, который был потом восстановлен лишь через несколько лет, как раз за год до описываемых в нашей книге событий. Во время ремонтных работ старые подвалы были засыпаны, и останки трудолюбивых, но доверчивых купцов были погребены окончательно.

Однако радость преступного казначея оказалась недолгой — вернувшись и не обнаружив в городе ни купцов, ни мешка с золотом, господин Херклафф тут же отправился в городскую ратушу, в кабинет к фон Трепшу. А точнее — в его тайный будуар, где подлый казначей как раз приятно проводил время с почтенными фрау Лунд и фрау Трайхман. Ныне безутешными вдовами. Они втроем барахтались по огромной постели и занимались совершенными непотребствами. И вдруг массивная дверь затрещала и упала вовнутрь казначейского вертепа, а на пороге возник собственной персоной господин Херклафф. Его глаза метали шаровые молнии, а клыки хищно лязгали, будто наточенные дамасские кинжалы. Обе купчихи, дико заверещав и прихватив что успели из верхней и нижней одежды, кинулись в соседнюю комнату, но страшный гость, не обращая на них ни малейшего внимания, грозно двинулся к побледневшему и съежившемуся казначею.

— Чем могу служить, господин Херклафф? — дрожащим голосом осведомился фон Трепш.

— Отдавай золото, мошенник! — нетерпеливо зарычал Херклафф.

— Какое золото? — пролепетал казначей.

— То, которое ты взял у Лунда и Трайхмана. Меня не волнует, куда ты девал этих купцов, давай золото!

Трепш мелко дрожал, обуреваемый одновременно страхом и жадностью, причем второе явно брало перевес над первым…

Когда шум стих и почтенные купчихи решились вернуться, то они застали лишь раскиданную по комнате казначейскую одежду, а на кровати, где они только что предавались невинным утехам, лежал тщательно обглоданный скелет фон Трепша…

А господин Херклафф, как ни в чем не бывало выходя из ворот городского рата, ковырял в зубах изящной зубочисткой и печально приговаривал:

— Кашется, их бин погорячиться. Теперь я так и не узнаю, куда этот фкусненький казначей подефал мое золото…

* * *

Миликтриса Никодимовна отворила, едва Дубов позвонил в дверь.

— Ну где ты шатаешься! — вполголоса напустилась она на Василия, — мы тебя уже давно ждем!

Стол в гостиной был накрыт белой скатертью. A на столе красовался блестящий самовар в окружении дорогих вин и разных вкусных разносолов. За столом непринужденно восседал потенциальный работодатель — и Дубов сразу же его узнал. Вернее, узнал его бороду, которую просто невозможно было перепутать ни с какой другой. Борода эта, в основе седая, но с отдельными, расположенными безо всякой симметрии темными вкраплениями, принадлежала тому самому господину, которого Василий видел при въезде в Новую Мангазею в компании с Царь-Городским головой князем Длинноруким.

«Стало быть, от меня что-то понадобилось самому Мангазейскому мэру», — не без удивления и, что греха таить, некоторой доли тщеславия подумал детектив, как ни в чем не бывало присаживаясь за стол. Предполагаемый градоначальник глядел на него открытым и дружелюбным взором.

А Миликтриса Никодимовна заливалась соловьем:

— Дорогие господа, позвольте вас познакомить. Это — Савватей Пахомыч. А это…

— Ну што вы, Мывиктьиса Никодимауна, — смущенно перебил ее седобородый, — не надо угромких имен. — И, обернувшись к детективу, добавил: — Зовите меня просто Седой. Так меня увсе тута зовут. За гваза, конешно.

«Какой скромный человек, — с симпатией подумал Василий. — Ведет себя естественно, не козыряет своим высоким положением». Вслух же заметил:

— Извините, но мне это прозвище напоминает, еще раз прошу прощения, воровскую кличку. — При этих словах детектив искоса глянул на своего собеседника, однако тот остался столь же спокоен и непринужденен:

— Ну, тогда зовите меня… — Он на мгновение замялся. — Уж соусем по-пвостому — дядя Митяй.

— Согласен! — широко улыбнулся Василий. «А ведь он не врет, — промелькнуло в голове сыщика, — в тот раз Миликтриса как раз величала его Димитрием… Вот отчества не припомню — какое-то мудреное».

Тем временем Миликтриса Никодимовна встала из-за стола:

— Ах, господа, извините, я должна вас ненадолго покинуть! Но я скоро вернусь. — С этими словами хозяйка, подметая пол подолом красного шелкового платья, отплыла в направлении «будуара».

Дядя Митяй отставил в сторону недопитую чарку:

— Ну што жа, Савватей Пахомыч, давайте певейдем к деву. Я свышал от Мивиктрисы Никодимауны, што у вас твудности с деньгами. И я могу пьедвожить вам возможность немного заваботать.

— И что это за работенка? — живо заинтересовался Дубов. — Надеюсь, ничего предосудительного?

Дядя Митяй задумчиво подергал себя за бороду:

— Это смотвя как увзглянуть, Савватей Пахомыч. Но по большому шшоту — совсем не пьедосудительно, а очень даже наоборот. Ведь вы, конешно же, знаете, в каком состоянии находится наше госудавство?

— Вообще-то я не интересуюсь такими вещами, — равнодушно откликнулся Дубов.

— Тогда я поясню. Под угвозой единство Кисвоярского царства и даже само ево шушествование. — Седой замолк, как бы ожидая отклика со стороны Савватея Пахомыча. Однако и тот внимательно молчал. Тогда дядя Митяй продолжил: — Вы, конешно, свышали о подметных письмах этого мевзавца князя Григория? — Дубов молча кивнул. — Но этого мало — его подвучные убирают с пути увсех, кто может помешать их зводейским замысвам! И смевть воеводы Афанасия тоже на их совести, ежели утаковая у них есть.

Дядя Митяй произносил все это настолько искренне и убедительно, что Василий склонен был ему поверить. Единственное, что его смущало — так это то, что встреча происходила в доме Миликтрисы Никодимовны, которую весьма нелестно аттестовали и покойный воевода Афанасий, и его сподвижник Данила Ильич, тоже покойный. А дядя Митяй заговорил как раз о Даниле Ильиче:

— У Афанасия быв помощник — и того убиви, когда он отказался им помогать!

— Да, все это весьма печально, — разомкнул уста Василий, — но чем я-то могу вам помочь?

— О, можете, можете! — дядя Митяй так взмахнул рукой, что чуть не снес со стола тарелку с капустным салатом. — В наше время твудно на ково-то повожиться, а вы — чевовек надежный, я это вижу, я это чувствую. И ваш священный довг перед Очечеством — высведить этого негодяя и вырвать у него изо рта змеиное жало!

— Какого негодяя? — слегка опешил Василий.

— Того, котовый пытался подкупить Данилу Ильича, ну, то есть бывшего помощника воеводы, на выдачу госудавственных тайн, а когда тот отказався, то поджег его лавочку увместе с ним самим. И ежели мы с вами его не остановим, то сами понимаете, чево он еще натворит!

— Ну что же, если это зависит от меня, то я готов помочь вам в поимке этого негодяя, — проникновенно сказал Василий. — Но, почтеннейший дядя Митяй, известно ли вам, кто он? Хотя бы каково его имя?

— Спасибо, довогой Савватей Пахомыч! — вскричал дядя Митяй. — Я знал, что могу на вас ращщитывать. А имя — оно давно известно: Васивий Дубов.

Василий Дубов ожидал чего угодно, но только не этого. Однако очень быстро пришел в себя:

— Вы располагаете какими-то приметами этого Василия Дубова?

— Вот девовой разговор! — одобрительно кивнул дядя Митяй. Осторожно, стараясь не помять, он извлек из кармана какую-то бумагу и, развернув, протянул ее Дубову. Это был портрет не то чернилами, не то тушью, Василия Николаевича Дубова в его первоначальном виде — то есть до того, как он изменил внешность с помощью чудо-мази. Лишь много позднее детектив сообразил, что этот портрет был перерисован с фотографии годовой давности из газеты «Вечерний Кислоярск», опубликовавшей о Дубове статью.