Макс Фрай - Вавилонский голландец

• Название: Вавилонский голландец
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00954-5

Перед вами множество историй о том, что случилось (или могло бы случиться) в ходе путешествия Вавилонской библиотеки на борту «Летучего голландца». Но все эти истории, едва уместившиеся в один толстый том, – всего лишь крошечный осколок реальности, зыбкой, переменчивой, ненадежной и благословенной, как океан.

---

Но их всех прогнала – Олаф прямо-таки охнул от радости – та самая русалка! Она придерживала моряка за куртку и злобно скалилась на рыбок, которые от страха попрятались в подводных кустах.

Олаф перевернул страницу, исполненный смутных опасений – уж больно острые были у русалки зубы. Однако ничего, все обошлось. Русалка стремительно поднималась наверх, таща за собой моряка. С виду моряк был совершенно мертвый, но целый и ненадкусанный.

Следующая картинка была очень странной. Она изображала подводную часть корабля, любовно изукрашенную ракушками и морскими звездами. Русалка уже почти вытащила моряка на поверхность, у самой поверхности вдруг остановилась, перехватила его получше и – да. Целовала его своим зубастым ртом, прямо в губы. Олаф поморщился. В верхней части картинки, сквозь толщу воды, были видны склонившиеся за борт моряки, пытающиеся разглядеть – что это там происходит под водой?

Следующая картинка была нарисована примерно с того же ракурса – как будто художник находился под водой. Русалка плыла прямо на зрителя, в руке у нее была длинная веревка, и другой ее конец был привязан к носу корабля. Куда это она их тащит, забеспокоился Олаф, не на дно ли морское?

Но, похоже, не на дно. На следующем развороте чудом воскресший моряк обнимал жену, а окружающие всплескивали руками и выражали удивление и радость от того, как удачно все сложилось.

На другой половине разворота была ночь в гавани. Моряк сидел на пирсе, свесив ноги. Внизу, у пирса, подперев рыбью голову скользкой зеленой рукой, устроилась русалка. Моряк курил и, похоже, рассказывал русалке байки. Русалка смеялась. Рядом с моряком стоял зажженный фонарик и большая кружка пива. Уютно им, подумал Олаф и перевернул страницу.

На следующей картинке моряк о чем-то спорил с богато одетым толстым дяденькой, по виду купцом. Купец протягивал моряку большой мешок с деньгами и четыре лисьих хвоста. Моряк, видимо, кочевряжился. Морячка из-за двери пыталась что-то ему нашептать, но где там. За юбкой жены моряка прятался тот самый пухлый младенец, которого Олаф увидел на самой первой картинке.

На следующей картинке корабль моряка уходил из гавани, и видно было, что это, по мнению автора, очень плохо: над кораблем нависли темные тучи, у жены моряка, машущей платочком, лицо было как на похоронах. На заднем плане розовый младенец неуверенно переступал по хлипким доскам причала.

Разумеется, на следующей картинке он упал в воду.

А на следующей русалка его поймала. И это была та самая картинка, которую Олаф увидел в альбоме университетской библиотеки.

– Сожалею, Олаф, на сегодня всё. – Хорхе неслышно подошел к столу Олафа и отодвинул ширму. – Попробуйте поймать ее завтра.

– Одну минуточку, – Олаф собрался перевернуть следующую страницу, но книги больше не было. На столе лежал блокнот и пара скрепок. – Куда же?..

– Вы заказали сумеречную книгу. Вам еще повезло, что вы ее получили так быстро. Многие годами ждут. Попробуйте еще раз завтра вечером.

– Завтра вечером мы уедем, послезавтра у меня доклад на семинаре… – начал было Олаф.

– Тогда не пробуйте, – легко согласился библиотекарь. – Семинар дело такое. Пропускать нельзя. Пойдемте, я провожу вас к выходу.

– …но я могу сказаться больным, – закончил Олаф, однако Хорхе уже отвернулся и направился к выходу.

* * *

Они спустились на набережную.

– Я видела ночные книги! – завопила Эйлин, как только оказалась на твердой земле. – Все, представляешь? Как только село солнце, ну то есть не сразу, а минут через десять, когда совсем стемнело, на всех пустых местах появились книги! Оказывается, ни одна не сгорела! У них ни-че-го не получилось! Они все сами поумирали со своими спичками. И кости сгнили. А все книги – здесь. Каждую ночь.

– Не все, – вздохнул Олаф. – Моя была всего ничего.

– Это потому, – рассудительно пояснила Эйлин, – что ты заказал сумеречную книгу. Книгу, о которой никто не помнит. Как Неуловимый Джо из анекдота, который никому не нужен. А может, она и написана-то не была… Да, похоже, что так!

– Как это не была?

– Ну как, получил наш Эдмон заказ. Сделал одну работу, вот ту, которую мы в университете видели. А клиенту не понра. Или издатель разорился. Или умер кто-то. Мало ли. Поэтому и книга такая… короткоживущая.

– Завтра, короче, встаем в семь часов – и на корабль. Посмотрим сначала дневные, обычные книги, потом я досмотрю, наконец, эту таинственную сказочку. И фотоаппарат надо взять, я ее всю отщелкаю. Ты как-нибудь отвлечешь этого…

– Хорхе.

– Ага. А потом хорошенько попросим, может, он нас еще куда-нибудь пустит.

* * *

Они пришли на пристань с рассветом, но все равно опоздали. Корабль уже отошел от пристани. Олаф и Эйлин смотрели, как он медленно и осторожно разворачивается, как суетится на палубе команда, ставя паруса, как из дома корабль постепенно превращается в огромную морскую птицу. Когда корабль, маневрируя, повернулся бортом к набережной, Эйлин вдруг охнула:

– Да вот же она! Точно она! Вон и жабры даже видно!

– Где, кто?

– Вон, носовая фигура!

Да, это была она. Те же оскаленные зубы, немигающие глаза, волосы как морская пена. На носу корабля красовалась Олафова русалка.

– Так и возит этот их книжный шкаф туда-сюда, – заключила Эйлин. – Но оно и понятно, с таким-то капитаном…

– Откуда ты знаешь, какой у них капитан?

– Он нас провожал вчера, не помнишь? Рыыыжий… – Эйлин мечтательно прикрыла глаза.

– Рыжий-рыжий, конопатый… Вот гад. Я ведь так и не успел посмотреть, чем дело-то кончилось! – Олаф был совершенно безутешен. – Чего вдруг меня понесло с этим семинаром? Идиот.

* * *

Уважаемый господин Ван Дарем!

Для меня большая радость сообщить Вам, что по специальному указанию капитана книга «Сказка о моряке из Амстердама» (Дж. Фалькенберг, илл. Э. Дюлака, отвергнута к изданию 1915 г., «Ходор и Стоктон») может быть выдана Вам на дом. Основанием для такого решения послужил факт наличия в означенной книге Вашей семейной истории, представляющий для Вас большую ценность. Этот фактор, равно как и особенности библиологии данного экземпляра, затрудняющие пользование книгой в общем порядке, поставили нас перед необходимостью сделать для Вас исключение и нарушить установленный порядок. Пожалуйста, сообщите день и час, когда Вы сможете воспользоваться этой возможностью. Напоминаю, что книга может быть выдана в сумеречное время суток, астрономические таблицы на ближайший месяц прилагаются.

Сообщение присылайте обычным порядком (бутылочная почта) или на электронный адрес: [email protected].

Хорхе Вильегас, главный библиотекарь,«Морская птица»,2009 год, Касабланка

– Интересно, – задумчиво протянула Эйлин, – а домен ba – это вообще где?

– Вавилон, разумеется.

– Когда будешь отсылать бутылку, скажи мне, я хочу туда табак вишневый для Хорхе положить. И наверное, лучше адресовать капитану, быстрее дойдет. Так и напиши: «Капитану Джону Дарему».

Аше Гарридо Врайт Букс

На своих похоронах Нгва Нгма Нжери сидела тихо. Не дело покойнику петь и плясать на похоронах. И даже если ты лучший вабу-рассказчик, на твоих похоронах не тебе рассказывать истории, не твой голос будет взлетать над головами и стелиться у пыльных ступней людей зене, не к твоим словам они будут прислушиваться, затаив дыхание. Ты мертвый (вот тут я бы поставила точку), твое дело сидеть в тугих пеленах на помосте, уткнув голову в колени, ничего не видеть, никого не слышать… И даже когда Нгва Нгма Ожу запнется в рассказе – не твое дело подхватить историю и вознести к широким небесам правду о том, что было и чего не было никогда.

Когда люди зене завели провожальную пляску, а к помосту поднесли факел, Нгва Нгма Нжери тихонько вышла из огня и ушла в рощу. Самый старый вабу, не приближаясь, шепнул ей мертвое имя, а она не расслышала, но подойти к нему и переспросить не решилась. Так и осталась без имени, потому что переспросить назавтра, как понадеялась, уже не успела. Не у кого стало переспрашивать. Не у кого совсем.

Пели вслед уходящей братья и сестры вабу:

какая печаль
какая тоска
о мама в сердце
вцепилась тоска
если треснуло дерево
можно его подвязать
слоновая кость
ломается навсегда
ушла наша сестра
и тайну свою унесла
она ушла далеко
напрасно ищем ее
охотники охотники
увидите антилопу
оставьте стрелы в колчане
пусть мертвые
уходят с миром

А она уходила без имени. Завтра, завтра, думала она, прячась за деревьями. Там ее ждал Нгози, такой же мертвец, как она, только мертвый уже давно. С его возвращения все и началось, а чем закончится – никто не знал.

Нгози был давным-давно потерявшийся и потому покойный брат Нгва Нгма Ожу. Это было мертвое имя, так его нарекли, когда потерялся. Его живое имя стало молчанием, это имя никому не могли дать, пока не умрут все, знавшие этого покойного. Имя Нгва Нгма Нжери теперь тоже стало молчанием, а мертвого своего имени она не расслышала.