Ракипов - По следам героев

• Название: По следам героев
• Автор: Ракипов
• Издательство: Татарское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1975

«За один бой человек стал героем. Легко и быстро, — думают порой подросток или юноша. — Будь на его месте, я бы сделал то же самое». Прочитав книгу, они поймут, что истоки героизма — это величие духа, безграничная любовь к Родине и вместе с тем ежедневный упорный труд, беспрерывная учёба и бескорыстная дружба.

Книга посвящена памяти героев — отважных сынов советского народа.

---

— Доберёшься?

— Постараюсь.

— В добрый путь, Ашербеков…

Ахмет, касаясь рукой провода, вошёл в воду. Чтобы сразу освоиться, нырнул. Затем плыл и снова нырял. Позади остался уже не один десяток метров, как вдруг его чем-то садануло по голове. В глазах помутилось, едва не выпустил из руки провод. Оказалось — напоролся на затонувший понтон. С развороченным боком, он вместе с находившимися на нём пушками пошёл на дно. И лёг точнёхонько на провод. Ахмет вынырнул на поверхность, глотнул воздуха, и снова нырнул к понтону. Подёргал провод. Дно было песчаным и провод оказался неповреждённым. Значит, обрыв надо искать где-то дальше.

В небе выли самолёты, река кипела от пуль, снарядов, бомб. Но пережидать негде и некогда. Ахмет снова ныряет и плывёт под водой вдоль провода. Сколько уже прошло времени? Пожалуй, с полчаса. Холод сводит руки, ноги, проникает, кажется, до самого сердца. Хорошо ещё — Ахмет тренированный. Иначе бы ни за что не выдержал… В этом месте ширина Днепра не меньше километра. Интересно, доплыл он уже до середины? Может, и доплыл. Если бы не провод, он давно уже был на той стороне. А тут ещё возле понтона пришлось повозиться… Ага, вот он, проклятый обрыв! Ахмет взял свой провод в зубы и принялся шарить руками по дну. Он всплывал, нырял, но никак не мог обнаружить второй конец провода. Его уже охватывало отчаяние, когда, наконец, нашёлся провод. Он лежал в стороне, отброшенный взрывом бомбы или снаряда. Ахмет начал очищать провода от изоляции. И тут выронил нож. Немудрёно: руки окоченели, а тут подводное течение. Вот пальцы и не удержали… Ахмет не стал искать нож. Он начал рвать изоляцию зубами, в кровь исцарапал губы, дёсны. Резина не хотела отделяться от металла. Но вот концы готовы. Зато не хватает воздуха. Надо наверх. В виски бьёт молотом. В глазах круги, уши заложило. А у него нет сил шевельнуть пальцем, и грудь будто придавлена мельничным жёрновом. Может, это смерть? Подстерегла-таки его. Нет, умирать ему нельзя… Постой, если зажать концы проводов в зубах, связь наладится. А у мёртвых трудно разжать зубы… Ахмет сунул концы в рот и мгновенно почувствовал толчок. Ток! Стало быть, связь восстановлена, идёт разговор. Может, это сам командующий… может, Москва?!

Ахмет очнулся от оцепенения, к нему вернулись силы. Ноги, налитые свинцом, как у берущего крутой, затяжной подъём велосипедиста, полегчали, руки вновь обрели уверенность движений. Такие резкие перемены в состоянии людей происходят нередко, только большей частью они остаются незамеченными. Так бывает, например, в полусне, когда, усталый, человек засыпает с настойчивой мыслью о чём-то важном. Достаточно малейшего толчка, связанного с решением одолевающей задачи, как сон словно рукой снимает. Человек вновь обретает свою рабочую форму. Нечто подобное произошло и с Ахметом, когда он ощутил телом, что по проводу пошёл сигнал…

Тучи. Всюду нависли тучи — в небе, над водой, над землёй. Настоящие они или это дым от взрывов? У Ахмета шумит и стучит в ушах, он не слышит непрекращающегося ни на секунду сплошного грохота над рекой, напоминающего раскаты грома в сильную грозу. Но глаза видят хорошо: в небе ни тучи, это горький пороховой дым, и в воздухе плывёт не освежающий запах грозы, нет, в нём тяжело висит смрад гари, пожарищ.

Одна из бомб угодила в большой плот, который держался левого берега. На плоту везли горючее. Бочки взорвались, и на воде, расплываясь во все стороны, сразу заплясали тысячи язычков пламени. Но переправа не прекращалась. Противоборствуя волнам и смертоносной стали, шли плоты и лодки. Бойцы в одной из них заметили Ахмета. Повернули к нему, решив, видимо, что во время налёта его сбросило с плота в реку. Протянули руки:

— Влезай, браток!

Ахмет махнул рукой: плывите, мол, дальше, у меня тут дело.

Увидев зажатый в зубах провод, ему хотели помочь, но немецкие миномётчики начали пристреливаться к остановившейся лодке, и несколько мин взорвались совсем рядом. Гребцы налегли на вёсла.

Ахмет опять остался один посредине реки. Из привязанной к боку сумки достал плоскогубцы, скрутил концы провода, заизолировал их и, не обращая внимания на накрывавшие с головой волны, на всплески взрывов, тяжело поплыл к правому берегу.

— Ашербеков! Живой! — старший лейтенант Петрин заключил Ахмета в объятия. — Ну, парень, видать, ты в рубашке родился! Или самому чёрту брат! — он, довольный, улыбнулся.

— Рубашка тут ни при чём, товарищ командир, и среди чертей у меня родни нет. Надо было — сделал. — Ахмет посмотрел по сторонам. — Ребята, а где моя одежда?

Уже потом, одевшись, он более подробно объяснил причину своего «везения».

— Я с детства неразлучен с водой, товарищ старший лейтенант. Было время и зимой купался. Прорубал во льду прорубь и нырял. Так что не впервой.

— Молодец! — не скрывая восхищения, Петрин всё оглядывал Ахмета, словно видел его впервые. Вдруг он спохватился — Да, Ашербеков, тобой интересовался начальник связи армии полковник Борисов. Кто, мол, этот парень, откуда, и всё такое прочее.

Ахмет смутился, опустил голову. Раньше, когда его хвалили, он краснел, как девушка. Сейчас неожиданно для себя обнаружил: оказывается, приятно, когда высоко оценивают твою работу.

Когда прошли минуты восторга, старший лейтенант Петрин сказал, что рота выступает вперёд вместе с танкистами, а Ахмету придётся остаться здесь, на берегу реки.

Ахмет просительно произнёс:

— Товарищ старший лейтенант, не хочется от ребят отставать. Разрешите идти с вами!

— Нет, Ашербеков. Тут ты нужнее. Должен понимать: твой участок самый ответственный, самый опасный — Днепр. На земле любой может устранить повреждение. Тут — совсем другое дело. Так что без приказа отсюда никуда. Связь должна работать бесперебойно. Танкистов ведёт в бой сам генерал Рыбалко. Ясно?

— Ясно, товарищ старший лейтенант! Связь будет обеспечена!

Ахмет влез в окопчик, замаскированный в кустах, — тех самых, где нашли свою смерть немцы, высадившиеся с буксира. Надел наушники. Связь работала хорошо. Убедившись в этом, он перевёл взгляд на реку.

Переправа тоже шла полным ходом, Как будто не было ни обстрела, ни бомбёжки — наши войска сплошным потоком двигались на правый берег. Уж сколько пехоты, техники переправилось, а конца не видать. Да и мост наведён не только тут. Вот и попробуй посчитай, какая прёт силушка! Попробуй её остановить!

В этот день, если не считать нескольких обрывов провода на берегу, связь работала нормально.

Наступил следующий день — 25 сентября. Стремясь во что бы то ни стало разрушить мост, немцы обрушили на него ещё не виданный доселе огонь. Сапёрам то и дело приходилось латать, пробоины в понтонах, заменять повреждённые звенья.

Ахмет с тоской в душе ждал обрыва провода. При таком огне это неизбежно. Только бы не в реке! Обрыв случился! И, конечно же, в реке. Что поделаешь: обстоятельства сильнее наших желаний. Быстро раздевшись, Ахмет по привычке с разбегу бросился в воду. Плыл, стараясь не думать о пулях и осколках. Он то нырял, то снова всплывал, всё дальше удаляясь от берега. Теперь он уже опытный, знает, как лучше всего соединять провод под водой. Только бы найти обрыв… Что-то обожгло левое плечо. Сильно, будто калёным железом. Вода за спиной сразу стала розовой. На минуту пришла мысль: не повернуть ли обратно? А провод?.. Нет, обрыв надо найти. Найти… найти… найти… Думать о чём-либо другом Ахмет сейчас не мог. И не хотел. Он понимал, что исправная связь на войне — залог успеха боевых операций. Вовремя отданный и своевременно полученный приказ в ходе боя во многом предопределяет победу над врагом. И в его, Ахмета, руках линия, по которой идут эти приказы. Он должен соединить её, непременно соединить…

Окружающие предметы теряют свои очертания, погружаясь в какой-то странный розоватый туман. В ушах снова появляется знакомый уже стук, бьют сотни колоколов, их звон сливается в непрерывный гул… Скользкий, — как уж, провод норовит вырваться из руки… Ахмет плывёт и плывёт. Наконец обрыв найден. Надо опять взять концы провода в рот, дать отдых рукам, а связь тем временем пускай работает, пускай оба берега слышат друг друга… Может статься, именно в этот миг старший лейтенант Петрин докладывает в штаб: «Связь восстановлена!» Возможно, полковник Борисов интересуется, кто это сделал. А старший лейтенант опять называет фамилию Ахмета…

Силы с каждой минутой покидают Ахмета. Сможет ли он как следует скрутить концы провода, надёжно заизолировать? Это единственное, что мучает его, если, конечно, не считать сковывающую боль в плече.

Вначале он дал отдых ногам. К ним, казалось, были подвешены пудовые гири, точь-в-точь как в детстве, когда тонул. А без помощи ног не удержаться на воде. Как на беду левая рука почти не действует. Остаётся одно: не выпуская провода изо рта, попытаться скрутить концы одной рукой. Упругие, неподатливые жилки провода царапают губы, язык, щёки, до крови колют пальцы. Ахмет не обращает внимания — он скручивает и скручивает концы, чтобы они соединились намертво. Готово! Он перевёл дух, заизолировал соединение водонепроницаемой лентой. Потом полежал немного на спине и, отстегнув сумку с инструментами, потихоньку поплыл к берегу, загребая одной рукой. В небе по-прежнему завывали самолёты, висели тучи дыма, река дыбилась столбами взрывов. Мутные волны били в лицо, вода заливала рот, и Ахмет выплёвывал её вместе с кровью…