Иори Фудзивара - Тьма на ладони

• Название: Тьма на ладони
• Автор: Иори Фудзивара
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01522-X

…Рекламный ролик, снятый 20 лет назад, в одночасье переворачивает жизнь главного героя. Человек «с принципами» – последний бойскаут тонущей экономической империи, – он пытается разгадать тайну смерти своего босса и вступает в неравную битву с токийской мафией. Мир гигантских корпораций с одной стороны и якудза с другой готовы раздавить его как букашку. Однако с каждой новой главой оказывается, что герой – не только обычный рекламщик, за которого мы его принимали. Чтобы понять, кто он на самом деле, мы заглядываем его глазами на тот свет и путешествуем по ту сторону Смерти…

Сюжет романа разворачивается в мире японской рекламы, о котором автор знает не понаслышке. Всю свою жизнь Иори Фудзивара (р. 1948) работает обычным клерком в крупной рекламной фирме.

Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такеши Китано принесли автору бешеную популярность среди японских читателей. Роман Фудзивары «Зонтик террориста» получил премию Эдогавы Рампо «за лучшее произведение в жанре детектива».

---

– Это я «слил» информацию газетчикам.

– Хм-м, – протянул я. – Зачем?

– Мы с Тадокоро во мнениях разошлись. Двое суток с ним спорили – всю пятницу и всю субботу, не считая сна.

«Хм-м…» – повторил я про себя.

– Детали опускаю, но смысл такой. Наш генеральный настаивал, чтобы мы приукрасили отчетность за последний квартал, списав все утекшие капиталы на счет «непредвиденных убытков». В нынешней бухгалтерии это называется «уходом в серую зону», на волосок от нарушения закона… В общем, я был против такого риска.

– А что говорил аудитор?

– Аудитора назначал сам Тадокоро, в этом споре от него никакого проку. Раньше они договаривались с ревизорами, и такая политика сходила с рук. Но сейчас не те времена, не та ситуация, а главное – сами «убытки» не того масштаба. Я пытался убедить в этом генерального и спорил с ним эти два дня. Бесполезно. Тогда я взял трубку и по телефону заявил об отставке. Хотя еще три дня назад и представить не мог, что все так обернется…

– А то, о чем тебе «нельзя рассказывать хоть убей», ты в итоге выболтал журналистам?

– Именно. Разговор о нашем слиянии с «Одзимой» велся между гендиректорами уже давно, на сверхконфиденциальном уровне. Для нас это – единственный способ избежать банковской ревизии. А Тадокоро настаивал на «серой комиссии», чтобы хоть немного выравнять долевой процент прибыли в нашу пользу. И вся эта реорганизация с увольнениями проводилась, чтобы адаптировать нашу структуру к «Одзиме». Но «Одзима» все равно назначит свою финансовую проверку, и «серая бухгалтерия» Тадокоро вылетит в трубу. Я уверен: наше долевое участие будет один к двум, не больше. Так что никакое это не слияние. Поглощение в чистом виде. Сегодня после обеда в пресс-клубе Торговой палаты будет сделано совместное заявление компаний. Мне, конечно, уже все равно. Но забавы ради полюбуюсь лишний раз, как одна акула другую заглатывает…

Выслушав его, я задумался, потом уточнил:

– Но ведь у Исидзаки тоже было право голоса. Значит, в этих переговорах его мнение задвинули куда подальше?

– Кажется, я тебе уже говорил: Тадокоро всю дорогу пользовался своими «наружными» источниками информации. Так вот, до меня наконец дошло: эти источники – сама «Одзима». А у них в штате есть кадровые наблюдатели из Полицейского департамента. В том числе – из Второго отдела. И если бы им приспичило вытащить наружу все личные слабости нашего президента – пострадала бы не только семья основателей группы «Тайкэй», но и все компании корпорации. Вот на каком болоте танцевал наш бедолага президент…

Я молчал. В памяти снова всплыла неуклюжая фигура Тадокоро, кладущего букет нарциссов на стол своему умершему президенту. В скорби на его лице я не заметил особой фальши. И это совершенно не совпадало с рассказом, который я только что услыхал. Может, я все еще чего-то не понимаю? А может, именно этот контраст и символизирует отношения людей в японской компании?

– Вот так-то, – вздохнул Какисима. – Собирался на днях устроить твои проводы, а оказалось, что я еще раньше тебя на покой уйду! Сегодня утром совет директоров принял мою отставку. Хотя, конечно, после того как я «слил» информацию знакомому журналисту, им ничего другого не оставалось.

– То есть… ты стал предателем?

– Да! Я – предатель, – ответил он с каким-то странным нажимом. Словно гордился смыслом того, что произносил.

– И что ты теперь будешь делать?

– Да пока не думал. Все это так неожиданно… Жена против отставки не возражает. Отдохни, говорит, в кои-то веки. Наверно, поеду в Штаты, еще немного уму-разуму подучусь…

Насколько я слышал, его жена служила заместителем представителя зарубежного офиса в японской финансовой компании с привлечением иностранного капитала. Спьяну и не выговоришь… Завидные условия для увольнения, что говорить. Еще одна разница в наших способностях. Все, на что был способен я, – это мотаться по ночным улицам с боссом якудзы да размахивать обрезком стальной трубы.

Мягкий ветер закачал ветку сакуры над головой.

– Ну, что? – очнулся я наконец. – Вечером у тебя время найдется?

– Сколько угодно. Я теперь – самурай, потерявший хозяина…

– Вот давай и устроим твои проводы. Какая разница, кто первый, кто следующий. Пойдем и напьемся. Я угощаю.

– Ну, спасибо! А где?

– На Роппонги, – сказал я не думая. – Покажу тебе одно интересное место. Жаль, что они скоро закроются. Уж очень уникальные там хозяева – брат с сестрой…

– Хм-м. Роппонги? Давненько не бывал. В последние годы там вроде одна молодежь собирается… А мы там не будем смотреться как парочка пожилых динозавров?

– В том баре и правда в основном молодежь. Зато играет сплошное старье. А кроме того, ты мне нужен как группа поддержки.

– Поддержки? В чем?

– Тамошняя хозяйка склонна к домашнему бандитизму. Так что будешь спасать меня от жесткого харрассмента. Расскажешь ей о своей жизни в Америке, это ее отрезвляет. Тут-то я и вывернусь как-нибудь…

Какисима оторопело взглянул на меня, но рассмеялся:

– Не знаю, о чем ты, но звучит забавно… Ну, смотри. Если угощаешь – уж подыграю как-нибудь!

На душе у меня полегчало. Знал бы Какисима, что я приглашаю его не куда-нибудь, а в «Кагами-билдинг»… Я попытался представить его физиономию, когда он это поймет. Но тут заметил, как с проспекта в аллею, ведущую к нашей компании, сворачивают мать с ребенком.

Я взглянул на часы. Без пяти двенадцать.

Киэ Саэки я звонил в субботу ближе к обеду. Как только проснулся, оправившись от температуры, сразу набрал номер ее отеля. Сообщил, что бояться больше нечего и она может спокойно вернуться домой. Ваша сестра в порядке, добавил я, просто уехала в путешествие. Информация эта проверена людьми, которым можно доверять, поэтому не волнуйтесь. Она спросила о цели этого «путешествия», и тут мне пришлось выкручиваться. Но так или иначе, похоже, бедная женщина успокоилась. «Ну, если это говорите вы – тогда хорошо», – сказала она. А потом, стесняясь, попросила еще кое-что.

– Перед тем как вы уволитесь… Я хотела бы хоть разок побывать в компании, где он работал… Я понимаю, что это, наверное, неудобно. Но он был так добр к моему сыну. Нельзя ли нам прийти вдвоем?

Я не нашел никаких причин для отказа.

– Ради бога, – ответил я. – Никаких неудобств.

И назначил встречу на двенадцать часов в понедельник.

И вот теперь они проходили передо мной по аллее. Я встал и махнул Какисиме рукой.

– Ну ладно! Вечером увидимся. А сейчас ко мне гости пришли.

Оставшись один на скамейке, Какисима оторопело кивнул и помахал мне в ответ.

Почему-то я побежал.

Когда я выскочил на аллею, они прошли уже далеко вперед.

– Госпожа Саэки! – крикнул я.

Она обернулась. А вслед за ней и ребенок. Трехлетний малыш в джинсовом комбинезончике крепко держал маму за длинную юбку и, разинув рот, глядел на меня.

Узнав меня, мать улыбнулась.

Я медленно пошел к ним.

Она наклонилась к сыну и что-то зашептала ему на ухо, продолжая глядеть на меня. Весенние лучи мягко обнимали их хрупкие силуэты.

По-прежнему улыбаясь, мать легонько похлопала сына по спине. Тот сделал два-три неуверенных шажочка в мою сторону и застыл посреди дороги. Я подходил все ближе – и уже мог различить, как похож ребенок на мать и как внимательно глядят на меня черные бусинки его глаз. Привет, малыш, думал я. Когда-нибудь – хотя, может быть, и не скоро – я еще расскажу тебе удивительную историю. Историю о человеке редкого благородства, которого ты встретил когда-то в детстве. Историю твоей матери и твоей бабушки. Историю их красивой любви.

Между нами осталось несколько шагов, а малыш все смотрел на меня удивленными глазами.

И тогда, словно пытаясь обнять эти солнечные лучи, я раскинул в стороны руки.

Примечания

1

Роппонги – элитный «гуляльный» квартал в центре Токио.

2

Пампи (яп., сленг) – сокр. от «иппан-пиипуру» – простолюдин, «маленький человек». Возникло в Японии 1990-х гг. по аналогии с «хиппи» и «яппи».

3

Салариман (яп.) – от псевдоангл. salaryman – «человек на зарплате», служащий фирмы, клерк.

4

Самые крупные японские банкноты – 10 000 иен, самые мелкие – 1000 иен (около 90 и 9 долларов США соответственно).

5

Готанда – жилой район в центре Токио.

6

«Хайю-дза» – драмтеатр с кинозалом в районе Роппонги.

7

Иигура – квартал ночных баров и увеселительных заведений на задворках Роппонги.