Мануэль Саркисянц - Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ».

• Название: Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ».
• Автор: Мануэль Саркисянц
• Жанр: Публицистика

Мануэль Саркисянц (р. 1923, Баку) — известный историк и социолог, исследователь религиозных истоков народнического социализма России, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии.

В данной книге излагается совершенно новый взгляд на происхождение немецкого фашизма. М. Саркисянц доказывает, что многие истоки идей Гитлера кроются в имперской политике и идеологии Англии. Автор последовательно показывает, как колониальная политика Англии, ее имперские амбиции, отношение к расовому вопросу, принципы воспитания и образования повлияли на формирование идей Гитлера. Подробно рассказано об идеализации гитлеровского Рейха в консервативном истеблишменте Великобритании, об участии англичан во Второй мировой войне на стороне Германии. Автор анализирует также принципиальные различия в теоретических и практических подходах британских и германских расистов, обусловивших столь разную судьбу и оценку соответствующих исторических феноменов.

---

Эта особенность, затушеванная подобными эвфемизмами, сводится в Англии — в той самой Англии, которую Гитлер хотел ви

86

деть примером для подражания, — к тому, что любая попытка поставить под сомнение основы английской жизни становится чревата отторжением — утверждал Вильгельм Дибелиус. Так произошло, например, с поэтом-революционером лордом Байроном и «радикальным» атеистом, депутатом Чарлзом Брэдло (* Брэдло Чарлз (1833–1891) — англ. вольнодумец и радикал, отстаивал свободу личности и критиковал парламентаризм. Избран депутатом в 1880 г., но, будучи атеистом, принял присягу только в 1886 г.).[348] Не желавшего подчиняться диктату группы (а если брать шире — расовому единству) изгоняли во имя безопасности этой группы.[349] Однако в Англии изгнание не влекло за собой смертной казни, а имущество «изгнанных» не отходило империи как у Гитлера.

«Наша чисто социальная нетерпимость никого не убивает, не искореняет никаких мнений — она <лишь> вынуждает скрывать их, что чрезвычайно способствует сохранению существующего порядка вещей»,[350] — еще в 1874 г. заявил противник демократии из Британской Индии Джеймс Фицджеймс Стефен (** Стефен Джеймс Фицджеймс (1829–1902), 1-й баронет — англ. судья и литератор.). «Затрагивать представления, на которых держится каркас общества… опасно, это и должно быть опасным. <…> И ни в коем случае нельзя считать жестоким то обстоятельство, что социальная нетерпимость вынуждает людей держать при себе свои домыслы о правительстве и морали», — продолжал Фицджеймс Стефен.[351] Так, беженцы из гитлеровской Германии (бредившие британской свободой) были вынуждены — ради своего блага — усвоить, что им не следует критиковать распоряжения правительства и даже «существующий в Англии порядок вещей» (а также, «разумеется», воздержаться от использования немецкого языка и чтения немецкой литературы в обществе). Чтобы свести к минимуму число тех, кто (по выражению Вильгельма Дибелиуса) «осмеливался в англосаксонском окружении быть иным, чем все прочие», достаточно было средств чисто социального давления — давления со стороны общества.[352]

«Насмешка может убить; поэтому высшее общество Англии всегда использует насмешку, чтобы принудить своих собратьев соблюдать дисциплину».[353] Поскольку эти слова принадлежат фашистскому фюреру сэру Освальду Мосли, который требовал еще более строгой дисциплины для своей более Великой Британии, их вряд ли можно считать преувеличением. Один из вдохновителей сэра Освальда Мосли (в деле создания расового единства), Бенджамин Дизраэли (премьер-министр Англии в 1868 г. и в 1874–1880 гг.) еще в 1844 г. заявил: «Возможность такой катастрофы, как превращение в посмешище, страх стать смешным — лучшая путеводная

87

звезда, предохраняющая человека от попадания во всевозможные затруднительные положения».[354]

Ранний вдохновитель британского фашизма — не кто иной, как Томас Карлейль (1795–1881) — нарочито искажал, представляя в смешном свете, те исторические события, которые, по его мнению, не должны были произойти, но все-таки произошли. Поскольку уже накануне Французской революции фактически случилось то, что (по Карлейлю) не должно было случиться — добровольный отказ привилегированной знати от своих преимущественных прав — этот историограф, столь почитавший иерархический строй, пытается, высмеяв благородный порыв французских аристократов, снизить его историческое значение: «Власти, светские и духовные, соревнуясь в патриотическом рвении, поочередно кидают свои владения… на «алтарь Отечества» <…> задевая звезды высоко поднятыми головами».[355]

Вот показательный пример того, как «здравый смысл» (предшествовавший гитлеровскому «здоровому» национальному чувству) сделал британское общество, английскую расовую общность «тупой и бесчувственной… недоверчивой по отношению ко всем оригинальным умам», ко всему, что отклонялось от общей нормы.[356] Следствием такого запугивания общества образом «ненормального» индивида, следствием идеологии здоровой нормальности (здоровья и оздоровления «национального организма») стала фашизация буржуазного субъекта, подготовившая уничтожение «отщепенцев» при Адольфе Гитлере.[357]

Задолго до такой фашизации в Англии уже существовало обыкновение объявлять невменяемым и таким образом изолировать от «расового единства» того, кто позволял себе неслыханное — «делать то, чего никто не делает». Причем решение о невменяемости индивида выносилось в суде: ведь присяжные не могли себе представить, чтобы тот, чье поведение отличается от общепринятого, обладал здравым умом…[358] Говоря именно о таком социальном давлении общества, Мэтью Арнольд (1822–1888) в 1869 г. использовал понятие «филистерство», позаимствованное им у немецких романтиков: «Как английский, так и немецкий вариант филистерства неумолимо враждебен вечной борьбе избранного меньшинства за человеческое достоинство и интеллектуальную свободу»[359] индивидуума. Вопреки представлению о том, что должно происходить, в действительности в Англии главным была отнюдь не индивидуальность, а избранная расовая общность имперской Великобритании — понятие, являвшееся своего рола умеренной предварительной стадией идеи расового единства национал-социалистской Герма

88

нии. Оценив состояние британского общества в 1859 г., Джон Стюарт Милль (подобно Вильгельму Дибелиусу в 1929 г.) констатировал следующее: «Величие Англии в настоящее время… состоит в ее сплоченности; не давая простора проявлению индивидуальности, англичане оказываются способными на что-либо истинно великое только благодаря их привычке сплачиваться ради какого-либо дела».[360]

В Англии над массой ведомых «совершенно самостоятельно выделяется группа вождей», которая прослеживается даже в молодежных группах, — отмечал Дибелиус.[361] Следует также отметить, что обращение «Му leader» («Мой вождь» (англ.), что при переводе на немецкий как раз и будет звучать как «Mein Fuhrer») впервые стал использовать основатель английского движения бойскаутов. Причем все это происходило как раз в период развития Гитлера — словно бы затем, чтобы дать ему образец для подражания.

Вы, неспособные приказывать себе сами: ваша потребность из потребностей — оказаться под началом…

Томас Карлейль

Критическое отношение Карлейля к демократии… можно назвать фашистским — и иногда это и в самом деле фашизм.

Уолтер Хотон. «Викторианское состояние духа»

Нет ни одной основной доктрины… нацизма, на которых основана нацистская религия <sic>, которой не было бы… у Карлейля.

«Был ли Карлейль первым нацистом?» (Anglo-German Review. II. № 2. 1938. January. P. 51)

ТОМАС КАРЛЕЙЛЬ И «БОЖЕСТВЕННЫЕ ФЕЛЬДФЕБЕЛИ — ИНСТРУКТОРЫ ПО СТРОЮ» ДЛЯ БЕДНЕЙШИХ АНГЛИЧАН

Томас Карлейль требовал (1850 г.), чтобы «для воспитания юных душ ими командовали, а они повиновались. Мудрое командование, мудрое повиновение — способность к этому составляет вес нетто культуры и человеческой добродетели. Все хорошее пребывает во владении этих двух способностей… Хороший человек — тот, кто может приказывать и подчиняться. <…> Для свободного человека характерен не бунт, но повиновение». Единственный тип человека, к мнению которого стоит прислушаться (по Карлейлю),

89

это тот, «кто повинуется Богу и служителям Бога и непокорен дьяволу и его присным». Англия еще хранит «вождей… которые для своей власти не нуждаются ни в каком «избрании»: они от века избраны в ней Создателем», то есть провидением. В этих вождях, по мнению Карлейля, — надежда Англии на спасение: ведь «сама Вселенная есть Монархия и Иерархия». «Англия должна сообразоваться с вечными законами жизни, иначе погибнет и Англия». (Точно так же и Гитлер предостерегал Германию, ссылаясь на «железные законы бытия»…) Карлейлевский «истинный руководитель и король… знает божественное назначение вселенной, вечные законы Создателя, в приближении к которым заключается победа и счастье, а в удалении — скорбь и поражение…» Поэтому «ему — и только ему на все времена — принадлежит власть над этим миром… Выпадет ли этому человеку <провидения> возможность править (или это станет невозможным), от этого зависит спасение — или уничтожение — мира… Он не может повиноваться там, где властвуют дьявол и его слуги. <…> Нас сейчас не ведет… никакой дукс <прообраз грядущего дуче>. <…> Кто из теперешних государственных людей возьмет знамя и скажет, как герой: «Вперед!»? <…> Неужели на нашу долю достанутся только уличные баррикады анархии, баллотировочные урны и социальная смерть?»[362] (Под «социальной смертью», видимо, следует понимать утрату положения.)

Поскольку мудрость заключена не в большинстве, то — по Карлейлю — воплотить в жизнь «вечный закон вселенной» (выдвинутый задолго до гитлеровских «железных законов бытия») можно лишь путем подавления этого большинства. И главное здесь для Карлейля — не мнение большинства, а его инстинкты (как позже у Хьюстона Стюарта Чемберлена, а потом и у Адольфа Гитлера). Ведь закон небес, как полагает Карлейль, воспринимается с помощью инстинктов: масса инстинктивно почувствует его «даже сквозь пивной хмель… и через риторику». Таким образом, связав атмосферу бюргерской пивной с завораживающим красноречием, Карлейль уже в 1850 г. опередил свое время, выразив тоску по антидемократическому тоталитарному повелителю. «Где бы ни были прирожденные властители <по натуре> <…> отыскивайте их и выращивайте… вам будут открыты все слои британского населения». Здесь же Карлейль предвосхитил гитлеровские «наполас», выйдя за социальные рамки английских паблик-скул.