Мария Гинзбург - Погасить Черное Пламя

• Название: Погасить Черное Пламя
• Автор: Мария Гинзбург
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35164-0

 Его зовут Морул Кер, иначе – Черное Пламя. По природе он дракон, а по сути – жестокий полубезумный властитель, одержимый стремлением покорить свободолюбивых эльфов Железного Леса. Ради достижения цели Морул Кер готов даже разрушить Инкубатор, где небесные наездники-химмельриттеры выводят драконоподобных созданий. Наездники вынуждены напасть на обитателей Железного Леса, но темные эльфы оказывают им жесточайшее сопротивление. Чтобы отомстить Черному Пламени за пролитую кровь, юная эльфийка Глиргвай, принц Рингрин, маг Лайтонд, оборотень Зигфрид и рыжий эльф Кулумит объединяются в единый кулак. С этого момента Морул Кер и созданная им империя обречены. Даже могучий магический артефакт Эрустим, питающийся энергией смерти, не остановит заговорщиков.

---

Эльф поднял руку, замахиваясь. Зеркало дрогнуло в своей раме, словно от испуга. Но Марфор передумал и остановил руку на полпути.

Он оделся и спустился вниз.

Глиргвай всегда чувствовала себя уверенно в окружении деревьев. Какое-то врожденное чувство, которым обладал каждый темный эльф, почти никогда не позволяло ей сбиться с направления. Если не считать того жуткого вечера после гибели отряда Махи, Глиргвай ни разу не заблудилась в Железном Лесу.

А в таверне гостеприимного гоблина она потерялась. Уже оказавшись на улице, эльфка сообразила, что повернула не в ту сторону, когда вышла из своего номера. Лестница, ведущая вниз, показалась ей немного не такой, какой она была вчера… и теперь, стоя на заднем дворике таверны, Глиргвай поняла, что это была просто не та лестница. У забора находилась высокая поленница, калитка была приоткрыта.

Было холодно, но не настолько, чтобы Глиргвай не выглянула в калитку. «Всегда знай, что у тебя в тылу – дольше проживешь», как любил говорить Хелькар. Да и на ней был теплый свитер – кольчужник, который девушка сделала себе сама. Нить из слюны паука распустить было очень сложно, и каждая, даже самая опытная вязальщица перед тем, как браться за создание кольчуги, сначала делала пробный свитер из серой овечьей шерсти. Глиргвай же не относила себя к опытным вязальщицам – даже шерстяной свитерок пришлось перевязывать два раза.

За калиткой эльфка обнаружила прелестное крохотное озерцо в окружении голых черных деревьев. Глиргвай остановилась. Покрытое льдом озеро казалось запыленным серебряным зеркалом – такое впечатление создавалось из-за припорошившего его снежка. И эльфку вдруг пронзило желание, простое и ясное, детское желание взрезать этот нетронутый лист коньками, да так, чтобы к небу взметнулся снег, исписать его серебро изящными рунами.

На катке в Жемчужной Капле Глиргвай была одной из лучших.

Но ее коньки остались в Доме, которого больше не было.

На другом берегу озера обнаружилось неказистое строение. Из трубы шел дым. Эльфка задумчиво осмотрела постройку. Сооружение было крепким, но слишком уж маленьким для того, чтобы в нем жить.

Глиргвай услышала шаги за спиной и обернулась так резко, что чуть не сбила Магнуса с ног.

– Привет, – сказал гоблин. – Я вот баньку решил затопить, суббота ведь сегодня… А ты на коньках хочешь покататься?

– У меня нет коньков, – пробурчала Глиргвай.

– Я тебе дам, напрокат, – сказал гоблин.

Глиргвай в ответ посмотрела на него так, что он смущенно усмехнулся и направился к сараю,от которого тепло пахло сеном. Некоторое время Магнус возился там, чем-то загадочно побрякивая. Глиргвай не пошла за ним. И по теплому мерцанию, наполнившему ауру гоблина, эльфка поняла, что поступила правильно. Во время войны в сараях могут храниться самые разные вещи, не предназначенные для взглядов чужаков. За пустым бочонком и упряжью, которую давно надо починить, вполне могут оказаться ящики с наконечниками для стрел. Таверна гоблина была местом, где самые заклятые враги были вынуждены придерживаться нейтралитета. Но цена независимости и права не примыкать ни к кому всегда очень высока.

Коньки у Магнуса оказались дорогие, с острыми, как лезвие кинжалов, стальными полозьями. Поначалу привыкшая к деревянным конькам Глиргвай не могла на них удержаться. Мысль о том, что сейчас кто-нибудь придет посмотреть на ее упражнения и, не дай Мелькор, захочет присоединиться, познакомиться и пофлиртовать с молоденькой эльфкой, помочь правильно стоять на льду, только добавляла неуклюжести. Но никто не приходил. Глиргвай для разминки проехалась несколько раз вокруг озера, потом попробовала простенький пируэт. Потом пируэт с подскоком. «Бой – это танец, хотя это избитая истина», говорила Маха юной партизанке, когда обучала ее фехтованию. – «А самые лучшие танцы – это танцы на льду. Если ты научишься танцевать на льду, то и драться на мечах ты будешь просто отлично».

И как ни странно, сейчас это воспоминание не вызвало у эльфки горечи и боли. Глиргвай кружилась, позабыв о глазах, которые, возможно, жадно наблюдали за ней из окон таверны. О том, что кто-то может пройти. Она не замечала гоблина, который ходил подбросить дров в баню.

И сейчас она танцевала на льду, но не жалела о том, что не взяла с собой меча.

Когда партизаны уже разошлись по номерам, Ваниэль связалась с ней телепатически и сказала, что Рингрин предварительно согласен. С Тирбеном принцесса тоже договорилась – Разрушитель отпускал Глиргвай, не требуя больше никакой оплаты. Завтра Глиргвай вместе с Кулумитом должна будет телепортироваться в лагерь Ежей под Келенбороностом. Рингрин, как пояснила принцесса, еще не сказал твердого «да» – окончательное решение, кого брать в отряд, а кого нет, оставалось за Лайтондом. Но Глиргвай, несмотря на все, что ей довелось пережить, находилась в том счастливом возрасте, когда о мысль о том, что Верховный маг Фейре может ей отказать, попросту не пришла в голову эльфке.

Иногда даже воины танцуют от радости – и только ради удовольствия.

За стойкой никого не оказалось. Марфор окинул задумчивым взглядом общий зал таверны, где завтракали трое купцов, торопящихся в дорогу. Ни официантки, ни хозяйки он здесь, однако, не обнаружил. Эльф решил заглянуть в кухню. На плите яростно шкворчала яичница с ломтиками ветчины. На столе стояла доска с нарезанным луком. В дальнем конце кухни Марфор увидел открытую дверь, из которой тянуло прохладой. Хозяйка, очевидно, спустилась в погреб за сметаной или чем-нибудь еще. Эльф заколебался. Можно было подождать Морану здесь; но судя по тому, что яичница уже начала подгорать, хозяйка ушла в погреб давно. А если она там поскользнулась и упала, ударилась в темноте обо что-нибудь и теперь лежит без сознания?

Марфор снял сковородку с плиты, оставил на столе и шагнул во мрак. Сразу за дверью начинались ступеньки, по которым эльф осторожно спустился, пробуя каждую ногой. В погребе было темно. Справа за бочками мерцал огонек магического светильника. Эльф двинулся туда, больно ушиб ногу о стойку для бочек, которую не заметил в темноте, но сдержал готовые слететь с губ ругательства.

На ящиках за бочками сидела кудрявая хрупкая блондинка – Морана, хозяйка таверны. Она совсем не походила на темную эльфку, но была, тем не менее, богиней Железного Леса. И это никак не укладывалось в голове Марфора. Боги тэлери никогда не жили со своими подопечными. Прижимая к груди какие-то банки, в которых скользко поблескивали то ли грибы, то ли огурцы, богиня горько плакала. Она всхлипывала почти беззвучно.

Марфор ощутил, как слёзы, загнанные внутрь, но готовые пробиться наружу, словно река из-подо льда, вскипают у него на глазах. Он отступил назад, в темноту, не желая обнаружить себя и не желая подсматривать за чужим горем.

Ему хватало своего.

Морана подняла голову, и эльф понял, что она его видит. Марфор не смог не отметить, что богиня была прелестна даже сейчас, заплаканная и грустная. Эльф подошел к ней, опустился на колени, уткнулся лицом в захватанный передник и разрыдался так, как не плакал с самого детства.

Поднимаясь наверх, Глиргвай чувствовала, как сладко подрагивают мышцы икр. Эльфка готова была петь от наслаждения. К тому моменту, когда Магнус подошел к ней и вежливо осведомился, не желает ли она отобедать вместе со своими друзьями, которые ждут ее в общем зале, у нее даже сочинилось некое подобие песни. И теперь, отдав коньки гоблину, Глиргвай мчалась в свой номер, чтобы записать стихи. Вся поэзия темных эльфов была построена на аллитерации – приеме, который их северные родичи пренебрежительно называли «варварским» и «примитивным». Но Глиргвай так не считала. Перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, она напевала себе под нос:

Гоняла гордо гросайдеч
Отряд Ежей, и лязгал меч,
И с плеч валилась голова
Увы! Напрасные слова;
Полезен опыт былых сеч
За химмельриттерами счет
Теперь уж там ковыль цветет…

В номере она развесила сушиться насквозь промокший свитер, торопливо перенесла стихи в записную книжку и причесалась. Задумчиво тронула рукой алое бархатное покрывало на постели. Кожа ладони ощутила прохладную мягкость. Эльфка сунула книжицу в карман брюк. Глиргвай решила показать стихи Кулумиту. Рыжий эльф возможно, не очень-то разбирался в стихосложении, но он был не из тех, кто будет смеяться и корить за несоблюдение ритма.

Марфор подвинул свой кубок Моране. Хозяйка таверны наполнила его – в который раз с сегодняшнего утра. За спиной эльфа взметнулся и исчез шумный круговорот завтрака, и, позванивая ложками о тарелки, подкрадывалось время обеда. Марфору не надо было оборачиваться, чтобы знать – Кулумит сидит в дальнем конце зала, спокойный и терпеливый, как паук. Ожидающий, когда его Синергист окончательно напьется, потеряет волю и разум. Марфор слышал, как медленно текут мысли в голове Кулумита. Синергист Марфора не был темным эльфом, но он вырос в лесу и умел сидеть в засаде, неподвижно, терпеливо. Кулумит был искренне огорчен тем, что Ваниэль сбежала, но может быть, это и к лучшему? Когда Марфор опьянеет, его можно будет уговорить телепортироваться с ними с лагерь партизан. А там уже дело Лайтонда уломать его. Такой умелый охотник на драконов обязательно должен пойти на замок Морул Кера вместе с ними. И пусть любовь, и долг, и малопонятная этика, не дающая покоя Марфору, катятся ко всем Валарам.