Елизавета Манова - Рукопись Бэрсара

• Название: Рукопись Бэрсара
• Автор: Елизавета Манова
• Жанр: Фэнтези

Учёный-физик бежит из тоталитарного государства, построив машину времени. Его цель — изменить прошлое и не дать чудовищу родиться. Трудная задача, ведь против него целый мир. Однако светлая голова, умелые руки и помощь друзей могут совершить невозможное и сама история изменит течение своё.

---

— Да нет, — ответил он, — я такого не скажу.

— Вы проиграли войну, когда Тибайен сместил сагара Валдера. Глупо и несправедливо — но нас это спасло. Я уверен, что по своей воле Валдер не пошёл бы на Исог. Он потерял бы ещё сорок тысяч, прорываясь через малые крепости, но вывел бы в Средний Квайр остаток войска с несломленным духом.

— Да, — угрюмо сказал Сифар.

— Поверьте, я искренне сожалею о смерти сагара Валдера. Будь он жив, я искал бы встречи с ним. Теперь же вся моя надежда на вас. Знаете, гарет, довольно трудно восхищаться врагом, но этот ваш прорыв у Исога, когда вы вклинились между нами и корпусом Тенфара… отличная работа!

— Рад слышать, — сказал он с усмешкой. — Хоть от врага…

— А ваша контратака на Тайара. Вы заставили Крира отступить, а это немногим удавалось!

— Не могу ответить на любезность. Ваше нападение на ставку Лоэрдана подвигом не считаю!

— Я тоже. Политическая необходимость. Тибайен назначил сагара Лоэрдана наместником Квайра, и потому он не должен был ступить на квайрскую землю. Извините, гарет, но будь это ставка сагара Валдера, её никто бы не раздавил, как лесной муравейник!

— Вот это истинная правда! — сказал Сифар. — У Абилора ещё хоть какой-то был порядок, а у этого…

И тут мы обнаружили, что хозяина нет. Тихонько исчез, пока мы препирались. Посмотрели друг на друга и улыбнулись. И я сказал:

— Господи, да что мы, в самом деле, бранимся, как купцы на базаре? Присядем и потолкуем, как положено добрым врагам.

— Добрые враги? Это вы неплохо сказали…

— Биил Бэрсар.

— Чего ж так просто?

— Знания не заменяют силу. Биил Бэрсар может вертеть царствами, а император Ангаллок не может вовремя победить.

— А так думаю, что и биил Бэрсар смертен!

— Я тоже.

Я сел и предложил присесть ему. Сифар поколебался и присел.

— Нам предстоит нелёгкий разговор, гарет Сифар. Приграничья нам никогда не забыть — ни вам, ни мне. Мы были врагами, и общее между нами только одно: мы сделали каждый для своей страны больше, чем было возможно. И наши страны одинаково нас наградили — предали и унизили нас.

— Это вы, похоже, к измене клоните!

— Нет, гарет, совсем наоборот. Родина — есть родина, даже если она несправедлива к тебе. Просто надеюсь, что и в этом наши судьбы схожи: служить своей стране — даже против её воли.

— Красиво сказано, биил Бэрсар! Не зря говорят, что языком вы орудуете, как саблей, а словом бьёте, как из ружья. Только я в таком поединке не противник. Моё дело — война, а не болтовня.

— Будь вы иным, я не стал бы ради вас таскаться по бездорожью. Мне нужна ваша помощь, гарет Сифар!

— Это в каком же деле?

— Я хочу поручить вам защиту границ Кевата.

Вот тут он сразу перестал понимать. Побагровел и схватился за пояс, где не было сабли. И только через минуту яростно прохрипел:

— Издеваться изволите?

— Нет, — очень холодно ответил я. — Я могу добиться, чтобы вам вернули ваш прежний корпус против квайрского войска?

— Знатная шутка!

— И Приграничье, — сказал я ещё холодней. — Не забывайте, гарет, в Приграничье хозяин я. И всякий, кто вступит туда — безразлично, вы или Крир…

— Так вы что, всерьёз? — спросил Сифар изумлённо. — Нет уж, биил Бэрсар, так просто вы меня не обкрутите! На голый крючок и рыба не идёт.

— А что должно быть на крючке?

— Да уж не одни слова, само-собой. Ну-ка, честно и по правде: что вы затеяли?

— А что вас интересует: зачем или сколько?

Он было насупился — и вдруг усмехнулся. И сказал с дружелюбной угрозой:

— А, вам охота знать, продажен ли я? Не-ет, биил Бэрсар, не продаюсь. Деньгами не брезгаю, да честь одна — другой не купишь.

— Тогда вы меня поймёте. Верьте или нет — но у меня в этом деле никакой корысти. Убытки и бесславье — вот и весь мой барыш. Просто за мною долг перед Огилом Калатом. Много лет мы были друзьями, но поссорились и разошлись. Оба хотели Квайру добра — но каждый на свой лад. В чем-то прав был он, в чём-то — я, но это теперь неважно.

У Квайра лучшая в мире армия — Огил все делал хорошо. Эта армия слишком велика для страны, и заманчиво пустить её в ход, когда рядом бессильный Кеват. Квайрская армия может захватить Кеват, и вы знаете это так же, как я.

Сифар заворочался, но промолчал.

— Но Квайр — маленькая страна, и ей не переварить Кевата. Кеват переварит Квайр, и результат будет тот же, как если бы вы победили нас. Но вероятное другое. Несколько лет кровавого гнёта — наш Таласар стоит Тибайена — и потом опять развал и грызня. Я этого не хочу. Квайр переживёт Таласара, и Кеват переживёт смуту. Если нашим внукам приспичит подраться — это уж их дело. Но пока я должен доделать то, что не закончил Огил — спасти Квайр, хотя бы и против воли Квайра.

Закончил и смотрю на Сифара, а он глядит на меня. Морщит лоб, откровенно чешет затылок. И наконец:

— Лихо заверчено! А ведь верится… Ладно, мне-то, коль не лукавите, все чистый прибыток. Корпус в руках, да на границе… А вы? Неужто против своих Приграничье подымете? Я-то этой сласти отведал, врагу не пожелаю. А как же против своих?

— Думаю, до этого не дойдёт. Если Крир узнает…

— А-га! — сказал Сифар. — Значит, он будет знать!

Ещё одна порция воспоминаний. Опять мы на той нашей, давней базе. Трава пробилась на крышах землянок, поляна в цвету — вся в мелких лиловеньких цветочках, и чуть горьковатый запах цветов, земли, травы и юных листьев. И с нами те девять из десяти, которые уходили со мною. Ушли в никуда и остались здесь. Банальная несправедливость того, что за наши победы и наши ошибки мы платим жизнями наших друзей…

Я тоже попался в ловушку, Баруф. Оказывается, в неё нельзя не попасться. Я думал, что это на год или два… нет, кажется, до конца.

Как жаль, что мне из этой тюрьмы не сбежать…

— Эй, Тилар, — говорит Эргис. — Ты чего, как филин днём, сидишь да глазами хлопаешь? Иль опять каешься?

Молчу, и он опускается рядом и начинает меня пилить:

— Чего бога гневишь? Все путём! В войне победили, дома достаток. Вон дорогу прорубили, купцы ездят, даст бог, на год храм закончим. Чего ещё надобно? Что люди на войне умирают? А ты как хотел? Дай бог нам всегда так воевать — чтоб за десятерых одного!

Эргис — настоящий друг, он думает обо мне лучше, чем я достоин.

— Ладно, Эргис, ты что-то хотел сказать?

— Ага, — отвечает он невозмутимо. — Крир получил твою писульку. Послезавтра, думаю, дос Угалар пожалует в Исог с проверкой.

— Думаешь или знаешь?

— Думаю, что знаю, а там как бог повернёт.

Так, есть в этой коробочке ещё кое-что на дне. Занятное наблюдение: вольно или невольно Эргис унаследовал нашу с Баруфом игру. Сейчас он дразнит меня, как сам я дразнил Баруфа, как будто бы хочет заполнить томящую меня пустоту.

Слова, думаю я, только слова. Теперь, когда нет Баруфа, мне легче его понимать и проще с ним ладить.

На этот раз победа за мной — ему надоело ждать.

— Знаешь загадку? Сухой в воде, холодный в огне, бредёт через лес — а его и зверь не ест.

— Человек от Зелора?

— Ишь ты, догадливый!

— Где он?

— К ночи будет. Чай, и нечистые не летают.

Эргис не выносит «невидимок», и я понимаю его. «Неприметных» в Олгоне я засекал всегда, у них всё-таки были лица, которые можно запомнить, но «невидимок» я не могу отличить друг от друга, я даже не знаю, разные это люди или всегда один человек.

Я думал об этом, когда ко мне привели «невидимку», о том, что же надо сделать с человеком, чтобы он стал таким, и даже не сразу понял смысл его слов. Чтобы понять, мне пришлось повторить про себя: «Карт, сын Гилора, арестован и доставлен в Квайрскую тюрьму. Дело держат в тайне, но, кажется, обвинят в заговоре».

Я не взорвался при невидимке. Терпеливо выслушал до конца, передал инструкции для Зелора и велел перейти на другой канал, там, где луна и старец. Это значит Лагар, Тардан — это где вода и рыба.

А когда невидимка ушёл и мы остались с Эргисом…

Я молча мечусь в холодной ловушке землянки, три шага туда — три шага обратно, и нельзя ничего сказать, слова рычанием бьются в горле, я бегаю и рычу, и Эргис с тревогой глядит на меня.

Он посмел! Ах, тварь…

Дети Гилора были семьёй Баруфа — единственной, какая была у него. Он их любил… только их он просто любил, ничего не загадывая и не примеряя их к цели. И когда он отправил мальчиков в Биссал… да, я знаю, он просто хотел их уберечь от того, что скоро должно начаться. И эта скотина посмела!

Да, конечно, это удар по мне. Но это удар и по памяти Баруфа. Я обязан выручит Карта ради Суил и ради себя самого, потому что меня осудят, если я брошу родственника в беде, но ради Баруфа я должен так это сделать, чтоб Таласар надолго запомнил урок.

Почему, ну почему я не вытащил мальчиков в Кас? Потому что они не хотели. Я их звал…

Врёшь, тоскливо подумал я, не очень-то ты их звал.

До сих пор мне везло с роднёй. Умница Зиран так сумела себя поставить, что наше родство не мешало ни ей, ни мне. Ирсал, как только узнал о моем избраньи, дал мне понять, что Братство выше родства. Брат Совета не может быть ни в каком родстве с Великим. Его жена и дети порой навещают мать, но только с чёрного хода и когда меня нет в Касе. А что бы я делал с братьями Суил? Отдать их солдатами под команду Эргису? Меня осудят, потому что они — мне родня, и потому, что они дети мученика Гилора. Поставить мальчишек над испытанными бойцами, над людьми, которые им годятся в отцы?